Страница 3 из 21
— И то верно, — поддержал Козыря, Иван Савельевич, хитро прищурившись, — Гена, тащи планшет с документацией прямо туда…
Группа неожиданно повернула в сторону жилого отсека, и Счастливчик тут же попытался преградить казакам путь.
— Иван Савельевич, не ходите туда, — сказал он, — Прошу вас… Я сейчас принесу планшет, проверите накладные и распрощаемся…
— Да, что с тобой сегодня? — улыбаясь, изумлённо посмотрел на него, старший группы. — Почему мы не должны идти в кают-компанию? Признавайся, ты действительно заделался контрабандистом? Тогда, почему как все не спрятал запрещённый товар в грузовом отсеке? Нет, теперь я точно туда пойду, мне даже интересно стало…
— Я давно догадывался, что Гена не чист на руку, — подхватил тему Козырь, подмигнув остальным. — А я ещё думаю, почему «Мотылёк» так часто бегает туда — сюда, из одной системы в другую…
— Я бы сказал, что наш «Мотылёк» — мотыляется, — пошутил Иван Савельевич. — Кстати, может, поэтому его так и назвали.
— Точно, — засмеялась Поля, — и насколько я помню, всегда приходит на станцию в ночные смены.
— О, как раз в связи с этим… Сашка, — крикнул в своё переговорное устройство, Иван Савельевич, обращаясь к пилоту, оставшемуся на «чайке», — найди песню про мотылька у меня в плей-листе. Помнишь, которую я недавно слушал… Включи и сделай погромче…
— Она же древняя, как псалмы, — недовольно отозвался тот, — ей уже больше двухсот лет! Это, что песня вашей молодости?
— Выполняй и не пререкайся, юморист!
— Ладно — ладно, включаю… — буркнул Сашка, ища нужный файл. — По заявкам наших ветеранов звучит ретро-композиция конца 20-го века: «Ты мой ночной мотылёк»… Дамы могут приглашать кавалеров…
По всем отсекам корабля зазвучал приятный женский голос из далёкого прошлого.
— Как я обожаю музыку тех веков, — зажмурился Иван Савельевич.
— Песенка, точно в тему, командир! — закивал Козырь, вслушиваясь в текст и даже начиная слегка подтанцовывать. — Как думаете, что именно семейка Бахов тайно перевозит из «Мадьярского Пояса»?
Так казаки, веселясь и балагуря, добрались до входа в кают-компанию.
— Сейчас мы это и узнаем, — ответил Иван Савельевич, открывая дверь…
Первое, что они увидели или вернее кого — была их старая знакомая Большая Капа, которая связанная лежала на полу и дикими от ужаса глазами смотрела на них. Рядом с женщиной в больном кожаном кресле сидел молодой темноволосый воин в чёрной боевой броне. Всё остальное пространство каюты занимали несколько десятков солдат, направивших свои автоматические винтовки на вошедших. По красному цвету в одежде, прикрывавшей надетые на них доспехи, и высоким стилизованным шлемам, казаки сразу узнали своих давних кровных врагов. Это были янычары — солдаты основных штурмовых подразделений османского флота.
Русские мгновенно вскинули оружие и защёлкали предохранителями.
— Попили чайку… — выдавил Козырь.
— Что-то аппетит у меня совсем пропал, — промолвила Поля.
— Простите меня, ребята, — со слезами на глазах повернулся к казакам, Гена, — я не мог предупредить вас… Они приказали молчать, иначе убьют жену…
— Понимаю тебя, — хмуро кивнул Иван Савельевич, в это время пытаясь незаметно включить свой переговорник на громкую связь, — но боюсь, что они убьют её в любом случае…
— Не старайся, — увидев движение казака, сказал, улыбнувшись, осман, сидящий в кресле, — «глушилки» связи уже работают, ты не сможешь никого предупредить.
Осман оказался прав, музыка перестала звучать, как только команда вошла внутрь отсека.
Темноволосый офицер поднялся с кресла и медленно подошёл к казакам вплотную. На его доспехах, на идентификационном жетоне светилось имя и звание:
'
— Какая неприятная паучья фамилия у тебя, паша, — медленно произнёс Иван Савельевич, в упор смотря на османа. — Ответь мне, что ты и твои головорезы здесь делаете⁈
— Вы, казачки, очень некультурные и я бы добавил, дикие люди, — тот снова улыбнулся, — даже перед смертью стараетесь сказать что-нибудь обидное. Но ты прав, я паук, а ты и твои
друзья — маленькие беззащитные мотыльки, которые угодили в ловушку.
— Не такие уж и беззащитные, — вставила слово Поля, уперев прямо в грудь капудану-паше ствол своего пистолета.
— Однако, в красоте женщин вашему народу отказать нельзя, — как ни в чём не бывало, продолжал осман, хищно осмотрев девушку с ног до головы. — Эту не убивать, — приказал он, обернувшись к своим солдатам.
Несколько янычар, державших на прицеле казачку, переключили винтовки на «холостой» режим заряда.
Девушка в страхе сделала шаг назад и растерянно посмотрела на своего командира.
— Ладно, повеселились и будет, кончай базар! — сказал Иван Савельевич, грозно обведя янычар взглядом. — Осознаёте ли вы, что последует за подобными действиями? Вы незаконно пересекли государственную границу национального сектора с оружием, захватили гражданское судно, совершили насилие над мирными людьми, а теперь угрожаете смертью представителям власти…
— Более того, я исполню упомянутую тобой угрозу очень скоро, если вы не опустите своё оружие, — перебил его Каракурт, снова усаживаясь в кресло.
— Повторяю вопрос — Что вы все здесь делаете?
— Это же очевидно, — офицер пожал плечами, — хотим попасть на станцию, а вы стоите у нас на пути. Если бы не эта проверка, мои люди уже давно бы выполнили задание. Если честно, то я уже отстаю от графика, поэтому у вас тридцать секунд на то, чтобы сдаться. Надеюсь, все стоящие здесь понимают, что у вас нет шансов победить? Время пошло!
Капудан-паша демонстративно поставил таймер на встроенном в доспехи ручном планшете и включил звук на полную. Секунды начали громко отчитывать отведённое время.
— Ну, что скажете казаки, руки кверху или будем драться? — посмотрел на своих подчинённых Иван Савельевич. — Паукообразный прав, нас мало и мы без брони — шансов нет…
— Да, но сдаваться как-то не с руки, — поморщился Козырь, нервно переводя винтовку с одного янычара на другого, — к тому же, эти ушлые ребята в любом случае всех нас перережут…
— Я им живой не дамся! — сказала Поля, — Предлагаю размазать мозги краснокафтанных по стенам отсека!
— Да, — Фрол был как всегда немногословен.