Господин Разрушитель

Я неловко откашлялся и подвинулся.

— Вы… Не видели здесь… Чокнутую такую, в простыне, — пробубнил я, очерчивая руками в воздухе параметры фигуры девчонки.

Но уборщица не смотрела. Она боязливо подняла взгляд и молча указала рукой на дверь моей комнаты.

Твою мать…

***

Я не знаю, почему, но начал нервно посмеиваться, даже ещё не дёрнув за ручку. Никольская перепрыгнула за все мыслимые и немыслимые грани дозволенного, пробила дно в моей стальной выдержке. Сорвала поцелуй, после которого я чувствовал себя обманутой девственницей, лишившейся невинности, но… Зайти в спальню без спроса в моё отсутствие?

«Это уже конечная остановочка» — подумал я и толкнул дверь. Створка задрожала об стену.

— Ты? — словарный запас исчерпал себя. Я безудержно расхохотался в голос. — Тронулась что ли?

У Кисы из приоткрытого от неожиданности рта повалил густой дым. Девка сидела вмоейразобранной постели с бутылкой в руках, нацепивмоюлюбимую футболку, стряхивая пепел с последней сигареты, что оставалась вмоейпачке, чуть ли не на подушку, и пялилась вмойноутбук. Приторно воняло смесью табака и её гадких ирисок!

Пока я не ворвался на холостяцкую вечеринку Евы, как в сказке про медведей, предназначавшуюся одному мне, она даже самодовольно улыбалась. Но теперь оценила моё по ощущениям побагровевшее лицо и невинно заморгала, облизав нижнюю губу. При виде этого зрелища в груди что-то заскреблось, и я, почти успев подлететь к кровати, чтобы спихнуть девку, беспомощно остановился, бешено тыча в неё пальцем.

— П-проваливай! Я разрываю с тобой контракт! И сними мою футболку! — придётся сдать её в химчистку.

— Что? Прямо сейчас? — наигранно прогундела Ева и взялась за края майки.

Я попал в дурдом?

Злобно схватив её за тонкие запястья, я свёл женские руки над головой, помешав ей снова раздеться, и угрожающе навалился сверху. Бутылка, выскочившая из её ладони, опрокинулась. Пенящаяся липкая жидкость потекла по моей правой руке, упёршейся в матрас, и дальше, под оголившуюся задницу девчонки. Ева сдавленно пискнула.

— Хватит строить из себя дуру! Я знаю, что ты — хитрожопая стерва! Я не позволю тебе оставаться здесь больше ни минуты! Пакуй чемодан, Киса, — рыкнул я прямо в её нахмурившееся лицо.

Ева пытливо сощурилась. Я — ещё сильнее.

— Но… Что на это скажут твои фанаты, Господин?

— А что они могут ска…

Я понял.

Ослабил хватку и медленно отпустил девчонку, наблюдая за её широко расползающейся улыбкой. Опустился задницей на кровать, насквозь промочив штаны и трусы в луже пива.

Нет… Меня нельзя так легко надуть. Сука!

Я вцепился в ноутбук, а там — она даже не закрыла вкладку! Сидела, читала комментарии к анонсу в прямом эфире. Сотни! Тысячи комментариев! Сучка его опубликовала…

17. Возмездие

От увиденного у меня раздулись ноздри и закипела башка. Я собственноручно подарил Никольской возможность ещё раз надругаться над моим авторитетом. От него почти ничего не осталось, пока эта анархистка, посягнувшая на мою беспрекословную власть, потушила сигаретку об горлышко пивной бутылки и пихнула бычок внутрь. Эту дымящуюся инсталляцию Ева водрузила на тумбочку и, чтобы не вляпаться в растекшуюся лужу сильнее, поджала ноги. Будто прочитала мысли. Я подумал, что ей нужно их повырывать.

Конечно, смысла удалять пост уже не было. Весь блог стоял на ушах, фанаты строчили простыни текста о том, что они в предвкушении сингла. Строили теории: как же девка попала в мой круг общения? Они и не представляли, каким примитивным образом Ева проложила себе дорогу в шоу-бизнес. Её выходка, как обычно, недальновидная, тупая и бесцеремонная, как она сама, обойдётся девке накладно для психики. Ну что это? Залезть в мою комнату и сделать втихаря публикацию… Если догадалась, что я её выдворю, зачем тормозить этот необратимый процесс?

Спорим, сосуществовать с разгневанным Господином под одной крышей не по зубам даже этой бестии?

— На хрена ты это сделала? — больше риторический вопрос.

И скорее, не про публикацию…

— Ну, ты же сам написал: «Мисс Кисс, фанаткаDeath Breath участвует в записи нового альбома». Я поступила, как твоя истинная фанатка. Воспользовалась последним шансом удержаться за место рядом с кумиром!

Ева невинно пожала худыми плечами под рукавами моей любимой футболки с Breaking Benjamin и загадочно обвела меня взглядом.

Она поняла, что из-за поцелуя я готов с ней попрощаться? Насколько это было очевидно?

Челюсти заныли. Сам не заметил, как сжал их до пульсирующей боли в ответ на прогрессирующую паранойю.

— Какая к чёрту разница, как я там тебя обозвал? Меня достало, что ты со мной не считаешься! Я больше не намерен терпеть твои выкидоны! — заверещал я, наседая на Никольскую.

Тут нужно было продолжить орать в её глухие уши: «Проваливай». Но публикацией анонса она тесно связала нас на ближайшие две недели и впоследствии — при любом упоминании совместной работы. Даже такой короткий срок показался мне чудовищным, нестерпимым насилием. Знать, на что она способна, и продолжать держать её поблизости…

Ненавижу.

— Мои выкидоны — с твоими не сравнятся! — вдруг шикнула девчонка.

Встала, продемонстрировав отсутствие трусов под футболкой, и гордо направилась на выход прямо босиком по мокрой кровати.

У меня раскрылась пасть. Она имела ввиду просьбу не совать язык в рот? Это, по её мнению, более странно, чем не выполнить условия продюсера? А потом ещё и ухищрениями держаться за место, с которого я готов был выпиннуть её при любом удачном случае.

Да я даже не собирался его ждать! В моих силах было инсценировать благоприятные условия для возмездия и не моргнуть глазом. Эта долбанутая у меня ещё попляшет!

Уже в дверях оскорблённая Киса послала мне насмешливый воздушный поцелуй и помахала когтистой ладошкой, а я не сумел найти для неё ни одного матерного выражения. Талантливая стерва, и добавить нечего. Всё-таки один глаз отчаянно дёрнулся, когда она хлопнула дверью с обратной стороны, и последнее, что покинуло комнату — её взметнувшаяся хлёсткая копна волос.

Никто. Никто и никогда так открыто не пренебрегал моим главенством, как это позволяла себе Никольская! У меня от неё вскипал котелок и норовил задымиться скальп! Я не чувствовал себя настолько уязвимым со времён нашего с родителями последнего разговора… Не испытывал желания удушить человека голыми руками так рьяно и навязчиво с тех пор, как сбежал из дома. У меня и тогда чуть жизнь не пошла наперекосяк, а теперь — дотянувшись до пьедестала бессердечного Господина, падать с него было ещё страшнее. Сорвавшись с такой высоты, можно навсегда остаться размозжённой лепёшкой с костями, по которой сверху ещё и проедутся журналисты своими статьями.

Гадко. Знать, как Ева со мной поступила и делать ей карьеру? Вспоминать прошлую жизнь, убиваться. Вот ещё! В таком случае, мне не нужны были деньги — только поставить девку на место. Только сохранить самоуважение!

Я переодел обмоченные пивом штаны, попросил уборщицу прибрать и спустился в студию, пытаясь отвлечься. Но музыка и пустые разговоры не заглушали чувство обманутости, только жужжали на фоне нарастающей паники, выбивающей из меня то неприятный тремор, то тяжкие вздохи. Я ещё долго думал над тем, что натворила Ева. На записи так и не смог сосредоточиться, а ведь после сингла в студии записывался Муратов. Правда, мне повезло, Андрюха не оставлял его наедине с Юргеном и разряжал обстановку своими как всегда плоскими шутками. Очень кстати.

Измучившись в ржущей полупьяной к вечеру компании, я ушёл в спортзал. У меня не то что не было настроения — не находилось даже желания дышать, курить и волочить ноги. Я немного потягал штангу, а потом остался лежать на полу под грудой железок, лупясь в потолок. Стоило закрыть глаза, возникала её растрёпанная голова с вездесущими волнами, как у Горгоны, присосавшаяся к моему лицу. Снова я оттаскиваю её на матрас, утираю губы и сглатываю полный рот слюны. В голове зудела одна идея, четно признаться, поганая. Но мой внутренний счётчик справедливости указывал на то, что Никольская достойна такого искупления.