Первокурсник

— Забудь, командир! Куда ты лезешь? Профессор! Доктор наук!

Миша вздохнул:

— Красивая женщина! Просто за сердце хватает, какая красивая! Как тут забудешь?… Почему она до сих пор одна? Вот это загадка так загадка! Мне кажется, стоит ей только пальчиком поманить, и у её ног знаменитые артисты и даже космонавты валяться будут!

— Да, действительно, странно… Одни сплошные достоинства, а с личной жизнью, похоже, не складывается… Надо Снежку спросить. Она девушка. В таких делах лучше нашего должна разбираться.

Снежка, когда они с Сашкой вернулись, только плечами пожала.

— Бывает… Наверное, целиком в работу погружена. Не до мужиков ей.

Саша поддакнул:

— Точно! Она целиком в работе. На нас с девчонками времени почти не остаётся. Как сюда переехали, то у неё и выходных почти не осталось. Бывает и по воскресеньям телефон трезвонит, не умолкает.

* * *

На ужин за большим столом собралась вся семья Марины Михайловны и они с мамой. Пришлось немного подождать Сашу. Марина Михайловна сказала, что он «загулял», но должен скоро вернуться. «Загулял» означало — он где-то пил вино. От него немного пахло, когда он разделся, помыл руки и, прежде чем сесть за стол, подошёл к её стулу сзади, наклонился к ней и коротко обнял за плечи.

Весь ужин Маша была невнимательна. Она не прислушивалась к разговорам за столом, потому что решала сложную задачу — как ей поговорить с Мариной Михайловной о том, что её беспокоило? Завтра утром они уже улетают, а ясности до сих пор нет. Она поверила словам Иванки, которая сказала, что в этой семье всё решает Марина Михайловна. Если это так, то нужно разговаривать с ней!

Марина Михайловна, видимо, что-то такое почувствовала. Когда приступили к чаю, она добродушно усмехнулась:

— Ты, Машенька, сегодня что-то очень рассеяна. Не хотела бы поговорить об этом? Не здесь, разумеется. Сейчас попьём чаю и пойдём с тобой на кухню. Только давай уж и маму с собой захватим? Чувствую, разговор может затронуть серьёзные темы. Я тебя правильно поняла?

Маша чуть покраснела и кивнула, удивлённая такой прозорливостью.

— Да, Марина Михайловна. Я никак не могла подступиться к этому. Спасибо. Вы всё правильно поняли.

Марина Михайловна обратилась к Саше.

— Ты пока на кухню не суйся. Найди себе другое занятие.

Он огорчился:

— А я хотел посуду помыть. Я тихонько. Не буду вам мешать.

Иванка с Наташей дружно рассмеялись.

— Посуду он хотел помыть! Целый год не хотел, а тут вдруг захотел!

Марина Михайловна усмехнулась:

— Не дурачься, Малыш! Это будет женский разговор. Тебе это не интересно.

* * *

Кроме них троих, на кухне были и Иванка с Наташей. Они собрали со стола грязную посуду и составили её в раковину. Иванка включила воду и приступила к мытью, а Наташа расположилась рядом с ней с посудным полотенцем в руках. Увидев, что Маша медлит, Марина Михайловна подбодрила её:

— Не стесняйся, выкладывай, что у тебя там накопилось. От девочек у меня секретов нет. Тем более, как я вижу, Иванка уже что-то знает или о чём-то догадывается.

Маша кивнула.

— Да, знает. Мы вчера вечером об этом разговаривали, — она собралась с духом и начала. — Я вашего совета спросить хотела… Как вы отнесётесь к тому, если летом я приеду сюда и буду поступать в какой-нибудь техникум? Я ещё не решила в какой…

— Доча? — мама изумлённо посмотрела на неё.

— Да, мам, я хочу учиться в Иркутске. Это была идея Саши, и она мне понравилась! Закончу техникум — буду поступать в институт. Я тебе уже говорила — я хочу быть рядом!

Марина Михайловна кивнула и с лёгкой улыбкой поднялась из-за стола. Неторопливо подошла к подоконнику, взяла стоящую там хрустальную пепельницу, взяла пачку сигарет и зажигалку и вернулась на своё место.

— Мам, опять?! — возмутилась Наташа, увидев сигареты. — Ты в последнее время очень много куришь!

— Отстань, Натка! — усмехнулась Марина Михайловна.

Она достала из пачки тонкую сигаретку, щёлкнула зажигалкой и затянулась. Иванка обернулась к ней от мойки и спросила:

— Марина Михайловна, может, вина?

Не оборачиваясь к ней та кивнула.

— Да, было бы неплохо. Натка, достань, пожалуйста, бутылочку портвейна и две рюмки. Того самого, который Малыш на твой день рождения доставал. Вы же выпьете со мной, Валентина Захаровна? Портвейн замечательный. Вряд ли вы когда-нибудь такой пробовали…

Валентина Захаровна улыбнулась и согласилась. Выпить и в самом деле не помешает. Очень уж огорошила её Маша своим заявлением. Она хотела послушать, что скажет хозяйка дома. Запретить можно и позже. Всё равно такие вещи предварительно обсуждаются на расширенном семейном совете.

«Расширенный семейный совет» — это термин мужа. Так он называет их разговоры за столом, в которых принимает участие и Машенька. Узким составом совета он называет их тихие беседы под одеялом в супружеской постели. Обычно после занятий любовью… Скорее бы уже домой! Соскучилась по нему. По его улыбке, по его рукам, по запаху его кожи и волос…

— Самостоятельная дочка у вас выросла, Валентина Захаровна… — отметила Марина Михайловна, открывая поданную ей бутылку вина. Потом налила две полные рюмочки, отставила бутылку, взяла свою рюмку за тонкую ножку и откинулась на спинку стула.

— Как бы я к этому отнеслась, спрашиваешь? — она отпила глоточек и перевела взгляд на Машу. — Никак. Я не имею на тебя ни малейшего права. Такие решения должны принимать твои родители. Ты, наверное, всё же о другом спросить хотела?

Маша смешалась. Действительно, глупый вопрос!

— Да, Марина Михайловна. Извините. Дурацкий вопрос. Я просто хотела узнать, как вы отнесётесь к тому, что я время от времени буду встречаться с Сашей?

Марина Михайловна вздохнула и допила свою рюмочку до дна. Поставив её на стол, она затянулась сигаретой и стряхнула пепел в пепельницу.

— А зачем тебе это? На этот вопрос ты себе уже ответила?

Маша неуверенно кивнула.

— Иванка говорила, что вы очень не любите любопытных. Я не из любопытства, поверьте! Просто… может быть, я ему когда-нибудь пригожусь для чего-нибудь… Помощь там какая-нибудь…

Марина Михайловна кивнула.

— Так говорят все, кому он помог, или спас от беды, или, вон, вылечил, как тебя. Все хотят немедленно встать рядом, чтобы… Когда задаёшь им вопрос: «Чтобы что?» или «Для чего?» — обычно люди теряются. Никто не может сформулировать точно, для чего нужно вставать рядом. Я уж молчу о том, что нам это стояние рядом совершенно без надобности и только мешает. Они сами не понимают для чего. Может, ты знаешь ответ на этот вопрос?

Маша помотала головой. Она и в самом деле растерялась. Марина Михайловна задавала простые и очень логичные вопросы, но ей ещё не приходило в голову посмотреть на дело под таким углом. Марина Михайловна подождала, потом взглянула на пустую рюмку, которую Валентина Захаровна крутила в пальцах и потянулась за бутылкой.

Наливая вино, она негромко говорила:

— От помощи мы не отказываемся. Более того, это именно я настояла в своё время на том, чтобы Малыш, оказывая кому-нибудь помощь, ставил человека в известность о том, что это именно он оказывает ему эту помощь. Он-то, наоборот, считает, что для дела было бы лучше оставаться инкогнито. А знаешь почему я настаиваю на этом?

— Нет, не знаю. Почему?

— Потому что сегодня ты маленькая девочка, а через двадцать — тридцать лет ты станешь вполне самостоятельной, возможно, даже облечённой серьёзной властью, умной женщиной. Вот тогда мы с ним можем прийти к тебе и попросить о помощи в каком-нибудь деле. Мы сами при этом останемся в стороне, а дело будет сделано твоими руками. Это общая схема.

Маша подумала и кивнула.

— Понимаю… Вы хотите жить среди людей, не возбуждая лишнего любопытства.

— Правильно, детка! Верно поняла и точно сформулировала! В тебе хорошие задатки! Вполне возможно, что мы с тобой, действительно, ещё встретимся. Но для этого нужно, чтобы ты выбросила из головы всякие мысли о каком-то там техникуме и сконцентрировалась на учёбе. Школа, как ни крути, даёт более серьёзное базовое образование.