Страница 15 из 91
Если же Вы искренне убеждены, что обязанность по выплате долга лежит именно на мне, рекомендую Вам обратиться в суд. Посмотрим, согласится ли с Вами закон. Лично я уверена, что не согласится, но это Ваше право.
Также хочу четко дать Вам понять, что Ваши дальнейшие визиты в мой магазин и дом абсолютно не желанны. Если же таковые — от Вас или же каких-либо Ваших компаньонов — все-таки последуют, я без промедления обращусь в полицию и сообщу им все рассказанное мистером Паттерсоном.
Подписываю и отправляю.
Больше никто не смеет докучать и угрожать мне. И я надеюсь, что Стерлинг это поймет. Если повезет, я больше никогда не услышу ни о нем, ни о Карле.
9
Для большинства людей пятница знаменует конец рабочей недели, но в розничной торговле это, увы, обычный день.
Все утро я нервно проверяю электронную почту на предмет ответа от Стерлинга. Но проходят часы, ничего кроме спама не приходит, и я позволяю себе немного расслабиться.
Наступает обеденный наплыв, и угрозы старика, если и не забываются, то уж точно перемещаются куда-то на задворки сознания.
Обычно по пятницам продажи идут бодро, поскольку покупатели жаждут обзавестись чтивом на выходные, и сегодняшняя как будто обещает не стать исключением.
Когда около половины третьего поток иссякает, в кассе почти полтораста фунтов. Заслуженно порадовавшись успеху, я снова проверяю почту. Ничего.
Пускай касса моя и полна, но желудок пуст. Я запираю дверь и бегу в киоск купить что-нибудь пожевать. Через пять минут возвращаюсь с цельнозерновыми крекерами и батончиком мюсли. Пусть меня вернули обратно на полку, но это еще не повод, чтобы разъедаться.
Принимаюсь за поздний обед: крекеры сухие, что промежность монахини, а батончик напоминает корм для хомячков.
Дожевывая последний кусок, слышу звук открываемой входной двери и гомон женских голосков. И в голове у меня взрывается бомба.
«Ах, ты ж, мать твою растак!»
Я никогда не забываю даты дней рождения и годовщин. Никогда не опаздываю на встречи. Я всегда пунктуальна.
Если я вдруг забываю о договоренности, это ставит меня на грань нервного расстройства.
И вот сейчас как раз такой случай.
Вскакиваю со стула и одним прыжком оказываюсь в дверном проеме. Только-только минуло три часа, и в торговом зале переминаются с ноги на ногу одиннадцать членов Женского книжного клуба Святого Августина. Они предвкушают чай с печеньем и мою рекомендацию для еженедельного чтения.
А у меня ни чая, ни печенья, ни рекомендации. Из-за всей этой сумятицы последних дней я напрочь забыла про сегодняшнее собрание. Хорошо, что хоть на сей раз их не так много. Иной раз приходит двадцать.
На меня обращены одиннадцать старушечьих лиц, обрамленных седыми локонами.
Дожевывая мюсли, я пытаюсь озвучить бодрое приветствие:
— Здравст… вуйте… леди…
— Здравствуйте, Бетани, — отзываются они хором.
Некоторые, словно престарелые сурикаты, начинают вертеть головой по сторонам. Обычно к их приходу посреди зала стоит стол, заставленный чайником, фарфоровыми чашками и, самое главное, тарелками с печеньем. Отсутствие лакомства с кремовой начинкой грозит анархией.
— Мы не рано? — вопрошает Вера, основательница клуба и заводила всей шайки.
— Нет-нет, это я сегодня припозднилась. Прошу прощения.
Старушки перешептываются. Я даже слышу, как некоторые недовольно цокают, расстроенные отсутствием безвкусного чая, безвкусного печенья и безвкусной любовной литературы.
— Может, пару минут посмотрите книги, пока я быстренько все подготовлю?
Именно сегодня мне их собрание на фиг не сдалось. Увы, как бы мне ни хотелось послать их подальше, магазину данный контингент покупателей просто необходим.
Около четверти часа я ношусь как угорелая, устанавливая стол, расставляя стулья и чашки с блюдцами. А они лишь фыркают да закатывают глаза, и ни одна почтенная леди не предложит мне помощь. Под натянутой улыбкой во мне медленно закипает гнев.
Организовав пиршество, я предоставляю дам самим себе и мчусь в кладовую, где лихорадочно осматриваю стеллажи в поисках какого-нибудь издания в количестве, достаточном для обеспечения всех старушек. Как правило, выбор подходящей книги для этого клуба у меня занимает несколько часов, однако сейчас счет идет на минуты. На глаза попадается роман Барбары Картленд, однако в стопке лишь девять экземпляров. Черт!
Продолжаю искать.
Время играет против меня, и я бросаюсь к стеллажу, который удостаиваю вниманием крайне редко. Его полки заставлены неликвидом, распродававшимся издательствами по бросовой цене, причем не без оснований. На определенной стадии падения я скупала уцененку — из-за дешевизны, разумеется, — однако быстро пришла к заключению, что избавиться от книг подобного рода так же сложно, как и от въевшейся вони. Увы, сейчас не до жиру.
Я перемещаюсь вдоль книжных небоскребов, пытаясь отыскать среди обложек подходящую для консервативной набожной аудитории. Перед глазами мелькают десятки наименований от авторов, о которых я в жизни не слыхивала. Эдакий литературный аналог телешоу «Большой брат»: их авторы смогли сделать свои опусы всеобщим достоянием, однако список бестселлеров и церемонии награждения им уж точно не светят.
Наконец, примечаю книгу с кремовой обложкой — «Служба Венеры» Китти Макбрайд.
Изображенная на ней страстно обнимающаяся красивая парочка представляет собой бессчетную вариацию на тему киноафиши «Унесенных ветром» с Кларком Гейблом и Вивьен Ли. Я быстро просматриваю аннотацию на задней стороне. Жалкая писанина из избитых фраз, однако сюжет, видимо, достаточно пресный для моих пуританских гостий. Ладно, сойдет.
Я отбираю двенадцать экземпляров — один для себя — и возвращаюсь в торговый зал.
— Итак, леди, мы готовы?
Чашки опускаются на стол, и испещренные жилками руки расхватывают оставшееся печенье. Все одиннадцать старушек неспешно рассаживаются плотным кружком вокруг стола.
Согласно извращенному формату клуба, мы совместно читаем с десяток глав выбранной книги. Потом леди забирают ее и дочитывают дома, чтобы обсудить на следующем собрании через две недели.
Когда гостьи, наконец, рассаживаются, я раздаю им выбранную впопыхах книгу.
— Вот, «Служба Венеры» Китти Макбрайд.
Они недовольно бурчат и хмурятся.
— Это неизвестная жемчужина. Уверена, вы будете в восторге, — доверительно сообщаю я.
Старушки изучают полученные экземпляры с нескрываемой брезгливостью. Сюрпризов они не любят, и выбор неизвестного автора для них явно оскорбителен. Что ж, на этой неделе придется проглотить.
— Итак, кто желает начать чтение? — с наигранной веселостью вопрошаю я.
«Ну давайте же, вы, подсиненные карги, не заставляйте меня читать это».
— Я хочу, — пищит Беатрис.
Мне приходится по-настоящему напрячь лицевые мышцы, чтобы изобразить улыбку. Зрение у этой почтенной леди никуда не годится, а вслух она читает как пятилетняя девочка на уроке.
— Спасибо, Беатрис. Приступайте.
Все вместе мы открываем книгу на первой странице, и чтица прочищает горло.
Ну, начинается.
— Моя… мама… предо-стере-гала… меня… от… муж-чин… вроде… Виктора… Кар-майкла…
Ее тягучая дикция сродни китайской пытке капающей водой. Каждое слово, каждый слог доносятся до слушателя убийственно монотонным голосом.
— Он был… красив… и знал… это…
Я пытаюсь отключиться от голоса Беатрис и читать про себя, однако задача оказывается непосильной.
— В тот день… когда… в наш город… приехала… ярмарка…
Все, больше не могу. Мысли уносятся подальше от чертовой ярмарки, голос старушки отступает на задний план.
— Он… выиграл… плюшевого… мишку… в сшибании… коко-сов…
«Чего бы мне такого отведать сегодня на ужин? Теперь-то я могу позволить себе все, что захочу. О кулинарных изысках Карла беспокоиться больше не надо».