Страница 106 из 108
Если сказать, что последние двое суток для Айка Пападакиса выдались неспокойными, это будет явным приуменьшением. Эти двое суток Айк проклял и назвал самыми страшными в своей и до этого нескучной жизни. Проблемы начались, как только его «Македония» вошла в эту ужасную «Бессарабию». Пападакис и предположить не мог, что захолустная пограничная звёздная система, в которой по определению не случалось ничего интересного в течение года, станет такой небезопасной именно в тот момент, когда Айк в ней окажется.
Сначала это нелепое и неожиданное нападение пиратов, причём не местных, а чёрт знает откуда взявшихся «хунхузов» с Тысячезвёздной. Потом такое же внезапное появление императорского крейсера и спасение Айка и его команды. Ладно, в космосе чего только не бывает, выдохнули и забыли. Так нет же, вслед за первым инцидентом, скандал у крепости и в итоге бедный Пападакис оказывается в местной кутузке, в качестве вредителя и чуть ли не врага народа. И снова такое же внезапное освобождение теми же русскими с этого треклятого «Одинокого»!
Радость от освобождения конечно же была не долгой, ведь по закону жанра чёрная полоса не оканчивается так быстро. При слове «чёрная» Айка передёрнуло, он вспомнил, как эта противная майор с крейсера чуть его не угрохала. Но красивая стерва, этого не отнять… Итак бедолагу Пападакиса снова взяли в оборот флотские и заставили тянуть на буксире громадину крепости, а в это время набежавшие неизвестно откуда американцы и османы пытались её у имперцев отбить. Что пережил капитан «Македонии» за последние часы вообще не поддаётся описанию без нецензурной лексики.
Вокруг идёт полным ходом настоящее космическое сражение. Русские отчаянно защищаются и не желают сдаваться… Странные они, Айк бы на месте коменданта «Измаила» поднял белый флаг уже после первых выстрелов в его сторону. Зачем терять жизнь за огромный кусок металла?
И вот несчастная «Македония» мечется своим неповоротливым корпусом между двух смертельных врагов, под обстрелом, и растерявшийся и запаниковавший Айк, не знает куда ему спрятаться. И снова этой русский крейсер, криптогрек уже не понимал, благодарить его командира или проклинать, опять приходит на помощь и открывает возможность для прыжка в безопасную систему, подальше от страшного сражения…
Однако, как уже было сказано, чёрная полоса проходит не так быстро, как нам того хочется…
— Да чтоб вас черти съели, или кто там в вашей религии! — Пападакис подскочил со своего любимого кресла, опрокидывая на себя кофе. — Так и не отстают от меня…
На экране перед греком появилось чёткое изображение османского военного корабля, который быстро приближался к «Македонии».
— У меня здесь мёдом намазано⁈ — бушевал Айк, обращаясь к пустому экрану, будто он разговаривает со своими преследователями. — Что вы все от меня хотите? Оставьте мою малышку в покое!
Он орал и топал ногами, а у самого душа снова начала переезд в пятки от страха. Своим буйным поведением толстяк лишь прятал его от окружающих. Вот и когда монитор связи загорелся, и перед ним возникло лицо османского капудана, Пападакис продолжал яростно вопить:
— Предупреждаю кучерявый, даже не пробуй соваться ко мне! Лети своим маршрутом, куда летел, а Айка оставь в покое. Иначе, ты не представляешь, что тебя ждёт!
Каракурт довольно долго молча смотрел на этого странного человечка, пытаясь понять перевод его обрывистых фраз. Наконец Яману это надоело, и он совершенно безэмоционально и коротко произнёс:
— У тебя две минуты включить тормозные двигатели…
— Ты вообще слушал, что я тебе говорил, и о чём предупреждал? — недоумённо воскликнул Пападакис. — Проблемы у тебя будут, турок!
Каракурт зло посмотрел на наглого криптогрека. Ему, как и многим его соотечественникам не нравилось, что его называют турком, а не османом. Но капудан был настолько уставшим и вымотанным недавними событиями, что даже не хотел ввязываться в эту комедию. Яман просто решил для себя, что лично вырежет язык этому клоуну.
— У тебя полторы минуты…
«Абдул Кадир» приближался к застывшей «Македонии», Айк хоть и продолжал вопить, всё же благоразумно перед этим выключил силовые установки.
— Просканируй, что у него в трюме, — отдал распоряжение Каракурт. — Я не хочу такого же сюрприза с детонацией, как это случилось с «Измаилом». Вдруг и этот до отказа набит взрывчаткой…
— Вы оказались правы, господин, «Македония» действительно идёт с полным трюмом, но это не взрывчатка, — усмехнулся дежурный, показывая на монитор.
На экране вырисовывался силуэт российского сухогруза, в главном трюме которого находился, как в матрёшке, ещё один корабль но поменьше.
— По таблице электронных полей идентифицируется как пассажирский транспорт, — доложил второй офицер, — с примерно пятьюстами человек на борту…
— Вот это улов! — засмеялся Каракурт. — Вытянули сразу двух здоровенный рыб… Нет, русские недаром слывут большими выдумщиками. Это же надо так исхитриться! Свяжитесь с этим дурачком — греческим капитаном, пусть открывает створки трюма. Скажите, что я знаю его маленький секрет…
— Видит Бог, я сделал всё, чтобы тебя отговорить, — вздохнул Айк и нажал кнопку открытия люка нижней палубы…
— Благодарю, Густав Адольфович, ваша находка с изменением электронных полей оказалась очень своевременной, — пожал я руку профессору, перед тем как выйти из рубки.
Мы стояли втроём, я, профессор и Алекса перед картой, на которой светилась громадина османского линкора.
— Не стоит, — скромно отмахнулся старик.
— Без вас я бы никогда не сумел подобраться к «Абдул Кадиру» на такое близкое расстояние, как сейчас, — продолжал я, заканчивая экипировку в боевой скафандр. — Теперь осталось дело за малым — взять его на абордаж!
— Вы называете это — малым делом?
Я улыбнулся профессору и, не отвечая на его реплику, сразу обратился к своей помощнице.
— Алекса, ты за главную. Удерживай нашего Густава Адольфовича, чтобы он тоже не сорвался в бой… В остальном, действуем по плану… Выводи «Одинокий» на открытое пространство!
Алекса улыбнулась и подошла к пульту управления. Все мы почувствовали, как силовые установки тяжёлого крейсера набирают мощность и он отстыковывается от крепёжного основания «Македонии».
— Будьте осторожны господин контр-адмирал, — сказала она на прощание, когда я уже был в дверях.
— Осторожность, это всегда про меня…