Барон

— Милорд, вы наконец очнулись! — воскликнул Буеслав.

Возглас пажа разбудил Мабона. Оруженосец вскочил с матраса и подбежал к кровати, вынырнув справа от своего младшего товарища. Лицо оруженосца — как зеркало, отражало всю ту гамму чувств, что он испытывал. Ну, это всем Кедрикам свойственно. Что думают, то и на лице написано.

— Милорд, вы живы⁈ Как вы себя чувствуете? Вам что-то надо? Мне надо сообщить, что вы очнулись, — затараторил мой оруженосец.

— Тихо, тихо, не тараторь. Все нормально, — сквозь зубы, из-за приступов острой боли в желудке, ответил я. — Раз сразу не умер, значит ничего со мной не случится.

На самом деле не нормально, конечно. Я еле сдерживаю себя, чтобы не заорать от болевых ощущений. Обычно хмурое лицо моего пажа сейчас осветилось, как маленькое солнце. Но вдруг лицо паренька прочертили две мокрые дорожки. Он всхлипнул и вытер глаза рукавом своего блио. Мабон насупился и обнял Буеслава за плечи.

— Больной пошел на поправку, но не дошел, — попытался я пошутить, чтобы подбодрить своих парней.

Получилось не особо удачно. И сама шутка достаточно тупая, и шутил я, морщась от боли. Короче, не впечатлил я их своим «искрометным юмором». Видно, что сильно скуксились парни из-за моего ранения.

Я был накрыт покрывалом. Поэтому откинул его в сторону и, приподняв голову, посмотрел на живот. На рану наложена тугая повязка. Что там, под бинтами? Ничего не видно.

Даже маленькое усилие ослабило меня, и я снова рухнул на кровать. Сразу почувствовал, как по коже обильно струится пот. Буеслав тут же схватил лежащую рядом тряпицу, макнул ее в чашу с какой-то приятно пахнувшей травами жидкостью, отжал и начал протирать моё лицо, а затем и тело.

— Милорд, я сейчас быстро схожу и предупрежу, что вы пришли в себя, — снова повторил Мабон.

— Погоди, дайте сначала попить, — остановил я его. — И кому ты собрался сообщать, что я очнулся? И, кстати, где мы находимся? Это точно не «Золотая цапля».

— Вам нельзя сейчас пить, — «обрадовал» меня оруженосец. — Сегодня и весь завтрашний день тоже. А есть вообще пять дней нельзя.

— И кто так решил? — я попробовал вопросительно приподнять бровь, но только поморщился от боли. — Почему нельзя?

— Ху Лао, — вместо Мабона ответил Буеслав. — Мы сейчас в его доме находимся. И это он сказал, чтобы мы ему сразу сообщили, как только вы очнетесь.

— Как он вам мог что-то сказать, если вы на местном языке ничего не понимаете? — удивился я.

— Ху Лао свободно говорит на староимперском, — теперь уже удивился Мабон.

— Вот, пройдоха, — прошептал я.

Конечно, я один, без своих людей был у Смотрителя, когда он передо мной Джумшута отыгрывал. «Насяйника, я па вашиму ни панимай», — угу, как же. А с моими людьми, видать, не стал клоунаду устраивать.

В моей голове возникли десятки вопросов, но я чувствую, что на долгие беседы мне просто сил не хватит. Надо попытаться хотя бы общую обстановку узнать. И в первую очередь — о состоянии своего здоровья. То, что я не чувствую ног, по-настоящему меня пугает.

— Погоди пока бежать, — остановил я оруженосца. — Что со мной и как мы оказались у Ху Лао?

— Когда… — Мабон замялся, подбирая слова. — Когда Чэн Байху вас… ранил, мы все бросились к выходу с арены, чтобы оказать вам помощь.

— Служители арены схватили вас за ноги и поволокли, как… как… — Буеслав задохнулся от возмущения. — Мы хотели изрубить их на куски!

— Да, мы добрались до выхода из арены в подтрибунные помещения, но там нас уже ждала готовая к бою стража, — снова перехватил разговор мой оруженосец. — Чуть-чуть до схватки дело не дошло. Не знаю, чем бы все закончилось…

— Ничем хорошим. Даже если вы бы их перебили, дальше, что бы делали? Здесь бы в царстве все и остались, — ответил я. — В лучшем случае — на каторге, если бы живы остались при задержании. После нападения на стражей никто бы вас из Гуйлиня живыми не выпустил. Потеряли бы и людей, и товар, и корабль. Так что, молодцы, что не довели дело до резни.

— Это не мы. Ху Лао остановил и нас, и стражу, — ответил Мабон.

— Вот как? — удивился я.

— Хех, Ху Лао был очень убедителен, — хмыкнул оруженосец. — Он же организовал оказание вам помощи. Вашу рану обработали и зашили, а затем привезли нас сюда.

— Такие раны не лечатся, но Ху Лао сказал, что все будет хорошо, — с затаенной надеждой посмотрел на меня Буеслав.

— Все правильно. Я же вам уже сказал, что не надо беспокоиться. Раз сразу не умер, значит поправлюсь. Это же я, — улыбнулся своим парням и поинтересовался. — А остальные наши люди где? И сколько я уже здесь валяюсь?

— Как вчера вас с арены принесли, так вы тут и лежите. А из наших в доме находимся только мы, остальных Ху Лао в дом не пустил. Они на улице перед домом все собрались, с оружием, — ответил Мабон. — Сказали хозяину дома, что, если с вами что-то случится, они все здесь разнесут. Я к ним каждый час выхожу, рассказываю, как ваше состояние… Так я пойду, предупрежу Ху Лао, что вы пришли в себя?

— Давай, иди, — разрешил я и оруженосец вышел из комнаты. — Буеслав, который час?

— Утро, милорд. Ближе к полудню, — ответил паж. — Я здесь клепсидры не видел, чтобы вам точнее ответить.

— Понятно… И еще: выйди к нашим, расскажи, что все хорошо. И что я велел оставить перед домом одного человека для связи, а остальным возвращаться к местам временной дислокации.

— Где они сейчас проживают? — с тяжелым вздохом уточнил паж.

— Да, именно. И поблагодари их от моего имени. И это… успокой парней. Скажи, что я выздоравливаю и скоро мы отправимся домой.

Паж вышел из комнаты, а я постарался расслабиться и «прислушаться» к состоянию своего организма. Наряду с сильной болью, я почувствовал внутри себя и знакомое копошение.

Будто тысячи микроскопических жучков «вошкаются» в моем желудке и пояснице. Там, куда нанес разящий укол мой последний соперник на Турнире мечников.

Биофаги! Ах вы, мои родные букашечки! Надежда вспыхнула солнечным лучиком среди всего этого мрака: смертельная для обычного человека рана, парализованные ноги, потеря возможности воспользоваться гуйлиньским Порталом.

Ситуация — дрянь, но раз есть надежда восстановиться, то основная масса проблем решаема. Даже если у меня ничего не выйдет с проходом через Портал в Линейских болотах, то я и без этого счастливчик.

Получил возможность прожить «вторую жизнь» самому. Договорился о такой же возможности для своего сына, а это, одновременно, и выздоровление от неизлечимой болезни.

В новом мире люблю и любим, здоров, богат и являюсь не последним человеком в местной иерархии. Что еще надо для счастья? Много приключений, в которых меня подстерегают, порой, смертельные опасности?

Ну, как говорят на Земле: пока есть жопа — приключения не закончатся. Мне ли этого не знать, хе-хе. Захихикав про себя своим мыслям, вспомнил как меня пробило на эти самые «хи-хи» вчера, когда мне дал какую-то микстуру Смотритель.

Тогда и боль быстро притупилась, и похорошело моментально, до того самого хихиканья. Забористая штука! Алма обезболивающее делает послабее. Значит, даже в имеющемся у меня древнем лаоминском свитке с трактатом о лечебных травах рецепта такого средства нет.

Или это так называемое тайное знание, или придумали данное обезболивающее позже написания данного манускрипта, или просто в перечень рецептов это средство не попало.

Всё-таки, это трактат о лечебных травах, а не о лечебных рецептах. Там автор сделал упор на описание самих растений, а рецепты, в которые эти самые растения входят, пошли скорее бонусом. Надо будет постараться этот рецепт узнать, да еще и закупиться этим средством перед убытием домой.

Тут распахнулась дверь. Сначала ввалились «двое из ларца». Поводили по комнате рыбьими глазами и заняли позиции. Один встал у моей кровати, второй — рядом с моими парнями.

Затем в комнату вошел Ху Лао. Настроение сразу испортилось, и я помрачнел. Вот понимаю, что он в своем праве, ничем мне не обязан и руки мне не выкручивал. Но реакция у меня на него однозначная — мерзкий старикан.