Первокурсник

— Тётя Марина мне не мать. Она меня опекает. Только она с вами разговаривать не станет. Все слова уже сказаны.

— Тогда я хотела бы встретиться с Наташей!

— Тоже мимо! Не будет она с вами встречаться! Если вы насчёт её беременности, то выбросьте это из головы раз и навсегда! Не вам решать, как поступить с зародышем. Скорее всего он на днях исчезнет. Зачатый в результате изнасилования, да ещё от пьяного негодяя! Б-р-р! Ваш сын, мадам, был изрядно пьян, когда тащил Наташку в спальню. Уходите! Между нашими семьями не может быть ничего общего! Тем более общего ребёнка!

— Ты ещё очень молод, мальчик. Не понимаешь, что…

— Отчего же? Очень хорошо понимаю!… Это единственный шанс для вашего сына обзавестись собственным ребёнком. Только не будет этого! Всё! Свою судьбу он выбрал сам! И во многом именно вы и ваш муж поспособствовали этому выбору. Вспомните, сколько раз вам приходилось вытаскивать его из различных неприятностей! Сожалею, но мы вам ничем помочь не можем! Успокойтесь и забудьте! Тем более, что ещё вчера ценность этого ребёнка в ваших глазах была даже не нулевая, а отрицательная! Скажете не так?

Ответить она не успела. Сзади послышался громкий скрип тормозов. К стоящей на обочине служебной «Волге» подъехал сзади и остановился ГАЗик с синей полосой на дверце и надписью «Милиция».

— У нас, кажется, сегодня день приёмов! — раздался голос мальчишки. — Не пугайся, малыш! Я никому не дам тебя в обиду!

Она снова повернулась к нему. Рысёнок уже перекочевал на руки к мальчишке и сейчас тянул шею и таращил испуганные круглые глазки на фары подъехавшей машины.

Громко хлопнула дверца ГАЗика, и к калитке направился высокий, худощавый мужчина в штатском. Под мышкой мужчина держал папку на молнии из искусственного крокодила. Подходя, он слегка кивнул ей, но тут же узнал и резко остановился.

— Ого! Ангелина Петровна? Вот так встреча! Здравствуйте! Я Петренко. Следователь Октябрьского РОВД.

Она его, конечно же, не узнала. Сколько их таких следователей. Тем не менее улыбнулась ему и кивнула.

— Проблемы?

— Нужно с дочкой хозяйки переговорить. Она может оказаться свидетельницей по одному свежему делу.

— Что за дело, если не секрет?

— Какие у нас могут быть секреты от вас? Хулиганство с телесными средней тяжести. Пострадавший один из её одноклассников.

— Не Соловьёв случайно?

— Точно, Соловьёв! А вы откуда знаете?

— Это предположение. В этом классе и мой сын учится. Этот Соловьёв мне с первого класса знаком. Хулиганом вырос — пробы ставить негде. А что с ним?

— Госпитализирован. Поломанные рёбра, выбитые зубы, серьёзное сотрясение мозга, что-то с шейными позвонками. В общем, крепко ему досталось. Хулиган, говорите?

— Хулиган, — кивнула она. — Он должен у вас на учёте состоять. А Наташа здесь каким боком? Она девочка хорошая. Отличница. Я слышала, она на золотую медаль идёт, а этот Соловьёв с великими трудами из восьмого в девятый перебрался. Если бы не мать, которая на коленях родительский комитет упрашивала, то учился бы он сейчас в каком-нибудь ПТУ или уже на заводе работал. Что может быть общего между ним и Наташей?

— Именно это я хочу выяснить. Свидетельница избиения утверждает, что та девочка, которая его избила, сказала, что сделала это из-за Наташи. Я полагаю, между ними какой-то конфликт возник.

— Девочка? Вы сказали, его избила девочка? — удивилась Мазина. — Как-то странно. Соловьёв парень крепкий. Драчун всей школе известный. Чтобы он позволил себя девочке избить… Вы ничего не путаете?

— Сам я, конечно, не видел, — пожал плечами Петренко, — но свидетели в один голос утверждают, что это была именно девочка. Самого Соловьёва я тоже спрашивал. Тоже подтверждает. Говорит, девчонка какая-то на него напала.

Он обратился к мальчишке:

— Марина Михайловна Колокольцева дома?

— Дома. И Наташка дома. Вам крупно повезло! Все дома. Проходите…

Посторонившись, он пропустил следователя, который зашагал по расчищенной от снега дорожке к крыльцу дома. После этого снова развернулся к ней.

— Не ищите встречи с Наташкой. Она такие вещи не решает. Только понапрасну взбаламутите её. И попробуйте поставить себя на место тёти Марины. Что бы вы ответили матери насильника вашей дочери на просьбу о сохранении ребёнка? Наташка вам не матка на ножках и с сиськами, чтобы вынашивать и выкармливать для вас внука или внучку. Не злите тётю Марину назойливостью, мой вам совет! Это может очень плохо закончиться для вас и для остатков вашей семьи! Уходите и больше не появляйтесь! Иначе мне придётся всерьёз за вас взяться! Я ведь редко ограничиваюсь полумерами. Если уж полоть огород, то сорняки нужно вырывать с корнем! Благодарите тётю Марину! Это она придержала мою руку. Если бы не это, вы бы все трое ещё вчера вечером в городской морг переехали!

Она попятилась назад, едва он начал говорить. Последние его слова она услышала уже стоя у дверцы машины. В полутьме его лица было не разглядеть. Так… какое-то размытое бледное пятно. Он говорил негромко, и с пяти — шести метров, которые их разделяли, его не должно было быть слышно, но она слышала. Отчётливо слышала каждое его слово!

И ещё страх! Он начал подниматься в ней ещё там, возле калитки, когда следователь — как его?… Петренко?… — когда он оставил её один на один с Сашей. К тому моменту, когда она добралась до машины, страх этот превратился в панику! Единственное, что удерживало её от того, чтобы вцепиться в ручку двери, заскочить в машину и заорать водителю, чтобы он гнал вперёд, это то, что сам мальчишка продолжал говорить. Лишь когда калитка за ним захлопнулась, она дала волю этой панике!

Глава 42. Следователь

Так-так-так… — подумал Петренко, поджидая возле крыльца мальчишку, который что-то негромко выговаривал судье Мазиной. До него долетали лишь обрывки слов. Кажется, речь шла о каком-то ребёнке. И ещё этот мальчишка угрожал ей. Мазиной угрожал! Удивительным было не то, что ей угрожали — этого-то при её профессии она наверняка наслушалась предостаточно, — а то, что она не отвечала! Всем известно, что она тётка резкая и властная. Не иначе, как этот пацан какой-то крючок на неё заимел!

Про Соловьёва он знал достаточно. И то, что он ещё в седьмом классе был поставлен на учёт в детской комнате милиции, он узнал через полчаса после того, как ему поручили вести это дело. Знал он и о том, что свидетельница, Светлана Стручкова, которая вызвала скорую помощь, была подружкой Соловьёва. Причём подружкой для недетских забав.

Известно ему было и то, что Наташа Колокольцева учится с ними в одном классе, и между нею и Соловьёвым не так давно имел место быть какой-то конфликт. Кстати, в том конфликте был замешан и сын Мазиной Григорий. На это намекнула Света Стручкова. Конфликт случился две недели назад во время вечеринки у неё дома.

О сути конфликта она либо ничего не знала, либо не хотела говорить. Вполне возможно, что покрывала своего дружка. Сказала, что в то время была на кухне и не слышала, что там между ними произошло. Увидела только, как Наташа пробежала в ванную, а через пару минут выскочила оттуда, оделась и, не сказав никому ни слова, убежала домой. Была злая и даже разъярённая.

Светлана сказала ему, что у них в классе девушки почему-то считают, что в тот день у Наташи были половые сношения с Мазиным и с Соловьёвым, но сама она в это не верит. На его вопрос — почему не верит? — пожала плечами. Сказала, что для этого слишком мало времени у них было, да и Наташа, по её мнению, совсем не способна на такое. Она девушка скромная, хорошо воспитанная и даже застенчивая.

Ребёнок… Не беременна ли Наташа? Не о её ли ребёнке шёл сейчас разговор между этими двоими? Ребёнок — это крючок! Да ещё какой! Как бы это осторожно выяснить? Запросто может так статься, что эти двое изнасиловали девчонку, а она постеснялась или побоялась заявить на них. Про Мазину и её мужа в городе говорят. Люди они очень влиятельные и сына своего в обиду не дадут! Это ясно, как божий день!