Страница 11 из 26
— Товарищ капитан! У нас чп! — выпалил на выдохе Жаров, совершенно не пытаясь сбавить громкость тона. Видно, что спокойный сон жильцов научного лагеря волновал его в последнюю очередь.
— Какое чп?.. — дверь напротив приоткрылась, показав в щели припухшее лицо Марка. Он успел надеть спортивные темно-синие штаны, но всклокоченные после сна длинные волосы торчали львиной гривой в разные стороны. Из-за переполоха устроенного Олегом начинали просыпаться все жильцы бункер. После Тернова из своей комнаты высунулась Кристина, завёрнутая в научный халат. С любопытством скользнула взглядом по голому торсу Егорова, задержала взгляд на его паховой области. Переключила внимание на Марка и залилась краской, не скрывая заворожённой улыбки. Всё же напоминание о некоем неприятном происшествии отрезвили девушку. Елена Зимина забилась в угол кровати, смущённо закутавшись в одеяло. Испуганно и непонимающе поглядывала в коридор, часто моргая от яркого света. Там уже нарисовался Ломака, в семейных полосатых трусах и белой майке.
— Что тут происходит? — с еле подавленным зевком спросил он, потирая кулаком правый глаз, — вы напугали Бориса.
— Говорю же, у нас чп! — серьёзно повторил Олег, — Алиев пропал!
Смысл слов Жарова не сразу дошёл до капитана Егорова. Несколько раз он повторил их про себя и вздрогнул, когда они прозвучали вслух, голосом Тернова.
— Алиев пропал? — Марк тронул рассеянно ладонью крепкий железный косяк. Нашарил слепо край штанов, подтянул его выше. От нахлынувшего волнения не знал, куда деть руки. Стало резко холодно.
— В смысле, блядь, пропал? — спросил тихо Егоров, потерев лицо широкой ладонью, чтоб протрезветь от сна.
— Мы сидели у костра! — затараторил быстро Олег, обеспокоенно окидывая взглядом всех собравшихся. — То есть, я, Давид, Ковбой и Сом. Сидели, болтали, сосиски жарили, а потом Алиев сказал, что пройдётся вокруг лагеря. Ушёл за забор и всё!
— В каком смысле «всё»?! — рыкнул на подчинённого капитан, — когда именно он пропал?!
— Ну, прошло, кажется, минут двадцать или больше. К нам вышел Ракита и спросил, где Алиев, — Жаров боязливо потоптался на месте, понимая, что Егоров постепенно закипает и может в любой момент сорваться на него. — Мы поняли, что его долго нет, и побежали искать. Я три раза вокруг лагеря пробежал и нигде его не нашёл! До трубы ходили, озеро проверили — нету!
— То есть, вы двадцать минут жрали, и не заметили, что исчез один боец? — зашипел сквозь зубы капитан, сжимая крепко кулаки. — Двадцать минут?!!
— Ну, мы заболтались… — ссутулив плечи и став как-то меньше размером, Жаров боязливо отступил от мужчины. — Вообще ни одного писка не слышали! На сообщения Давид не отвечает, рация молчит! Как испарился, падла!
— Ты у меня щас сам испаришься, паскуда, — глаза Егорова со злости налились кровью. — Молись всем богам Зоны, чтоб с Алиевым всё было в порядке, и он просто вышел погулять. Тернов, одевайся!
— Есть! — Марк тут же метнулся к своей сложенной у изголовья кровати одежде. Он и без приказа старшего готов отправиться на поиски Давида. Из всех товарищей в «Долге» Тернов сблизился именно с Алиевым. И по совету Егорова просил мысленно у Чёрного Сталкера, чтоб горячий грузинский парень просто шатался по округе. Лучше пусть схлопочет от капитана по морде за безалаберность, но будет живой…
Егоров, отправив Жарова на улицу, прикрыл дверь в свою комнату. Бурча под нос невнятную ругань, он спешно натягивал свои чёрные штаны, включив лампу. Зимина всё еще сидела растерянно на кровати, не меняя позы. Капитан сильно не в духе, и вполне может ударить. Правда, еще ни разу Егоров не поднимал руки на неё, не считая шлепков по заднице. Порой угрожал придушить, и этих слов девушке хватало с лихвой.
— Ложись спать, — хмуро бросил Егоров, надевая на себя багровую футболку. — Днём ты мне нужна в здравом уме.
Лена осторожно сползла ниже на кровать, расправляя одеяло. Спать хотелось ужасно, но как можно нежиться дальше в постели, зная, что весь отряд и сталкеры ищут в ночи Алиева? Капитан Егоров, застёгивая под самое горло куртку, оставив жилет разгрузки на полу, высочил торопливо в коридор. Перед тем, как дверь захлопнулась, Лена успела заметить мелькнувшую фигуру Кристины. Даже эта красотка учёная, натянув джинсы и вязанную кофту, помчалась помочь в поисках долговца. После этого Зимина, ощутив слабый укол ревности, решительно вскочила с кровати.
Быстро одевшись, Лена вышла в пустой коридор, оставив свет в комнате включенным. Уже у самого выхода из бункера хотела поправить растрёпанные волосы, что забыла причесать, и краем глаза заметила на правой руке след от укуса. Кожа потемнела вокруг запёкшейся маленькой ранки. Слишком заметно. Чертыхнувшись, Зимина побежала обратно в комнату. Нет гарантии, что в темноте кто-то не посветит на неё фонариком и не задаст резонный вопрос, откуда укус. Выдвинув ящик под своей кроватью, девушка вытащила родной рюкзак. В одном из карманов лежали кожаные перчатки без пальцев. На тыльной их стороне вышиты чёрной ниткой знаки биологической опасности. В центре знака крепко приклеен блестящий крупный страз. Перчатки эти подарил ей Егоров, незадолго до ухода на Янтарь. Точно женские, и где их капитан умудрился достать? Конечно, уточнять она не стала. С трудом натянув тугие перчатки, Зимина размяла пальцы, сжимая и разжимая их. Ничего, разносятся, растянутся. Подарок Лене вполне нравился, особенно сейчас. Рассматривая узор на перчатках, она со стыдом осознала, что посмела тихо улыбнуться. Мотнув головой и придя в себя, Лена выключила свет в комнатке, нащупав слепо кнопку на панели лампы. Обернулась к раскрытой двери, и отскочил назад в ужасе. Ударилась задом о столик, схватилась за него, чуть не повалившись на пол. В дверном проёме, упираясь широко расставленными руками в косяки, стоял Борис Лопахин. Помытый, причёсанный, в шортах и майке, но не менее жуткий из-за вытаращенного безумного взгляда. Кривя дугой рот, он повернул голову в левый бок, глядя неотрывно на девушку. Лена осторожно ощупала стол, пытаясь найти хоть что-то для защиты. Нашлась только чёртова ваза с цветами. Сержант подцепила пальцами край её горлышка, подтянула ближе. Не самое лучшее оружие, но при хорошем ударе может оглушить психа.
— Желания, — прокряхтел Борис, — твои желания?
— Что? — тихо спросила Елена, стискивая вазу в обеих руках.
— Желания твои какие? — учёный вдруг звонко хлопнул в ладоши, что напуганная сержант крупно вздрогнула. — Они сладкие? Они вкусные? Бойся их! Вдруг они тебя услышат и сбудутся?!
— Вам лучше прилечь, — шепнула ему Зимина. Свои желания она знала прекрасно, и слова Лопахина не на шутку пугали. Ведь иногда очень страшно осознавать, что желаешь своему командиру оставить тебя в покое, а лучше исчезнуть бесследно. Будто ничего не было.
— Песни-песни, — согнувшись, Лопахин поводил головой, словно пытался что-то унюхать в темноте комнаты. Белки его глаз поблескивали. — Красивые такие!.. Ля-я-я-ля-ля-ля… ЛЯ!.. А ушами ссать не могут! Говорит, что мягко. СУКА! Но она же манго! Обманула?! Падла БЛЯДЬ!
Присев на корточки, Борис постучал согнутым указательным пальцем по полу. В тот момент Лена еле сдержала себя, чтоб не обрушить вазу учёному на макушку.
— Хуевый водитель из него родится. Ты как думаешь? — Борис придирчиво взглянул на девушку снизу вверх, — крокодил…
— Я думаю, вам надо отдохнуть, — уже более спокойно ответила Лена. Нет, бедный учёный окончательно сошёл с ума и ничего осмысленного говорить не может. Хоть вначале казалось что-то философское, но оно постепенно переросло к зачаткам синдрома Туретта.
— Борис! — к огромному облегчению для Зиминой в коридоре появился профессор Сахаров, заменивший после сна научный халат на махровый голубой. Шаркая тапочками по железному полу он, как мог спешно, подошёл к Лопахину, похлопал его по плечу. — Ну что ты делаешь? Пойдём, я тебе чай налью, ты успокоишься. Простите его, бога ради! Он не понимает, что творит! Он не сильно напугал вас?