Страница 8 из 24
Видимо, весы в его голове наконец-то наклонились в нужную сторону. Только вот чаша, на которую упал груз, меня не радовала. Он действительно решил меня убить. До этой секунды я не ощущала приближение финала, где-то фоном были лишь редкие кошмарные мысли о будущем.
Темный опять стал ходить где-то в стороне от меня, то неслышно ступал на пол, то пинал камни и топтал осколки.
– О чем ты думаешь? – аккуратно спросила я.
– О том, как все закончить.
Я нервно сглотнула. Ладно, моя встреча с темным могла пройти еще хуже. Пытки, насилие, издевательства – неприятности начались бы еще у помойки. Этот чего-то хотел от меня, зачем-то разговаривал и пока не показывал себя с настоящей стороны.
– Ладно, мы правда засиделись.
– Стой! – воскликнула я, когда услышала, что он приближается ко мне. – Выслушай меня!
Он замер в шаге от меня, недовольно выдохнул, но все же позволил сказать.
– У меня есть к тебе предложение.
Это был отчаянный шаг. В голове все еще были образы людей, которых я люблю. Я чувствовала вину за то, что по собственной невнимательности не вернулась домой и осталась ночью на улице, причинила близким боль, заставила их страдать. Они должны были увидеть меня, убедиться в том, что не несут ответственности за все, что происходило со мной с момента церемонии. Мне нужно было просто провести с ними хотя бы один день и поставить точку.
– Я сделаю все, что ты хочешь, только позволь мне прожить еще один день. Мне большего не надо! Только попрощаться с семьей, увидеть их в последний раз.
Из-за того, что темный долго молчал, моя просьба казалась мне все глупее с каждой секундой. Возможно, я прогадала и ему ничего от меня не нужно было, а разговоры – просто его метод растянуть удовольствие.
– Ты серьезно подумала, – начал он медленно проговаривать каждое слово, – что я доверюсь тебе, светлая? Что я просто возьму и отпущу тебя, потому что ты попросила и потому что ты якобы не умеешь врать?
– Я дам клятву.
Он усмехнулся, прежде чем переспросить:
– Наверное, мне это послышалось. Что ты сказала?
– Я дам клятву. Светлые их не нарушают.
У нас так принято. Любое обещание обязательно выполнялось, иначе совесть могла свести с ума. Мне встречался только один человек, столкнувшийся с этим: одноклассница пообещала принести в школу выполненное дополнительное задание, но забыла. Она каждую перемену уходила рыдать в кабинку туалета, а потом рассказывала, что ей еще долго снилось, как ее отчитывают за проступок. На самом деле это было мелочью, но девочка страдала. Будет гораздо страшнее, если я нарушу обещание такого уровня.
– Если ты нарушишь клятву, что произойдет? Снова кашель? Или, может, несварение? – он откровенно смеялся, ему не понять правила и устои моего мира.
– Нет. Тебе известно, что такое совесть?
– Глупый вопрос.
– Так и подумала, – пробубнила я. – Нарушение клятвы или обещания карается муками совести. Это очень неприятно, что-то наподобие пыток, которые ты сам придумываешь в своей голове.
– И поэтому ты готова поклясться, что повторишь самый глупый поступок в своей жизни, чтобы я убил тебя, лишь бы только не испытать муки совести? Муки, которые ты можешь и не придумать? – удивился темный.
– Я люблю свою семью. Все, чего я сейчас хочу, – это поговорить с ними, увидеть их в последний раз и сказать, что они не виноваты в произошедшем. Если ты меня отпустишь и позволишь провести с ними день, я обещаю, что окажусь ночью на улице, чтобы ты закончил начатое.
Я чувствовала пугающую ответственность за сказанное, но не собиралась отступать. Он в любом случае убьет меня, так что изменится за один день?
Темный не верил мне, но что-то, возможно азарт или любопытство, заставляло его колебаться. От напряжения я неловко ерзала на стуле.
– Как ты все провернешь? – спросил он.
– Мой дом самый крайний, из окна моей комнаты на первом этаже виднеется граница с вашим миром. Ночью, когда все лягут спать, я выпрыгну на улицу. Ты сразу заметишь меня.
– Попрощаешься с родными и покинешь свой дом, чтобы я тебя убил?
– Да, я прошу только об одном дне.
– Ты сама понимаешь, что это абсурд?
– Это не… Я не обманываю тебя, – первый раз за все время я уверенно подняла глаза и словно нащупала в темноте непробиваемую стену холода, исходящего от него. На долю секунды мне показалось, что лед треснул, но темный сразу же отступил, не позволяя себе почувствовать хотя бы что-то. – Мне уже нечего терять, я совершила ошибку, она будет стоить мне жизни. Ты победил, и мне лишь остается надеяться, что твои планы на меня можно отложить до следующей ночи.
– Хорошо, – почти сразу произнес темный, – это похоже на сказку, но я согласен на эту маленькую сделку, светлая. Поклянись, что появишься завтра ночью на улице.
– Клянусь, – прокряхтела я. Из глаз вновь полились слезы, но уже не от страха, а от отчаяния. Не каждый день даешь согласие на собственное убийство.
– Этого недостаточно.
Я вдохнула полной грудью, попыталась успокоиться, после чего вытянула свою руку вперед. Моя замершая в воздухе ладонь дрожала из-за переживания, что сделка покажется ему слишком нелепой, но я не врала, не играла с ним.
– Я не вру. Клянусь, – повторила я шепотом, продолжая шмыгать носом, в такт ему дергались плечи.
Мое воображение нарисовало огромную ладонь с кучей шрамов, огрубевшими пальцами и алыми пятнами, словно с кожи уже нельзя оттереть кровь. От этой картинки меня затошнило, но руку я не убрала.
– Убери, – небрежно приказал темный.
– У вас не пожимают руки?
– Пожимают, но светлой руку я никогда не подам.
Конечно, ведь темным мы тоже, мягко говоря, неприятны. Только мы, несмотря на ненависть, не идем на их территорию днем и никого не убиваем.
– Как скажешь, – сухо ответила темному.
Откинувшись на спинку стула, я подняла голову, попыталась стереть с лица непрошеные слезы и услышала скрип. Из-за того, что я слишком сильно надавила весом на стул, он стал падать. На секунду я повисла в воздухе, из груди вырвался короткий крик, который стал громче, когда я почувствовала, как что-то острое прошлось по ладони. Я не упала, темный снова успел меня поймать.
– Зачем ты это сделал? – в ужасе закричала я. Ладонь горела, теплая кровь стекала по ней к локтю, кофта липла к коже. Я ведь пыталась договориться с ним, вела себя спокойно и сдержанно.
«Он убийца, он может только причинять вред. Чего ты ждала?»
– Я… – темный начал что-то говорить. Я испугалась и пнула его. Никогда еще не чувствовала подобного. Светлых можно смело считать неженками: мы плохо переносим боль, потому что сталкиваемся с ней редко.
Из-за попыток хоть как-то остановить кровотечение неприятные ощущения становились сильнее: пальцы немели, порезанная кожа адски горела, будто кто-то подносил к ней спичку. Я попыталась отвлечься от раны, поджала искусанные губы и положила пульсирующую руку на колени, второй рукой – обхватила запястье, большим пальцем ощупала область вокруг разрезанной кожи. Хорошо, что я не видела всего этого, иначе меня бы уже давно стошнило.
– Слушай меня внимательно. – Темный навис надо мной, его низкий голос лишил меня остатков самообладания, я готова была заскулить как маленький побитый щенок. – Ты должна будешь подчиняться мне до тех пор, пока этот порез на твоей ладони не заживет. Любое слово против моего – и ты пожалеешь, что попросила об одолжении. Если не выйдешь ночью на улицу, то я найду, где ты живешь, и прощаться тебе будет не с кем. Уяснила?
Теперь битая бутылка коснулась моей щеки. Кровь на кончиках острого стекла испачкала кожу:
– Да, я все поняла.
– Поклянись! – рявкнул он
– Я клянусь, что буду подчиняться тебе, пока на моей ладони остается хоть малейший след от пореза.
Все. Я только что поставила подпись в смертном приговоре.
– Отлично, – отозвался он, – тебе понравится, светлая.
Он откинул в сторону горлышко бутылки и сделал шаг назад.