Барон

Также я сразу обратил внимание на то, как он держит меч. Рукоять лаоминец держал указательным, средним и большим пальцем. Мягкий хват. Значит, он адепт стиля «Мягкий меч».

— Уважаемые бойцы, вы готовы? — спросил один из двух распорядителей боя.

Мы подтвердили готовность.

— БОЙ!!!

Я шагнул навстречу сопернику и провел атакующую связку, но что-то пошло не так. Чертов «червяк» не дал мне ни шанса. Мои уколы и удары постоянно уходят в пустоту, а лаоминец даже ни одного отбива не сделал.

С показной легкостью, изгибаясь в немыслимых позах, он уклоняется от моего меча. Лишь изредка, мягкими движениями отводя мой клинок. И ведь он не быстрее меня, а попасть я по нему не могу.

Что это? Интуиция? Намертво наработанные защитные связки против стандартных атак? Удача? Все это вместе? Не знаю, но попасть по нему не могу, и это начинает нервировать.

Неожиданно, соперник поменял свою манеру боя. Не так как прошлый соперник. Никаких прыжков! Но к арсеналу его приемов добавились красочные акробатические пируэты.

С чем бы сравнить ту манеру, что под восторженный рев трибун он начал демонстрировать? О! Он стал похож на бойца капоэйры*! Не прямо один в один, но наряду с его мечом передо мной замелькали и ноги лаоминца.

* — традиционное бразильское единоборство, сочетающее в себе не только боевые, но и специальные акробатические элементы, сопровождающиеся народной бразильской музыкой.

Наверное, у него сложилось впечатление полного превосходства надо мной, иначе я объяснить такое его поведение не в состоянии. Но это ложное ощущение, скидывать меня со счетов не стоит.

Соперник взвинтил темп. Он пытался не только проводить подсечки, но и наносить удары ногами. Ногами… удары… по вооруженному мечом противнику… Нет, мой соперник хорош. Быстр и ловок. Но «с голыми пятками на шашку»?

Я подловил момент и ударил мечом по в очередной раз промелькнувшей передо мной ноге лаоминца. Попал! И сразу шагнул назад. Убивать без необходимости не хотелось.

Я ощутил, как клинок разрубил икроножную мышцу на правой ноге лаоминца и ткнулся в берцовую кость. Но, по моим ощущениям, не разрубил. Соперник не сразу почувствовал пропущенный удар и продолжил движение. Однако, попытавшись опереться на раненую ногу, вскрикнул и упал на колено.

— Сдаешься? — спросил я с ненавистью смотрящего на меня лаоминца.

— Да, — выдавил он сквозь зубы.

— Хороший бой, — я кивнул поверженному сопернику, отдал меч распорядителю и под осуждающий гул трибун пошел к выходу из арены.

Ладно, не быть мне любимцем гуйлиньской публики, это я уже понял. Зато, по-видимому, именно это сыграло в мою пользу на следующий день. В ⅛ финала мне не достался соперник.

К этому моменту участников турнира осталось всего шестнадцать. Тот, кто должен был биться со мной, хоть и победил в предыдущем поединке, но получил раны, которые не позволили ему продолжить участие в боях.

Мне кажется, жребий специально подделали, чтобы он против меня попался. Не зрелищно я дерусь. Если все лаоминцы такую клоунаду устраивают, как мои соперники, то понятно, почему не жаждут увидеть бой в моем исполнении.

На шестой день турнира и мой четырнадцатый день нахождения в Гуйлине я вышел против здоровяка, больше похожего на воина из северных королевств. Весьма высокий, широкоплечий, с рельефными мышцами.

На этот раз, как мне сказали, отказов от боев не было. Даже получившие легкие ранения бойцы продолжили участие в турнире. Но нас и осталось мало, всего восемь мечников. Мой соперник, кстати, кроме царапины на груди никаких повреждений не имеет.

После «отмашки» распорядителя к началу боя, я не успел сделать даже пары шагов навстречу своему сопернику, как он вихрем налетел на меня. Мой расчет на то, что крупные габариты соперника скажутся на его скорости, не оправдался.

Видимо, к этому моменту на Турнире мечников уже не осталось соперников с явными недостатками. Теперь любой участник был смертельно опасен. Из двух сотен претендентов на победу осталось всего восемь бойцов.

На меня обрушился целый каскад ударов, поэтому пришлось полностью сосредоточиться на обороне. Судя по хвату и манере боя, это еще не встречавшийся мне на турнире стиль «Мощный меч».

Удары соперника были настолько сильны и стремительны, а действия настолько агрессивны, что мне пришлось применить весь свой арсенал приемов защиты. Иначе я рискую пропустить разящий удар смертоносной бронзы.

Уклоны, блоки, отводы и отбивы. Мне пришлось даже пару раз уходить кувырком от наседающего соперника. Умения и натиск лаоминца заставили меня отнестись к нему со всей серьезностью. И при всех моих навыках и физических кондициях, я пока не могу перейти в контратаку, и все отступаю, отступаю, отступаю…

Наконец, я почувствовал, что лаоминец начал выдыхаться. Он по-прежнему не давал передышки ни себе, ни мне, но начал сдавать. Сначала его движения стали замедляться, затем стали слабеть удары, и вот он, уже тяжело переводя дыхание, остановился.

Я понял, что теперь преимущество на моей стороне. Бешеный напор был единственным козырем лаоминца. И этого бы хватило моему сопернику для победы, если бы против него выставили кого-нибудь другого, а не меня.

— Мечник, ты показал хороший бой. Заставил меня побегать, — я открыто улыбнулся лаоминцу. — Но теперь моя очередь. Готовься.

Я решил, что убивать своего нынешнего соперника не буду. Так, нанесу легкие ранения обеих рук, да и все! Разницы в мастерстве должно хватить, чтобы сделать это безопасно для себя. Однако, ответные слова моего противника, заставили меня передумать.

— Как я вас, мерзких аристократов, ненавижу! С детства вам все преподносится на золотом блюде, — лицо лаоминца даже побагровело от злости. — Никто из вас не понимает, что значит самому всего добиваться. Выгрызать себе место под солнцем! Думаешь, что победишь меня⁈ Мечтай! Если надо, я тебя голыми руками порву!

О, как! Я, оказывается, «из графьефф» и вырос на золотом горшке. И вот за что меня сейчас оскорбили? Даже если бы я действительно был потомственным аристократом, то претензии лаоминца тупые. Дерьмо встречается в любом сословии.

И если кто-то думает, что после корявого «крика души» моего соперника у меня немедленно возникнет желание ему все-все объяснить, то это зря. У меня совсем другое желание возникло. Сейчас он сдохнет и произойдет это не сразу. Вот такой я толераст.

Непроизвольно оскалившись, я шагнул навстречу лаоминцу и обрушил на него град ударов. Постарался бить так, чтобы соперник успевал ставить блоки и делать отбивы.

В течение минуты я «отсушил» ему обе руки, выбил меч и погнал по арене, как шелудивого пса. В самом начале «зарядил» лаоминцу гардой прямо в лоб, вызвав неслабую дезориентацию. А после стал бить только ногами и руками.

Хожу за ним и бью, валяя его в песке, как вареник в муке. Лаоминец поднимается, получает удар и снова падает. Через несколько минут дерзкий мечник перестал сопротивляться и после моего очередного пинка уже не смог подняться на ноги.

Я бросил взгляд на распорядителя, который уже был готов дать команду к окончанию схватки, на соперника, с ненавистью вылупившему на меня свои буркалы, и сделал рез по его горлу. А то, вдруг, не успею прикончить хама.

На выходе с арены меня перехватил Смотритель в сопровождении своих странных охранников. Никак не разберу, это киборги или они просто натренировались двигаться настолько синхронно?

— С победой, благородный Сержио Бо. Сегодня, наконец, вы смогли меня порадовать, — широкое лицо Ху Лао перечертила ехидная улыбка. — Наблюдать за прошедшим боем было весело. Если и в двух оставшихся поединках вы меня повеселите, я тоже выполню свою часть сделки.

— Уговор был о победе в турнире, а не о выступлении в роли клоуна, — я зло скрипнул зубами.

— Да-да, хи-хи-хи, несомненно, — мерзко захихикал Смотритель. — Но вы уж повеселите старика, да.