Первокурсник

— Вот вы, Василий, могли бы и вмешаться! — спокойно возразила Дора. — По сравнению с малолетним и неразумным Александром Петровичем вы всё же взрослый человек. Отвели бы этого, как вы выражаетесь, «лося» в сторонку и объяснили ему, что назойливость — это неприлично! Всегда, любой вопрос можно решить, не прибегая к силе! Всегда!

— Можно подумать, ваши сыновья не дерутся… — мрачно буркнул Саша, не глядя на неё.

Она огорчённо вздохнула:

— Дерутся… Ещё как дерутся. Но ещё ни разу они не слышали от меня слов одобрения их дракам. И не услышат!.. Ну да ладно! Приступим! Староста?

— Все на месте, Дора Михайловна. Можно начинать, — ответил Вася.

* * *

Лида вошла в аудиторию сразу после звонка на перерыв. Кивнув Доре Михайловне, с которой сегодня уже виделась, быстро нашла глазами стол, за которым сидели Кузнецов и Карташова, и подбежала к ним. Не обращая внимания на звонок, Саша смотрел в окуляр лабораторного микроскопа. На столе возле микроскопа стояла узкая картонная коробочка — вместилище заранее приготовленных образцов. Катя уже откинулась на стуле и сейчас внимательно следила за ней.

Кивнув Кате, Лида положила руку Саше на плечо. Тот оторвался от микроскопа и поднял на неё задумчивый взгляд. Опять от этого взгляда по всему телу полыхнул знакомый огонь, который, впрочем, тут же погас.

— Саш, тебя декан вызывает, — огорчённо сказала она. — Пошли скорее! Этот, которого ты ударил, на тебя нажаловался. Требовал милицию вызвать, но Яков Степанович хочет сначала с тобой поговорить.

Саша кивнул и начал выбираться из-за стола. Он бросил взгляд на Дору Михайловну. Та боком сидела на преподавательском стуле и внимательно наблюдала за ними. Саша вздохнул и начал собирать свой портфель.

— Кать, можешь потом мои образцы в порядок привести и сдать? Я могу не успеть вернуться.

— Я с тобой пойду! — она тоже вскочила на ноги.

— Нет, не пойдёшь! — это было сказано твёрдо. — Я сам справлюсь! Ты мне будешь только мешать!

— Саш, ну пожалуйста!

— Нет, Кать, не нужно. Мне и без тебя трудновато будет, а с тобой в два раза сложнее выйдет! Не переживай! Я справлюсь! И не с такими делами справлялся! — он улыбнулся и подмигнул ей.

Лида переминалась в нетерпении.

— Пошли, Саш, пошли!

— Погоди! Нужно Доре Михайловне сказать…

Дора Михайловна уже поднялась со своего места и неторопливо приближалась к их столу.

— Я уже поняла. В деканат вызывают?

— Угу… Я, наверное, не смогу на втором часу присутствовать…

— Жаль… Хотела показать вам один интересный образец и поговорить о нём…

— Какой образец? — заинтересовался он.

Дора Михайловна усмехнулась:

— Иди, иди. Не заставляй Якова Степановича ждать! Он у нас товарищ не очень терпеливый. Потом поговорим!

Она проводила их взглядом и так же неторопливо вернулась на своё место. Нравился ей этот мальчишка. Даже не столько своим живым интересом ко всему тому, что составляло смысл и её жизни. Своей первобытностью нравился. Вот этой своей непричёсаностью и прямотой. Своей смелостью нравился. Видела она этого «лося», которого он так ударил, что тот не смог прийти в себя даже к началу семинара. Он же раза в два крупнее худенького Саши! А ведь не дрогнул, не побоялся!

Отчитала его, конечно, но это больше из педагогических соображений. Поняла она слова его опекунши, которая сказала, что таким сыном любая мать могла бы гордиться. Она бы тоже, наверное, гордилась, будь Саша её сыном…

Глава 32. Разговор с деканом

Через пять минут после начала следующего часа, дверь аудитории без стука отворилась. На пороге стояла профессор Колокольцева. Дора Михайловна оборвала свою речь на полуслове и поспешила к ней. Обе женщины вышли из аудитории.

— Что с Малышом? — спокойно спросила Марина. — Я почувствовала, что у него неприятности. Простите, что не поздоровалась…

— Ничего, ничего. Да, у него неприятности. Его вызвали в деканат.

— Что он натворил?

— Подрался… — пожала плечами Дора.

Марина прикусила нижнюю губу, помолчала и снова посмотрела ей в лицо.

— Надеюсь, без серьёзных последствий? С кем подрался?

— Один из комсомольских функционеров. Не помню его фамилию. Не волнуйтесь, Марина Михайловна, с Сашей всё в порядке!

— Я не о нём. За него я не переживаю. Малыш прекрасный боец. Всё время боюсь, чтобы он кого-нибудь случайно не покалечил. Рука у него очень уж тяжёлая.

— Ах, вы вон о чём? Нет, с тем тоже всё в порядке. Когда я его видела, он стоял на собственных ногах и держался рукой за грудь. Был бледным, испуганным, но живым…

Марина кивнула. Взгляд её сделался мягче.

— Он сейчас в деканате?

— Должен там быть.

— Спасибо, Дора Михайловна. Я, пожалуй, тоже туда схожу. Интересно послушать, что его так из себя вывело. Он, вообще-то, мальчишка спокойный и сдержанный… — она покачала головой, улыбнулась Доре, развернулась и поспешила прочь.

* * *

— А, Марина Михайловна! — Яков Степанович, улыбаясь, неспешно выбирался из своего кресла. — Пришли полюбоваться на своего подопечного? Очень хорошо! Очень правильно! Проходите, присаживайтесь. Мы как раз только что начали.

Марина одним взглядом оценила обстановку. Перед столом декана, оглянувшись на неё стоит Малыш. Взгляд удивлённый и раздосадованный. Недоволен тем, что она пришла. Ничего, потерпит! На одном из стоящих у стены стульев прямо напротив входа в кабинет сидит высокий, крупный парень в тёмных брюках и тёмном же свитере крупной вязки. Можно сказать даже мужчина. Лет двадцать пять. Видела она его где-то. То ли на лекциях, то ли в институтской клинике на практических занятиях. Марина слегка кивнула ему. Впрочем, безо всякой улыбки.

— Здравствуйте, Яков Степанович! — кивнула она хозяину кабинета, проходя к первому же стулу возле его стола. — Что он натворил?

— Да вот, жалуются на него. — Яков Степанович кивнул подбородком на сидящего студента. — Говорят, избил…

— Никого я не избивал… — пробурчал Саша, опустив голову. — Подумаешь, толкнули его слегка! Сам виноват! Мы с Катюшей сто раз просили его отстать от нас. Липучий, как смола!

— Толкнули?! Слегка?! — завопил студент, вскакивая на ноги. — Ногой в грудь так ударил, что я на десять метров отлетел! Хулиган малолетний!

— Успокойтесь, Свешников, и сядьте! — резко сказал Яков Степанович. Ещё и тяжёлой ладонью по столу прихлопнул. — Я дам вам слово! И попрошу не кричать у меня в кабинете! Я этого не люблю!

Он перевёл хмурый взгляд на Сашу.

— Так толкнул или ногой ударил?

— Ну ногой… Но я же говорю — слегка! У него наверняка даже следа никакого не осталось. Не о чем говорить. А если он на ногах не держится, то я-то здесь при чём? Я его громко предупредил, не приближаться ко мне ближе двух метров. Все слышали. Нет, прёт, как танк!

— А как это вообще возможно? Ногой в грудь, — недоверчиво хмыкнул Яков Степанович. — Свешников ведь выше тебя. На целую голову выше.

Саша пожал плечами.

— Это приём такой. По-другому его было не остановить. Он же килограммов на тридцать — сорок тяжелее меня. Не в толкашки же мне с ним было играть.

Марина тихонько откашлялась. Яков Степанович перевёл на неё взгляд и кивнул, давая ей слово.

— Пять лет назад, — негромко начала она, — мы тогда в Магадане жили, Малыш подобным ударом сбил с ног одного взрослого, грузного мужчину. Этот бандит в паре с другим таким же бандитом похитил мою старшую дочь. Они похитили её по заданию одного маньяка. Тот мучил и убивал молоденьких девушек. Следствие потом установило, что он замучил и убил семерых. По всему Советскому Союзу ездил, упырь… — она помолчала, вспоминая ту ночь, и продолжила. — Тот не отделался так легко, как этот ваш Свешников. Тем ударом Малыш переломил ему позвоночник.

Она повернула голову к открывшему было рот студенту.

— Очень легко выяснить, был ли это действительно удар или, как он утверждает, лёгкий толчок. От удара должна была бы образоваться гематома. Ну вы сами уже без пяти минут врач, должны понимать разницу. Снимите, пожалуйста, свитер и расстегните рубашку. Мы с Яковом Степановичем сейчас выясним, кто из вас прав.