Демоны Вебера

— Ты меня в пугливости и суеверных страхах упрекать будешь, деревня? — не на шутку завелся Голдберг, подходя все ближе к пятящемуся юноше.

Верго в это время отстранился от неловкого спора. Он был выше того чтобы полностью становится на сторону заносчивого сноба, равно как и на сторону сопливого мальчишки. Слегка прикрыв глаза и сосредоточившись на своем внутреннем мироощущении, предсказатель обнаружил глубоко внутри себя неутолимое жжение, что подобно едва распалившемуся лесному пожару, становилось все сильнее.

Это была жажда которую и райской водой не утолить. Тут помог бы только один напиток. Именно, лишь один напиток смог бы сделать его мир таким же ярким как раньше, затупить боль ноющих укусов и небольших ранений.

Сжав зубы до скрипа и укрыв слегка дрожащие руки в своем одеянии, Вебер решил попрактиковать глубокое дыхание, пытаясь думать, о чем угодно, но только не о освежающей, успокаивающей, бесподобной, придающей сил и утоляющей боль с усталостью настойке из Красного Гриба. Как бы ни хотелось, как бы ни было невыносимо, о чем угодно, но только не о настойке…

Сконцентрировавшись на своем внутреннем сражении с неуемным желанием, Верго не сразу заметил, что его спутники понемногу замедляют ход. Осознал он это только тогда, когда по своей невнимательности налетел на идущего впереди Аса, едва не плюхнувшись на ухабистую пыльную дорогу лицом вниз.

Некое столпотворение впереди мешало продвинутся им дальше. Что было вдвойне обидно, они уже были практически у своей цели. Примерно в километре от их места задержки уже виднелись массивные ворота, ведущие в город. От них, собственно, и тянулась длинная очередь вплоть до того места где остановились наемники.

Вебер взглянул на часы, с досадным вздохом показав их Остину. Половина девятого — комендантский час только-только начался. Теперь стало совершенно ясно, что в ближайшие часов восемь в город им не попасть. Чтобы пройти через городские ворота во время комендантского часа нужно либо быть членом городских административно-правоохранительных структур, либо иметь ксиву купца, либо же пропуск подписанный комендантом города лично. Разумеется, ни первым, ни вторым, ни третьим наемники не располагали, а значит, им оставалось только ждать.

Окружающие их люди были морально готовы к такому повороту. Большинство из них устраивалось на обочине дороги, разводя костры и перебирая свой товар. Некоторые и вовсе устанавливали шатры. Продолжала движение только колонна транспорта, ведь ее участники как правило располагали вышеупомянутыми торговыми ксивами.

Предсказатель был проинформирован о местных практиках комендантского часа еще до приезда в княжество, а оттого перспектива длительного ожидания у ворот города не была для него чем-то новым. С небывалым смирением и безразличием смотрел он на возвышающиеся у самого начала горного плато внушительные стены, чья тень покрывала собой примерно половину оставшейся наемникам дороги до города. Длинные тени, длинные стены, длинная очередь людей, длинная дорога — здесь все было длинным, включая отрезок времени что им придется вынужденно провести в шаге от своей цели.

Не намереваясь терпеливо ждать своего часа, сопровождаемый телохранителем Барон отправился к воротам, попутно расталкивая попавшихся ему под руку людей и недовольно ворча что-то о своем невезении. Хотел ли он подкупить городскую стражу, или, быть может, попросить их сделать исключение для будущего князя? Этого никто не знал.

В то же время Вебер, стараясь не упускать своих товарищей из виду, с любопытством глазел на сотни собравшихся здесь путников, подмечая их необычные наряды и странно выглядящие товары.

Совсем недалеко от стоянки наемников расположилась крупная повозка, оснащенная здоровенной, наспех закрепленной клетью. Внутри, подобно скоту, заготовленному на убой, кривыми рядами были усажены связанные по рукам и ногам худощавые рабы, пустым, лишенным всяких надежд и ожиданий взглядом буравившие бесстрастное небо. Полное отсутствие какой-либо одежды на них, чумазый вид истощенных тел и бледный оттенок кожи не самым лучшим образом свидетельствовали о их нынешнем владельце. Судя по всему, некоторые из них не ели ничего уже несколько дней.

Изможденные взгляды бедолаг чем-то напомнили предсказателю вид глаз что был свойственен обреченным больным в военном лагере Као. Судорога встряхнула тело Верго, и тот поспешил отвести от доходяг свой взгляд, переключившись на то, что было ближе.

Словно в издевку над безнадежными рабами, в пяти метрах от них уже успел разложить все необходимое для готовки какой-то предприимчивый малый. Парень одетый в старый, измазанный засохшим жиром церковный балахон, выкладывал на закрепленную над керосиновой лампой металлическую поверхность скверного вида потроха, позволяя заигрывающим с голодными путниками запахам шкворчащего месива распространится по округе. Не прошло и двух минут как рядом с ним образовалось небольшое столпотворение голодных с дороги путников, уставших от вкуса окаменелых дорожных сухарей.

Достав из сумки охапку пресных овсяных лепешек, молодой повар принялся заворачивать подгорающее нечто в импровизированные хлебные мешочки, быстро обменивая яства на тусклые монеты. Первая партия разошлась менее чем за десять минут, и вот, обладатель измаранного балахона уже вытряхивает из прихваченного с собою ведра еще больше каких-то внутренностей, разделывая и приминая ножом поджаривающиеся почки, сердца, печень и другие органы загадочного происхождения.

Не растерявшись, рядом с молодым поваром остановил свою телегу толстоватый лысый бугай, стаскивая на землю бочонки полные квашенной капусты. Вслед за капустой в продажу отправились ломти низкокачественного хлеба, сделанного из перемолотых косточек винограда. Вслед за ними все больше торговцев, по тем или иным причинам вынужденных дожидаться конца комендантского часа за пределами города, начали выставлять на продажу свои товары, образовывая у ворот своеобразный стихийный рынок. Со всех сторон стали доносится запахи пищи и кислой выпивки.

Разумеется, наибольшим спросом среди путников пользовались именно те товары, которыми можно было набить брюхо или же промочить глотку, но были и исключения: собравший вокруг себя нескольких безостановочно кашляющих граждан, пожилой фармацевт успешно впихивал доверчивым зевакам гомеопатические настойки, не забывая при этом всячески заверять своих новых клиентов в крайней эффективности предлагаемой им подкрашенной водички.

Забавно, но товар старушки торгующей поодаль смесью масла с прополисом (действительно помогавшей при ангине и других бактериальных заболеваниях) не пользовался таким же спросом. Быть может сказывался непритягательный вид продаваемой ей смеси — куда ей было тягаться с ярко-бирюзовым средством харизматичного торговца гомеопатическими настойками.

Говорят, Помонт — это на одну треть уродливый бореальный лес, на вторую, холодные скалистые горы, а его третья часть хуже двух предыдущих вместе взятых, ведь это его люди. Трудно было оставаться непредвзятым к этому изречению, наблюдая за творящимся тут будничным безумием. А еще труднее было поверить, что все эти облезлые бедолаги, отъявленные мерзавцы и сломленные души — это люди. Такие же люди, как и высокомерные, аккуратно одетые господа, разъезжающие в своих роскошных экипажах по самому центру столицы. Впрочем, поставь одного на место другого, позволь ему вжиться в роль, и через года три-четыре, разницы ты и не заметишь.

Палаточный город возникал на глазах, обрастая все большим количеством временных убежищ. Между шатрами и наметами, тем временем, не останавливаясь шастали крайне подозрительные личности, вынуждавшие Верго все время быть настороже. Запустив руку в свою сумку, предсказатель крепко-накрепко сжал ею кошель, не намереваясь делится его содержимым с окружающими.

Увлекаемый потоками людей и неожиданно привлекательными запахами, предсказатель сам того не заметил, как оказался в сотне шагов от места остановки его группы. Верго не спеша осматривал крупные тюки, доверху забитые переливающимися в лучах столичного солнца полудрагоценными камнями. Среди множества неровных кусочков яшмы и россыпи маняще-темного оникса проглядывала яркая бирюза, порождая приятный глазу контраст что и привлек предсказателя. Все камни лежали вперемешку, словно их владелец собирался продавать их на вес, совершенно не обращая внимания на достоинства и вид отдельно взятых экземпляров.