Первокурсник

А сейчас ей ничего не хотелось. Ни чтобы с нею рядом кто-нибудь сидел, как Галя битых два часа просидела, ни чтобы кто-нибудь его ругал, как ругала Маринка. Неубедительно, кстати, ругала. Просто из сочувствия к ней.

Маринка уже уснула, а Галя ещё не спит. Ворочается под своим одеялом. Она и открыла дверь, когда в неё тихонько постучали. Скрипнула её койка, раздалось шуршание халатика, который она набрасывала на себя, а потом послышался щелчок дверного замка.

Кто-то вошёл, и они долго шептались в темноте за задёрнутыми шторами. Потом Галя прошла к своей кровати, сняла халатик и улеглась под одеяло, а рядом с ней на край кровати кто-то уселся. Посмотрела через плечо. Ни фига себе! Сашка! Он-то как здесь оказался?

— Пришёл тебе спокойной ночи пожелать, — он как будто услышал её мысли. — Ты засыпай, а я рядом посижу…

Развернулась в его сторону, хотела сказать что-нибудь резкое и обидное, но не смогла. Губы задрожали. Испугалась, что сейчас позорно расплачется. Прикусила нижнюю губу, снова развернулась на живот. Сунула руки под подушку, отвернула лицо к стене, чтобы только не видеть его! А он руку прохладную ей на спину положил, гад такой! Положил и не убирает!

Дёрнула плечом — ноль эмоций! Наоборот, гладить начал. По волосам, по плечу и по спине. И снова по волосам. Хоть бы обнял, что ли? Обнял бы и на ухо что-нибудь сказал. Мог бы и извиниться. Наклонился, но не для того, чтобы извиниться, а чтобы мочку уха поцеловать! И щёку! И висок! Вздохнула судорожно, и тут отпускать её начало. Задышала глубоко, как будто обруч, весь вечер сжимавший грудь, куда-то исчез. Полежала, подышала и развернулась в его сторону.

— Чего припёрся? — шепнула сердито, а сама глаза распахнула пошире, чтобы лицо его видеть.

Он сел поглубже, опёрся рукой в матрац у неё за спиной. Молчит, на вопрос, похоже, и не собирается отвечать. Вытащила руку из-под одеяла. Совсем было хотела на коленку ему положить, но вовремя опомнилась. Вспомнила, что обидел он её сильно. Сжала её в кулак и упёрлась им в его бедро.

Наклонился к ней, прижался губами к её плечу. Хотела было дёрнуть им, но не смогла. Снова пришлось нижнюю губу прикусывать. Очень уж сильно она у неё задрожала. Полежала, полежала, да как пнула его коленом в задницу! Через толстое, ватное одеяло получилось неубедительно, но он всё же тихонько ойкнул и тут же беззвучно рассмеялся!

Она тоже фыркнула от смеха. Хотела уже ему второй поджопник отвесить, но не успела. Навалился он на неё, перевернул на спину. Над её лицом нависло его лицо. Да так близко, что чувствовала она его дыхание. Её всегда удивляло, как свежо оно у него! Пять минут назад бутерброд с чесночной колбасой или с солёной рыбой может съесть, а пахнуть от него будет какими-то фруктами. То ли яблоками, то ли мандаринами. Вот и сейчас этот свежий запах.

Упёрлась руками ему в плечи, а он наклоняется всё ниже! И губы его нежные и горячие уже касаются её губ. Пришлось оплетать руками его шею. Она не хотела! Честно! Оно как-то само получилось!

Впился в неё губами так сильно, что даже немного больно стало. Простонала чуть слышно, и он тут же ослабил напор. Вот сейчас самое время отвернуть от него лицо и пробормотать гордое «Уходи!», но это ведь можно и чуть позже сделать, правда? Ещё немного этого поцелуя, от которого сердце громко стучать начинает, а в бёдра истома сладкая вливается. И ещё немного… Может сейчас? Нет, ещё чуть-чуть… И ещё капельку…

Прижала локтевым сгибом его шею, когда почувствовала, что хочет он оторваться от неё. Чёрт! Момент для гордого «Уходи!» упущен. Раньше нужно было это делать! А сейчас чего уж?

Отстранился он от неё, но тут же снова навалился грудью на грудь, а левая рука нырнула вниз. Нетерпеливо ищет край одеяла, готовится нырнуть под него. Нырнул, жадно вцепился в прикрытое перекрученной тканью ночной рубашки бедро. Тут же рука скользнула вверх по телу! Сжала она бёдра, сильно сжала, а в душе у неё отчаяние — не справиться ей с двоими — с ним и со своим телом!…

* * *

А что же Лида? Как она перенесла встречу с соперницей на своей к тому же территории? Неужели уступила без боя?

Нет, конечно! Да, домой вернулась в самом мрачном расположении духа. Мать сразу заметила. Накрыла ей ужин, закрылась с нею на кухне, шуганула Серёжку, когда тот попытался присоединиться к ним. Пыталась расспросить, но что она могла ей сказать? Что влюбилась в шестнадцатилетнего мальчишку и уже даже трахалась с ним? Отмалчивалась, конечно!

Мать, понятное дело, тут же позвонила тёте Зине. Подумала, что у неё неприятности по работе. Тётя Зина тоже встревожилась и через десять минут примчалась. Благо она живёт в соседнем подъезде. Накинулись на неё уже вдвоём. Пришли к ней в спальню, куда она после ужина ушла, плотно закрыли за собой дверь и насели. Пришлось выдать часть правды. Сказала, что влюбилась, но что у неё с ним проблема.

Тётя Зина тут же вцепилась. Захотела узнать, кто он. Грозилась даже по жопе надавать. Она могла! Бывало такое в детстве. И не раз. Пришлось сознаваться. Но сказала только одно — что это Сашка Кузнецов. Больше ничего! Впрочем, тёте Зине и этого хватило. Она обомлела, посидела, обдумывая услышанное, а потом в двух словах передала маме всё, что знала про него.

Мать, конечно, разозлилась! Принялась орать. Пришлось тёте Зине её успокаивать. Она старше мамы на семь лет. Воспитывала её и заботилась о ней, когда обе ещё девочками были. Мама её очень любит и до сих пор слушает, что она ей говорит. Увела тётя Зина её на кухню, и там они до глубокой ночи сидели и разговаривали.

Видимо, у тёти Зины о Сашке хорошее мнение сложилось. По крайней мере назавтра мать не приставала с нравоучениями. Даже, казалось, начала жалеть её. А тётя Зина подозвала к себе утром, когда в деканате ещё никого кроме них двоих не было, и тихонько сказала:

— Пригласи его в воскресенье на дачу. Возьми с собой Серёжку. При нём он будет вести себя прилично. Накорми его хорошенько. Я в субботу достану мясо, поставлю размораживаться. Забежишь, заберёшь. Или Серёжку ко мне пошлёшь. Можете шашлыки сделать или просто пожарить…

У неё, конечно, тут же лицо вытянулось. Идея съездить в воскресенье на дачу, конечно, неплохая, но Серёжка! Он там явно лишним будет… А ведь от него не отвяжешься! Мама тоже будет настаивать, чтобы она его с собой взяла. А если станешь отказываться, ещё чего доброго папу уговорит, и тогда придётся всей толпой туда ехать. Сашке это нужно? Нет, конечно! Усмехнётся только, поблагодарит за приглашение, и ищи его потом свищи!

Нет, Серёжку придётся брать. Это если Сашка вообще клюнет на такую примитивную приманку. Он мальчишка умный! Уж всяко умнее и хитрее её. А может, даже умнее тёти Зины. Но что-то же делать надо? Нельзя сдаваться просто так! Он ведь не только её подальше послал, но и Катю тоже. Сказал: «Пока не решите эту проблему — общаться с вами не буду!»

Хочет, чтобы они с ней как-то договорились. А как? По очереди, что ли, с ним встречаться? Или втроём? А как же тогда интим? Его ведь это в первую очередь интересует. Не станет же он драть Катьку в её присутствии? Или наоборот? В любом случае нужно с ним встретиться и поговорить. Уточнить, что именно он хочет.

Поймала его на большом перерыве. Стоял в аудитории, ел бутерброд и глазел в заиндевевшее окно. Рядом на подоконнике термос и пластиковый стаканчик с кофе. Поздоровался вежливо и без обычной насмешливости. Назвал Лидочкой, но разговор не начинал. Пришлось ей самой решаться.

— Я знаю, что ты не виноват в том, что случилось… — он приподнял бровь, но ничего не ответил. — Не поняла я, если честно, о чём мне с нею договариваться нужно. Может, подскажешь?

Хмыкнул Сашка и пожал плечами.

— Не хочу, чтобы вы меня делили. Мне проще от вас обеих отказаться, чем выслушивать ваше нытьё. Терпеть не могу ревности! Органически не переношу! Раньше я очень нетерпеливым был и прогонял таких сразу! Только в глазах первые признаки увижу — сразу на дверь указываю. Сейчас стал более сдержанным. Дал вам обеим шанс как-то между собой договориться. Договоритесь — хорошо! Нет — тоже неплохо!