Страница 82 из 91
Выражение лица Стерлинга, пожалуй, стоит всех двадцати тысяч.
— В общем, Норрис, если хочешь привлечь нас к суду за клевету, валяй. С удовольствием послушаю, как будет выкручиваться твой ловкий адвокатишка.
«Шах и мат!»
Оборона Стерлинга разбита в пух и прах, и он прямо на глазах сникает.
— Ты ничего не знаешь, — скулит он. — Меня подставили. Я невиновен!
— Брехня! Против тебя свидетельствовали семеро мальчиков. Все врали, да?
— Полицию подкупили, и они подучили мальцов. Тебя там не было, ты не понимаешь, как все тогда делалось!
— Ой ли, не понимаю?
«Нет, Клемент! Пожалуйста, не надо!»
Пару секунд Клемент неотрывно смотрит на старика, затем заходит с другой стороны:
— Норрис, ты когда-нибудь смотрел программу «Гений»?
Тот кивает.
— Если бы меня усадили в это их огромное кресло, моей темой был бы Лондон в шестидесятых-семидесятых. Я прекрасно знаю, кто ты такой и что ты делал, так что можешь не напрягаться отнекиванием.
«Чисто сработано!»
Клемент отходит от прилавка и останавливается в метре от Стерлинга, нависая над ним как физически, так и, подозреваю, психологически. Человека, что буквально минут десять назад развязно ввалился в мой магазин, как не бывало. Заносчивый мерзкий старик уничтожен без единого удара.
— Ладно, хватит мурыжить, — хмурится Клемент. — Никаких денег отсюда ты не вынесешь, да еще и купишь магазин за удвоенную начальную цену.
Я практически слышу, как в голове Стерлинга скрежещут шестеренки. Деваться ему определенно некуда.
Избегая смотреть Клементу в глаза, он мямлит:
— А если нет?
— Если нет, твой маленький грязный секрет станет достоянием гласности. Посмотрим на твою популярность среди корешей-полицейских, когда они узнают, что ты за фрукт на самом деле.
Молчание.
Я наблюдала из-за прилавка за развитием всей драмы, с трудом доверяя собственным органам чувств. В один момент жизни моей матери угрожает опасность, а в следующий мне предлагают еще один выигрышный билет — пакет с наличностью и навязанную Стерлингу покупку магазина. И, как и на протяжении предыдущих приключений с Клементом, все это время я ощущала, себя лишь пассажиром потерявшего управление поезда, глядящим из окошка, как мимо проносятся удачи и неудачи.
Настало время покинуть неуправляемый состав и взять ситуацию в свои руки.
Выхожу из-за прилавка и приближаюсь к старику, который теперь выглядит на все свои семьдесят с лишком.
— Стерлинг, так мы заключаем сделку? Или мне перейти на «мистера Дарбриджа»?
— Кажется, выбора у меня не остается, — едва слышно мямлит он.
— Прошу прощения, не слышу.
Он даже не смеет поднять на меня взгляд. Трус.
— Да. Я покупаю твой чертов магазин.
— Прекрасно. В качестве ответной услуги я подавлю в себе искушение опубликовать все подробности вашего неблагоразумного поведения на «Фейсбуке».
— Я хочу подписать соглашение о неразглашении информации, — демонстрирует напоследок неповиновение грязный старикан.
— Договорились. И да, Стерлинг, я хочу, чтобы дело было сделано в течение двух недель. Это понятно?
Злополучный вымогатель едва заметно кивает.
— Мой риелтор — Говард Грант. И я жду, что завтра к середине дня вы сделаете ему официальное предложение.
Пока я смакую момент, Клемент встает у меня за спиной и с хрипотцой наносит завершающий удар:
— И еще кое-что, Норрис, перед тем как ты уползешь в свою дыру. Я буду следить за тобой на случай, если тебе вдруг вздумается отомстить или сделать ноги не заплатив.
Стерлинг молчит, по-прежнему не осмеливаясь поднять голову.
Клемент покровительственно обнимает меня за плечи и продолжает:
— И если что-нибудь случится с Бет или ее матерью, или ты взбрыкнешь и не купишь магазин, я сам повсюду разнесу твой секрет. А когда ты сполна вкусишь унижений, найду и убью тебя. Все ясно?
Дэвид Стерлинг кивает, и Норрис Дарбридж спрашивает, можно ли ему уйти.
Жалкое зрелище.
Клемент достает из кармана ключ и направляется к двери. Отпирает ее и придерживает открытой.
— Ну тогда покеда, Норрис.
Второго приглашения старику не требуется, и он бросается прочь из магазина, чтобы поскорее укрыться в своем «бентли». Вот только сомневаюсь, что теперь он будет чувствовать себя в безопасности хоть в своей шикарной тачке, хоть в любом другом месте.
Клемент захлопывает дверь и снова запирает ее на ключ.
— Это все было на самом деле? — произношу я, все еще не в состоянии переварить произошедшее.
— Ага, на самом.
— Просто невероятно! У меня даже нет слов!
— Ничего, еще найдутся.
Подбегаю к Клементу и, приподнявшись на цыпочках, чмокаю его в щеку.
— Вы не перестаете меня удивлять!
— Да ерунда!
Я не свожу с него взгляда.
— И все равно мне до сих пор не верится. Просто невероятно, что у Стерлинга оказалась такая грязная тайна. Не говоря уж о том, что вы его узнали!
— Ага, подумать только, — отзывается Клемент, вскинув брови. — Ну и разве этого недостаточно для переубеждения?
— Переубеждения? В чем?
— Ты не помнишь?
— Нет, а что такое?
— Когда я только появился здесь, я спросил у тебя, веришь ли ты в чудеса.
— Ах да. Верно.
— И ты ответила, что не веришь.
— Разве?
— Ответила-ответила. Так как насчет сейчас?
— Я… Хм, даже не знаю. Верю, что мне ужасно повезло.
— Точно, — фыркает он, качая головой. — Таких везунчиков, как ты, пупсик, еще поискать надо.
44
Вот и все. Наконец-то.
Примерно такие же ощущения я испытала, когда получила по почте результаты университетских экзаменов. Отчетливая черта, разделяющая два периода моей жизни. Момент ликования, увенчавший титанические усилия.
Больше никаких оглядок на прошлое. Теперь взгляд мой устремлен только вперед.
Главное же отличие между победой над Дэвидом Стерлингом и сдачей экзаменов — удача. В университете моя судьба всецело находилась в моих руках. Училась я со всем усердием, поскольку стремилась к лучшим результатам. В истории же с вымогателем, пускай Клемент и утверждает обратное, мне просто невероятно повезло.
Удача, и ничего более.
Моя убежденность в этом также исходит из кое-каких фактов университетского прошлого.
Дэнни, мой парень номер два, был ценителем исторической литературы и, когда не отвлекался на оральный секс с куратором, почти все время читал. Особенно его увлекали жизнь и творчество Байрона, о котором он обладал поистине энциклопедическими знаниями. Я бы даже осмелилась утверждать, что Дэнни был одержим Байроном. И когда бы он ни заговаривал о поэте — что случалось весьма часто, — говорил так, будто знал его лично. А когда эмоционально распространялся о каком-нибудь событии в жизни Байрона, то описывал его словно непосредственный свидетель.
И теперь мне очевидно, что Дэнни и Клемент обладают схожей чертой. Один рисовал убедительное полотно жизни в Европе девятнадцатого века, другой же изображает равным образом правдоподобную картину Лондона шестидесятых — семидесятых.
Рискну предположить, что Клемент изучил свой предмет с той же одержимостью, что и Дэнни. Исходя из этого вполне естественно допустить, что он знаком и с преступлениями Норриса Дарбриджа.
Назовите это хоть причудливым совпадением, хоть счастливой случайностью, хоть абсурдной неожиданностью, однако рациональное объяснение тому обстоятельству, что Клемент и Норрис Дарбридж оказались в одном помещении, все же существует. Черт, вполне вероятно, что Клемент вышел на Стерлинга и опознал в нем Дарбриджа еще до того, как тем памятным вечером объявился в моем магазине. Скорее уж именно Стерлинг неумышленно привлек ко мне Клемента, нежели появлению Клемента способствовали какие-то другие причины.
Пожалуй, слишком мутно получается, и ясно лишь одно: завтрашний визит Джульетты оттягивать больше нельзя.
В данный же момент я намереваюсь расслабиться, подвести итоги и напиться в зюзю.