Страница 94 из 136
Энгельс отвергает наивные представления утопических социалистов о заинтересованности имущих классов, буржуазии в социалистическом преобразовании общественных отношений. Социализм несовместим с интересами буржуазии. «Буржуа – раб существующего социального строя и связанных с ним предрассудков; он пугливо отмахивается и открещивается от всего того, что действительно знаменует собой прогресс; пролетарий же смотрит на все это открытыми глазами и изучает с наслаждением и успешно» (1, 2; 462).
Рассматривая рабочее движение как необходимое выражение антагонистического противоречия между основными классами капиталистического общества, Энгельс подчеркивает пролетарский характер чартистского движения, считая его недостатком лишь то, что чартисты не понимают необходимости социальной революции. Социализм в Англии почти не связан с рабочим движением, его сторонники не стоят на позициях непримиримой классовой борьбы. Энгельс пишет: «Родоначальником английского социализма был фабрикант Оуэн. Поэтому его социализм, который по существу ставит себя выше противоположности между буржуазией и пролетариатом, по форме все же относится с большой терпимостью к буржуазии и очень во многом несправедливо к пролетариату. Социалисты вполне смирны и миролюбивы; они признают существующий порядок, как он ни плох, поскольку они отрицают всякий иной путь к его изменению, кроме завоевания общественного мнения» (1, 2; 459 – 460).
Английским социалистам не хватает исторического подхода к общественной жизни. Поэтому и переход к социализму не связывается ими с определенными, исторически складывающимися условиями. Они жалуются на озлобление рабочего класса против буржуазии, не понимая, что ненависть рабочих к эксплуатирующему их классу ведет их вперед. «Они признают только психологическое развитие, развитие абстрактного человека, стоящего вне всякой связи с прошлым, между тем как весь мир, а вместе с ним и каждый отдельный человек, вырос из этого прошлого» (1, 2; 460). Как же преодолеть ограниченность английского социализма? Для этого необходимо, чтобы он прошел горнило чартизма, очистился от своих буржуазных элементов, слился с рабочим движением. Этот процесс уже начался, о чем свидетельствует то, что многие лидеры чартизма стали социалистами. Развитие приведет к созданию пролетарского социализма, историческая необходимость которого обусловлена антагонистическим характером капитализма, прогрессом философской и социологической мысли. Только «подлинно пролетарский социализм» сделает английский рабочий класс хозяином своей страны.
В противовес либерально-буржуазной идеологии Энгельс разъясняет, что революционные выступления пролетариата, как и вся его освободительная борьба, закономерны и прогрессивны. В условиях капитализма человеческое достоинство пролетариев проявляется лишь в борьбе против существующих условий.
В начале рабочие выступают против введения машин, ухудшающего их положение. В дальнейшем их борьба приобретает сознательный, организованный характер. Пролетарии начинают создавать союзы, ассоциации, сначала тайные, а затем, после отмены парламентом всех актов, запрещающих объединение рабочих, открытые, легальные. Яркий показатель прогрессирующей организованности рабочих – забастовочное движение. «Конечно, эти стачки – только авангардные схватки, превращающиеся иногда и в более серьезные битвы: они еще ничего не решают, но они с несомненной ясностью доказывают, что решительный бой между пролетариатом и буржуазией уже близится. Стачки являются военной школой, в которой рабочие подготовляются к великой борьбе, ставшей уже неизбежной; они являются манифестацией отдельных отрядов рабочего класса, возвещающих о своем присоединении к великому рабочему движению» (1, 2; 448).
Энгельс прослеживает развитие объективных условий классовой организации пролетариата, показывая, как прогресс капиталистического производства способствует объединению пролетариев в единую грозную армию, все более сознающую несовместимость своих интересов с интересами капиталистов. Близится социалистическая революция. Она неизбежна, и «война бедных против богатых, которая теперь ведется косвенно и в виде отдельных стычек, станет в Англии всеобщей и открытой. Для мирного исхода уже слишком поздно. Классы обособляются все резче, дух сопротивления охватывает рабочих все больше, ожесточение крепнет, отдельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демонстрации, и скоро достаточно будет небольшого толчка, для того чтобы привести лавину в движение» (1, 2; 517).
Таковы основные идеи «Положения рабочего класса в Англии». Эта работа не свободна от некоторых неточных, неправильных положений, что объясняется главным образом неразработанностью экономической теории марксизма. Энгельс полагает, что капитализм уже исчерпал свои возможности; циклические кризисы перепроизводства рассматриваются как подтверждение этой мысли, а растущее обнищание пролетариата – как несомненный показатель того, что буржуазия живет на земле, уходящей из-под ее ног.
Правильно отмечая, что социалистическая теория не имеет ничего общего с культом насилия, и рассматривая революционное насилие лишь как средство, которое вынужден применить пролетариат против господствующей, применяющей насилие буржуазии, Энгельс, однако, утверждает, что учение коммунизма стоит выше противоречия между трудом и капиталом. Этот вывод, по существу противоречащий всему содержанию книги, связывается с тем фактом, что отдельные представители буржуазии, сознавая неизбежность социализма, переходят на сторону рабочего класса. Поэтому Энгельс заявляет: «…так как коммунизм стоит выше противоречия между пролетариатом и буржуазией, то лучшим представителям последней – впрочем крайне немногочисленным и принадлежащим только к подрастающему поколению, – легче будет примкнуть к нему, чем к исключительно пролетарскому чартизму» (1, 2; 517)[175].
Эти остатки старых, ставших уже чуждыми Энгельсу утопически-социалистических воззрений были преодолены им в последующих произведениях, написанных в том же 1845 г. В «Эльберфельдских речах» Энгельс пытается вскрыть экономические корни борьбы основных классов буржуазного общества. Капитализм уничтожил феодальные условия производства, поставив на их место свободную конкуренцию. Понятие свободной конкуренции Энгельс считает отправным пунктом для изучения специфики капитализма. «Отдельный капиталист ведет борьбу со всеми остальными капиталистами, отдельный рабочий – со всеми остальными рабочими; все капиталисты ведут борьбу против всех рабочих, а масса рабочих опять-таки неизбежно должна бороться против массы капиталистов. В этой войне всех против всех, в этом всеобщем беспорядке и всеобщей эксплуатации и заключается сущность современного буржуазного общества» (1, 2; 532). Это несколько общее, свойственное и утопическому социализму представление не заслоняет, однако, от Энгельса основного антагонистического противоречия капитализма: «…резкий антагонизм между кучкой богачей, с одной стороны, и многочисленными бедняками, с другой, антагонизм, который в Англии и во Франции достиг уже угрожающей остроты и у нас тоже с каждым днем принимает все более острый характер» (там же, 533). Противоречие между пролетариатом и буржуазией будет обостряться до тех пор, «пока сохраняется современный базис общества», т.е. капиталистическая частная собственность и порожденная ею свободная конкуренция. Господство капитала и свободная конкуренция разоряют мелкую буржуазию, что еще более усиливает классовую поляризацию. Необходимым следствием всего этого является «вопиющее несоответствие между производством и потреблением», а следовательно, также анархия производства и периодические кризисы перепроизводства. Таковы, по мнению Энгельса, основные экономические факты, которые с неизбежностью приведут к социалистической революции: «С той же уверенностью, с какой мы из известных математических аксиом можем вывести новое положение, с той же самой уверенностью можем мы из существующих экономических отношений и из принципов политической экономии сделать заключение о грядущей социальной революции» (там же, 552). Эта революция – «открытая война бедных против богатых» – навсегда покончит с разобщенностью интересов, с противоречиями между классами, с существованием классов вообще. Исчезнет частное присвоение, поскольку не будет частной собственности, производство будет регулироваться общественными потребностями, не станет также и «беспорядочности производства». В коммунистическом обществе не будет необходимости в государственном аппарате и постоянной армии. Допуская вместе с тем возможность существования в течение некоторого времени коммунистических стран наряду с другими, некоммунистическими странами, Энгельс пишет, что «член такого (т.е. коммунистического. – Т.О.) общества в случае войны, которая, конечно, может вестись только против антикоммунистических наций, должен защищать действительное отечество, действительный очаг, что он, следовательно, будет бороться с воодушевлением, со стойкостью, с храбростью, перед которыми должна разлететься, как солома, механическая выучка современной армии» (1, 2; 539).
175
В другой работе, относящейся к осени 1845 г., Энгельс говорит, что «именно молодежь Германии призвана осуществить эту перемену (имеется в виду социалистическая революция. – Т.О.). Но не в рядах буржуазии следует искать эту молодежь. Революционное действие в Германии начнется в самой сердцевине нашего рабочего народа» (1, 2; 557).