Олигарх

Вообще наши имения производили немного странное впечатление. Родители были людьми сугубо городскими и выезжать в деревню не любили. Князь Андрей Алексеевич просто не переваривал охоту и в имениях не было ни одной господской собаки. Но среди мужиков охотники были. Которые и поставляли барину дичь и птицу.

На Нарвской мызе много мужиков уходили на промыслы в Нарву, были и такие, кто занимаясь ремеслом, практически там постоянно жили, платя хороший оброк. Несколько семей в Нарве профессионально занимались рыбной ловлей.

Пока ждали багаж и готовили две кареты, я решил еще раз ознакомиться с мызой и остаток дня ходил по своей усадьбе и окрестностям.

Уже практически в ночи привезли багаж и можно было утром трогаться в дальнейший путь, но я свой план поближе познакомиться с деревней Краколье, расположенной почти в устье реки Луга, менять не стал. В деревне было три владельца.

Большая часть деревни еще недавно была вотчиной императора Александра, две других примерно равных принадлежали какому-то питерскому чиновнику и мне.

В деревня было чуть больше тридцать дворов, одиннадцать из них мои. Они стояли очень компактно на берегу Луги, почти напротив деревни Остова на другом берегу.

Мне она была интересна по двум причинам. Из этой деревни на княжеский стол привозили разнообразную балтийскую рыбу: свежую, соленую и вяленую. В деревне была своя небольшая пристань, на которой хозяйничали рыболовецкая артель, в которой работали и и мужики других владельцев.

Но мне больше было интересно другое. Из деревни иногда привозили чудесный сыр, какого-то необыкновенного вкуса. Его делала одна семья на небольшой сыроварне. Своих коров было немного, не больше десятка и молоко они скупали во всей окрестности.

Всё там принадлежало мне, вся деревня была на оброке и почти все предыдущее царствование рыбаки и сыровары арендовали необходимые им средства производства.

В моей части деревни был староста, который всем там заправлял. Как и в Новосёлово он сидел на своем посту много лет и никакое развитие ему было не нужно. У просто руки не дошли до него.

Но недели две назад ситуация разрешилась сама собой, староста умер и необходимо было поставить другого человека. Василию я решил это дело не доверять и сделать это самому.

Еще на подъезде к деревне я услышал шум, крики и отборный мат. Кому-то кричали, чтобы не доводил до греха и отошел в сторону, иначе придется и его порешить. Я пришпорил коня и буквально влетел на скотный двор.

Посреди двора два мужика стояли в боевой стойке: один с вилами, другой с топором. Тот что с вилами был еще безбородым и безусым парнем, по его грязным и окровавленным щекам текли слёзы, разорванная рубаха была в крови и грязи. За спиной у него был лежал спутанный веревками бык.

Напротив него стоял ухмыляющийся здоровый черноволосый мужичина с бородой лопатой, поигрывая топором. Вокруг стояла плотная толпа мужиков и баб.

Следом за мной залетели Архип с Петром и бурмистр. Он закричал, перекрывая шум толпы:

— Вы что негодники замыслили? Барин приехал, а вы!

Шум толпы стих. Мужичина опустил топор и повернулся ко мне. Я услышал сзади щелчок взведенного курка и спокойный голос господина Тимофеева.

— Мужик, топор на землю брось, — я обернулся. Невозмутимый отставной капитан прицелился в мужика из пистолета. Тот не стал испытывать судьбу и быстро бросил топор.

Иван Васильевич тут же перевел прицел на парня с вилами.

— А теперь твоя очередь, — но тут он не угадал, парень только сильнее сжал вилы и прерывисто, но очень громко выкрикнул:

— Не дам Буяна резать, пока жив — не дам.

Я спрыгнул с седла, бросив поводья какому-то подбежавшему мужику. Мужичина тут же обратился ко мне:

— Вот, барин, смотри сам, малохольный что творит. Мы по-хорошему, а он за вилы, — услышав это, парень еще крепче сжал вилы и отчаянно со слезами в голосе закричал.

— Не дам, меня сначала убейте, не дам!

— Это называется по-хорошему, ну-ну, — усмехнулся я, подошел к парню и глядя в глаза тихо сказал.

— Вилы отдай и спокойно объясни в чем дело.

Парень разжал руки и без сопротивления отдал вилы. Сзади раздался чей-то вздох облегчения.

— Прошка, говори давай, чего молчишь, барин тебя спрашивает, — раздался из толпы возглас.

Прошка судорожно вздохнул, растер на щеках кровь и слезы и выдавил из себя.

— Буян золотой бык, ему цены нет, а его под нож, вот они, — парень показал на своего бывшего противника. Я махнул рукой и повернулся к толпе.

— Всё понятно, что не понятно. Кто мне объяснит, что тут у вас происходит?

Из толпы вышел степенный мужичок, ростом по плечо мужичине, в чистом добротном кафтане. В глаза бросились начищенные сапоги. Он стянул с головы картуз и поклонился в пояс.

— Дозволь, барин, я скажу.

— Только сначала скажи, кто такой.

— Я, барин, сыр для тебя варю. Звать меня Емелей. Так вот барин, это бык у нас коров крыл. Он телком игривый был, поэтому Буяном его и прозвали, потом остепенился, но слушался только Прошку, меня, да старосту нашего, царствия ему небесное, — мужичонка степенно перекрестился, сделал поясной поклон на восток, потряс потом головой и затем продолжил рассказ.

— А как Илюха помер, Буян опять хулиганить начал. А сегодня с утра брат этого, — Емеля показал на мужичину, — полез зачем-то к Буяну. Тот его немного и погонял. А у этого силище много, а умишко то скудненький. Вот он и давай орать, что быка надо зарезать, пока он тут всех не порешит. Собрал кучу таких же, они как-то Буяна сумели повязать. А тут Прошка выскочмл, ну и….

— Понятно. Спасибо, Емельян. А теперь ты, Прохор, объясни, — я еще раз обратился к парню, — почему ты быка золотым назвал?

Прохор посмотрел на быка и еще раз всхлипнул. Животина как поняла, что речь идет о его судьбе и жалобно смотрела на своего защитника.

— От него, барин, знаешь какие коровы получаются, у них удои в четверть, а то и на треть больше, — в толпе раздались подтверждающие женские голоса. — Он, барин, ласку и хлебушек любит, а гришкин брат еще и пьяный полез. А Гришка, — добрый, ты, барин, его не наказывай. Он за брательника испугался.

Я подошел к быку. Он теперь также жалобно смотрел на меня.

— А чего кольцо не вставили? Бык то вон какой здоровый, — спросил я в пространство.

.— Староста не давал. Говорил, я и так с ним справлюсь.

— Вот я и думаю,— неожиданно заговорил Григорий, — пока бычара связанный лежит, надо ему кольцо вставить. А с брательником я, барин, прямо сейчас разберусь.

Все заулыбались, а я рассмеялся. Как говорится на ходу подметки рвет.

— Дайте-ка мне хлеба и давайте быстренько кольцо ставьте.

Я развязал морду быка и дал ему краюху хлеба. Он доверчиво взял её и спокойно съел.

Глава 20

Легко сказать, быстренько ставьте. Как протекает этот процесс я знал и видел. Но это всегда делали ветеринары и максимум годовалым бычкам, лишь однажды был полуторагодовалый бык. А здесь был пятилетний великан. Он правда был связан, но…

На царской мызе тоже были коровы и моему удивлению среди государственных крестьян нашелся нужный специалист. А Буян настолько оказался утомленным, что даже не сопротивлялся. Когда «экзекуция» закончилась его осторожно развязали, предварительно одев на шею крепкий ошейник с цепью.

Но бык оказался не только хорошим производителем, но и редкого ума. Было такое впечатление, что он как человек всё понял.

Когда его развязали, Буян встал не сразу, а только когда с ним «побеседовал» Прохор. В конце концов он встал. Очень жалобно помычал, как бы жалуясь и покорно пошел за своим спасителем.

Я всё это время наблюдал эту картину со стороны. Прохор скоро вышел из коровника и довольно доложил мне.

— Он, барин почти успокоился, лежит спокойно в стойле.

— У тебя хлеб для него есть? — вопрос явно был неуместен. Мне даже показалось, что Прохор на него обиделся.

— А как же, барин, у меня завсегда пара-тройка краюх в запасе есть. Я лучше сам не доем, а бычка или коровку угощу. Они, барин, знаешь какие благодарные.