Страница 4 из 18
– Вот как… – удивлённо подняла брови Дженна. – Когда я оказалась в междумирье, мне было не до еды. И каковы же на вкус планктосы?
– В зависимости от информации, которую они несут в себе, – ответил Катан, принимая бутылку вина из рук своей куклы. – Некоторые из планктосов могут не лучшим образом сказаться на пищеварении… Самый частый вкус – фруктовый… яблочный.
Дженна расширила глаза.
– Катан! Как-то я провела много времени, живя в яблоневом саду одного духа! Мы ели одни яблоки…
– Да, – кивнул мужчина, – ты ела планктосов. Духи тоже питаются ими.
– …И медведи?
– Там были медведи?
– Только один.
– Должно быть, это было животное, охраняющее священную рощу, – объяснил маг. – Да, они могут питаться планктосами, поскольку в мире духов их плотное тело скорее дремлет…
– А что за священные рощи? – поинтересовалась Дженна. – В Сет они есть?
– М-м… можно сказать, что это перекрёстки между царствами людей и духов, – объяснил Катан. – Священные луга, цветущие сады и рощи… В зависимости от месторасположения в них обитают те или иные существа. В яблоневых рощах можно встретить духов природы, на Тростниковых полях – духов умерших, на Пороге – обитателей других миров. Чем тоньше грань между мирами, тем больше ты увидишь вокруг себя планктосов.
– …Как же это всё сложно, – поморщилась Дженна.
– Всего пара десятков томов, возможно, чуть меньше, посвящены этому явлению, – рассмеялся маг. – Но скажу тебе, – добавил он, наполняя бокал ученицы золотисто-розовой жидкостью, – ни один из планктосов не сравнится по вкусу с настоящими яблоками…
* * *
Розовое и вересковое вино, жареные лебеди и шоколадные пудинги, простая вода, яблоки и мягкий хлеб – всё дарило Дженне восторг и радость, когда учитель был рядом. Иногда они вместе посещали другие острова, изучали кухню разных народов. Любопытно, что кулинарные пристрастия жителей Сет рассказывали о настроениях и энергиях не хуже песен и танцев, а иногда даже лучше.
В некоторых землях Катану были не рады, и тогда хранители скрывали свои лица под капюшонами походных плащей и за магией. Где-то их встречали приветливо, но сдержанно. Чаще всего двух путников вовсе не узнавали, и тогда они могли, не прячась, веселиться наравне с народом.
Облачившись в цветочные гирлянды, Катан и Дженна танцевали со сборщиками растений на полях Та. Вместе со звероловами Хона они искали следы тигров в бамбуковых зарослях. Они спорили и ради забавы торговались с купцами Хима.
А уж как радовалась Дженна, когда удавалось посетить её друзей на Граге и поплясать с гоблинами мири. Благодаря искусству магии Катан в это время сливался с толпой. Он сохранял свой прежний облик, но глаза гоблинов скользили по незнакомцу, будто вовсе не замечая его. Дженна могла общаться с магом, и при этом никто совершенно не обращал на них внимания.
Благодушнее всего её учителя встречали на Оверските. На родине княжны Джилии Катану не нужно было надевать маску странника. Здесь министра знали давно, хотя это не отменяло страха перед ним у всех, за исключением ребятни.
Как всегда, Катан являлся с простыми, но вкусными подарками. Сидя в тени вишнёвого сада, где в таинственном полумраке зелени крон алели недозрелые, но такие манящие ягоды, дети и хранители лакомились диковинными химхонскими фруктами, умбелийскими конфетами и пили холодную родниковую воду.
Катан рассказывал старинные сказки и увлекательные случаи. Все дружно то охали, то улыбались. Затем кому-нибудь завязывали глаза, и начинались игры в «салочки слепых». Глядя, как носится долговязый и худой, похожий в камзоле на длинноногого кузнечика министр, Дженна вместе с детворой задыхалась от смеха.
Чародейке нравилось вслепую бегать за детьми, ориентируясь на свой слух и тонкие вибрации витали. Но она подозревала, что за забавой кроется непростая история. Чуть позже Катан поведал ей, как ещё до войны на Оверските и других островах буйствовали эпидемии.
Некоторые заболевания привели к слепоте. Выжившие потеряли зрение, но жизнь не стояла на месте. Дети продолжали играть, только теперь здоровые должны были приспосабливаться к общению со сверстниками-калеками. Отсюда и пошли «салочки слепых».
Участники другой игры водили хоровод, напевая считалочку:
«Розочки, розочки в кругу,
Набей карманы полынью и танцуй.
Пепел к пеплу, прах к праху,
Все мы ляжем в землю и отдохнём…»
– с этими словами дети садились, а последний замешкавшийся проигрывал.
Не о прелестных цветах, как оказалось, пели младшие жители Богены, а о красной сыпи, которая проявлялась во время чумы. Травами люди пытались защитить себя, но «прах к праху» – и многие в те времена полегли в землю.
– Помнишь химхонского зверолова? – спросил Катан, заметив, что «игра в чуму» уже не так веселит его ученицу.
– Того горбуна? – глухо переспросила Дженна.
Она глядела, как заливается смехом ребятня, указывая на очередного проигравшего, который должен был «умереть». Лопоухий мальчишка лет шести так расстроился, что готов был разреветься. Дети постарше восприняли это как слабость и принялись сильнее осмеивать бедолагу. Малышня повторяла за ними, коверкая интонации и слова, отчего получалось ещё уморительнее.
– Охотник рассказывал нам, что в детстве упал с дерева, и с тех пор у него образовался горб, а ноги, напротив, перестали расти, – напомнил маг.
– Я подумала, что он сломал позвоночник, и тот неправильно сросся, – ответила Дженна.
– Так и было, – подтвердил учитель. – Тот человек пережил страшные мучения, но чудом сохранил способность двигаться, и даже боли его с возрастом прошли. Теперь он добывает редкие шкуры, в том числе тигриные…
– Он настоящий силач. Хотя ноги коротковаты, зато руки!.. Его тело привыкло, приспособилось?
– Именно… Ты обратила внимание, как диковинно проросли каналы его витали?
– Странный, но сильный узор, прочные каналы.
– Как и он сам. Как и все народы, прошедшие через тяжёлые испытания.
Дети хохотали, толкая за пределы хоровода очередного выбывшего мальчишку.
– Об этом нельзя забывать, – вздохнула Дженна. – Memento mori – помни о смерти.
– Наш тяжёлый опыт, наши шрамы – это не уродство, как считают некоторые, – грустно улыбнулся Катан. – Они важное составляющее счастливой жизни и благоденствия…
Дженна поколебалась, потом всё-таки спросила:
– А шрамы на твоём теле… они больше не причиняют тебе боль? Если даже мёртвая вода не сумела их излечить…
– Шрамы на теле уже не беспокоят меня, – ответил Катан. – В первое время мука была невыносимой. Но, знаешь, она… помогла мне пережить боль душевную.
Разумеется не только ради игр и веселья путешествовали хранители. Разделяя простую или сложную трапезу, подпевая песням и играя в чехарду, они попутно настраивали течение витали отдельной семьи или посёлка, княжества или целого острова.
Не обходило внимание хранителей и Элибрэ. От рудников, шахт и крестьянских селений до искрящихся золотом и хрусталём дворцов лежал их путь. Люди и зверолюди по-разному встречали путников, чаще не признавая за пыльными дорожными плащами знатных синьоров.
Его же Великолепие владыка Лалинги закатывал пышные празднества, где маги были в центре всеобщего внимания. Дженна сбилась со счёта в своих нарядах. Разобраться в богатствах книгохранилища ей было куда проще, чем в платьях, перчатках, туфлях и веерах. Помощь учителя в этой науке была просто незаменима!
Катан был и не менее умелым партнёром по парным танцам. Сколь ловко кукольник управлял своими марионетками, столь же искусно он кружил в волнах музыки неопытную Дженну.
Придворные композиторы постоянно придумывали новые мелодии, а танцмейстеры – движения. Порой их фантазии сменялись так быстро, что девушка не успевала опомниться, но всякий раз уверенные руки учителя оберегали их хрупкое объятье и вели ученицу сквозь танцующие пары с такой лёгкостью, будто в огромном зале они танцевали одни.