Первокурсник

— Ого! В Москве? Конкурс какой-то? — удивилась Катя.

— Угу. Всесоюзный конкурс классического танца. Мы с Ленкой, кстати, в тот раз первое место взяли. Эльвиру — это наш худрук — тут же пригласили преподавателем в Московское академическое училище.

— А что насчёт фокусов? — перебил его Василий. Видимо, разговоры о танцах его не впечатлили.

— Я передумал, — помотал своими лохмами Саша. — Не буду показывать. Некоторые пугаются. Они у меня страшненькими получаются.

— Чем это? — рассмеялась Марина Пучкова. — Как это фокусы могут быть страшными.

— Своей непонятностью… — с серьёзной миной ответил он. — Вот смотри…

Он спрыгнул со стола, где сидел болтая ногами, подошёл к сидящему на своём стуле Василию и оглянулся на Марину.

— Внимательно следи за тем, что я делаю.

Он несильно хлопнул Василия рукой по плечу, после чего вернулся к столу, на котором до этого сидел и снова запрыгнул на него. Поболтав в воздухе ногами, он ухмыльнулся.

— Страшно?

Все рассмеялись, а Саша, наоборот, сделался серьёзным. Он сунул руку в карман своей куртки и достал оттуда часы на кожаном ремешке. Помотав ими в воздухе, снова спросил:

— А теперь?

Василий узнал свои часы. Он быстро сдвинул левый рукав пиджака и недоумённо уставился на пустое запястье. Начавшийся было смех оборвался.

— Ни хрена себе! — тихонько проговорил Василий, поднимаясь со своего стула. — Как ты это проделал?

Саша ухмыльнулся, протягивая ему его имущество.

— Не скажу. Я секреты своих фокусов никогда не выдаю… Поломайте головы над тем, где, когда и чем я отвлёк ваше внимание. В основе таких фокусов всегда лежит отвлечение внимания и ловкость рук.

Глава 12. День рождения Кати

18 сентября 1971 г.

— Сегодня вторая примерка. Ты не забыла? — шепнул Саша. Они с Катей сидели на лекции по истории. После того случая в гримёрной они на всех лекциях и семинарах садились рядом.

— Чёрт, забыла! А я хотела тебя вечером к нам пригласить. — огорчилась она. — Мы с девочками собрались мой день рождения отметить.

— У тебя сегодня?

— Угу.

— Поздравляю. Подарок за мной.

— Не надо подарка. Просто так приходи. Посидим, поболтаем. Может, потанцуем. Магнитофон у мальчишек возьмём. Поесть мы приготовим. Вина тоже купим. Ты какое пьёшь?

— Я сам бутылку принесу. У меня приличный портвейн припасён. А что за девочки?

— Галя и Марина. Мы вместе живём.

— Воронова и Пучкова?

— Угу, они. Чёрт!… А нельзя примерку на завтра перенести?

— Можно, конечно! Я к портнихе заскочу и предупрежу. Во сколько вы собираетесь?

— В семь…

— Нет, так рано я не успею. Нужно ещё тётю Марину предупредить. Что, если я к восьми подойду?

— Приходи, конечно. Поесть я тебе оставлю.

— Не нужно. Корми людей. Я дома перехвачу.

* * *

Марина Михайловна только усмехнулась, когда Саша сказал, что хотел бы сходить на день рождения к Кате. Прижала его к себе, нежно поцеловала в лоб и оттолкнула.

— Иди, конечно. Вернёшься ночевать?

— Скорее всего да.

— Хорошая хоть девушка?

— Угу. Симпатичная даже. Я с ней танцевать на концерте буду.

— А, это та, для которой платье шьётся?

— Угу, та самая.

— Сколько ей?

— Сегодня семнадцать исполнилось.

— Прекрасный возраст. Что подарить хочешь?

— Магнитофон и парочку лент.

— Не стоит, Малыш… Выглядит расточительством. Веди себя скромнее. Лучше оставь магнитофон у них и разреши пользоваться. Якобы он тебе пока не нужен.

— Угу, хорошо… Я бутылку вина хочу взять.

— Бери. Только будь осторожнее с вином. Не заставляй меня Иванку за тобой посылать.

— А как ты узнаешь? — усмехнулся Саша.

— Узнаю! — рассмеялась Марина. — Ты даже не сомневайся. Смотри, если много выпьешь, мы с Иванкой вдвоём туда придём, и я вас всех там на клочки разорву и собакам скормлю!

— Что ты так переживаешь по поводу вина? — рассмеялся он.

— А ты не понимаешь?

— Не понимаю!

Марина Михайловна вздохнула:

— Ты у меня порой и на трезвую голову непроизвольно чудеса творишь, а что будет, если ты опьянеешь? Что, если тебе захочется с кем-нибудь подраться? Или тебя кто-нибудь сильно обидит? Алкоголь резко ослабляет самоконтроль. Ты больших бед натворить можешь, Малыш. Забудешь на секундочку о своей силе, и всё — море крови, чужие мозги на стенах, и ты стоишь посреди всего этого по пояс в чужой крови и не знаешь, что тебе дальше делать…

Мальчишка сделался серьёзным.

— Да, ты права. Не буду много пить… Как ты думаешь, может, лучше ей джинсы подарить?

— Что, так хочется произвести впечатление? — усмехнулась Марина.

— Не то что бы… Мне кажется, она бы обрадовалась…

— Ещё бы! Ну подари, если так хочется. Только постарайся перед всеми не афишировать. Знаешь её размеры? Попка, рост…

— Знаю. Я же их сам снимал, прежде чем к портнихе идти.

* * *

Ещё шагов за десять от двери стало понятно, что здесь гуляют. Звуки музыки как раз были негромкими, но смех и голоса вполне себе ничего! Саша не стал стучаться. Просто открыл дверь и вошёл. Он тут же остановился, ожидая, когда после яркого света в коридоре глаза адаптируются к почти полной темноте. Раздался чей-то радостный вопль. Кричала девушка,

— Сашка тоже пришёл! Встречай, Катюха!

Раздался грохот отодвигаемых стульев, к нему метнулась тёмная фигура и повисла у него на шее. Саша обнял девушку свободной рукой, чмокнул в щёку и, перекрывая шум голосов, поздравил её:

— С днём рождения, Катюша! Прими мой подарок!

Оттолкнул её от себя животом и сунул ей прямо в руки ручки полиэтиленового пакета.

— Осторожно, там ещё и бутылка!

— А что, кроме бутылки? — смеясь спросила она.

Саша приблизил губы к её уху и сказал:

— Ещё джинсы. Покупал для Иванки, но они ей великоваты. Тебе должны быть впору. У тебя попка побольше, чем у неё.

— Ты с ума сошёл! — шепнула она в ответ. — Это же безумно дорого!

— Не так уж и дорого. Носи на здоровье!

— Я хочу примерить! — тут же заявила она.

— Примерь!

Саша снял свою тёплую куртку, повесил её на вешалку, сунул в её карман лыжную шапочку и шагнул в комнату. Плотные шторы за его спиной тут же задёрнулись. Видимо, Катя решила померить обновку, не выходя из комнаты.

Свет в комнате был, но очень слабый. Его давала настольная лампа, стоящая на полу в ближнем левом углу комнаты и развёрнутая к тому же к стене. Он огляделся. Обычный стол, как в столовых, стоял между двумя дальними кроватями. На них люди сидели по трое. Ещё четверо сидели на стульях с торцов стола. Возле открытого окна кто-то курил в открытую форточку. Судя по мощному силуэту это был их староста Василий Кузнецов. Из четверых парней в их группе он был единственным курящим.

— Саш, иди сюда! — раздался с правой кровати тот же жизнерадостный девичий голосок. — Мы тебя с краю посадим! Не боишься?

— Чего я должен бояться?

— Что семь лет не женишься!

Саша искал возможность пройти, но не находил. Середина комнаты была полностью занята столом, а возле стен стояли кровати.

— Вы что тут по воздуху летаете? — остановился он за спиной девушки, сидящей на одном из двух поставленных с торца стола стульев.

Раздалось бодрое ржание:

— Сразу видно, что человек не жил в общагах! Снимай ботинки и дуй по кровати!

— Саш, иди сюда! — послышался голос Кати из-за спины.

Саша вернулся в прихожую.

— Посмотри, нормально?

Его глаза уже привыкли к темноте. Катя надела джинсы прямо под юбку. Сейчас она держала подол в руках.

— Можно потрогать? — тихо спросил он.

Она насмешливо фыркнула:

— Вчера почему-то не спрашивал. Трогай, конечно!

Очень уж тщательно он это проделывал. Мало того, что тщательно прощупал и помял попку, так ещё и каждую ногу по отдельности. Снизу вверх до самого паха! Катя тихонько повизгивала и беззвучно смеялась. Наконец, не выдержала, упёрлась руками в его плечо и оттолкнула от себя: