Куалункуизмо

Узнав об этом, я лишь усмехнулся, лишний раз убедившись, что доверять можно только себе, и что отношения не для меня. Разумеется, я ей не стал читать лекции о нравственности и морали, решив оставить это на её совести, мне же не было стыдно, поскольку об этом не знал заранее. Это приключение всего лишь приятное дополнение к каникулам и ничего более.

В том же году меня взяли на практику в психиатрическую больницу ассистентом врача. Учиться оставалось ещё несколько лет в том числе и там, а потому было очень кстати сменить обстановку работой и посмотреть в живую на то, что меня ждёт на профессиональном поприще. Психологически, конечно, вначале было тяжело, поскольку большинство пациентов капризничали, увидев новое лицо. Никто, разумеется, не давал мне права ставить диагнозы, назначать лечение и как-то вмешиваться в процесс выздоровления пациентов. Даже общаться с ними наедине было строжайше запрещено. Однако наблюдать за работой врачей было всё равно занимательно. Это было похоже на театр, потому что к каждому пациенту врач подходил по-разному. С одним посмеётся, другому пригрозит, с третьим как с ребёнком – в зависимости от болезни.

Самым запоминающимся пациентом за всё время моей практики был парниша по имени М. Ему на тот момент едва исполнилось шестнадцать, но он уже предпринял две попытки самоубийства. Мой наставник, который вёл этого пациента, решил меня проверить, и предложил порассуждать на счёт случая этого парня. Я сразу смекнул, что дело не очевидное. Мы быстренько провели осмотр, где врач расспросил ещё раз для меня пациента о его мотивах и атмосфере внутри семьи. Выслушав его, я понял, что дело тут не в привлечении внимания, и не в депрессии, а в какой-то болезни, в результате которого был поражён мозг или искажено восприятие реальности. Врач не подтвердил, но и не опровергнул мои мысли, сказав развивать их ход как профессионал, а не как студент на экзамене. В свою очередь я попросил историю болезни и опросный лист, который был уже заполнен врачом до этого. Мне выдали документы, однако не полностью, предварительно убрав оттуда диагноз и лечение, чтобы я самостоятельно мог их предоставить. Мне было дано время до конца рабочего дня – порядка трёх часов, но спустя пятнадцать минут я уже объяснял своему наставнику свои выводы.

– У М. болезнь Котара.

Сходу сказал я, как только врач с удивлённым выражением лица кивнул в знак того, что я могу начинать.

– С чего ты это взял? – строго спросил тот.

– Во-первых, из опросника следует, что у него явная отрицательная самооценка к самому себе, практически ненависть. Во-вторых, у него в карте куча анализов на различные болезни, которыми он теоретически мог заразить людей, причём он сам настаивал на их проведении. И, в-третьих, бред пациента о том, что он уже умер, то есть его вера в то, что попытки увенчались успехом. Отсюда я пришёл к выводу, что у него болезнь Котара, потому что при средней форме этого расстройства больные уверены, что они отвратительные существа, несущие в этот мир страдания. Человек может решить, что это он заразил всех СПИДом, и это может быть причиной, по которой пациенты с данной болезнью наносят себе увечья.

Карие глаза моего наставника сверкнули, и по ним было видно, что я оказался прав, но тем не менее, он не спешил меня хвалить.

– Если ты считаешь, что это бред Котара, то назначай лечение, – спокойно попросил он.

– Я бы начал с использования мультикомплекса антидепрессантов, нейролептиков и стабилизаторов настроения. Но чтобы лечение давало позитивные результаты, добавил бы электросудорожную терапию, потому что она более эффективна, чем фармакотерапия, но учитывая особенности пациента, лучше всё же комплекс.

– А в каких случаях ещё применяют электросудорожную терапию? – продолжал спрашивать врач.

– Её применяют пациентам с глубокой депрессией, и результаты весьма обнадёживающие, – не задумываясь, ответил я.

– Очень хорошо! – похвалил меня наставник, поправляя очки. – Ты это всё за пятнадцать минут без интернета и учебников продумал? Восхитительно.

Он явно переоценивал мои способности, думая, что я это всё сделал без учебника. Несомненно, что в голове у меня сразу появилось несколько диагнозов, но чтобы узнать точный, мне и понадобилось провести пятнадцать минут за книгой.

После этого случая мой наставник стал чаще давать мне различные задания, и, видя, как я с ними справляюсь, рекомендовал главврачу взять меня именно к нему в интернатуру. Впоследствии так и получилось. Я провёл в качестве интерна в этой больнице три года. Затем обучение моё закончилось, и меня можно было называть полноценным врачом. Стоит отметить, что сразу по окончании обучения меня пригласили остаться работать в этой больнице, однако я отказался.

Как только я закончил обучение, у нас с отцом состоялся мужской разговор, в котором он выразил свою гордость за меня не только как за врача, но как за мужчину. Ведь за прошедшие почти одиннадцать лет я не выдал его тайну матери, равно как и наоборот. В итоге он, понимая, что с этого момента я начинаю взрослую самостоятельную жизнь, решил материально помочь мне, также как моим брату и сестре ранее. Он перевёл на мой счёт в банке огромную сумму, чтобы я ни в чём не нуждался, а занимался карьерой и тем, что мне нравится. Это было как родительское плечо, ведь на одни только проценты с этих денег я мог жить, не работая и ни в чём себе не отказывая. Я и не думал возражать, лишь поблагодарив за всё.

Возможно, от меня откупились, но учитывая моё отношение к институту семьи, это было только на руку.

Поначалу было опасение, что деньги вскружат мне голову, и не захочется работать, посвящая свою жизнь лености и праздности, как у большинства золотой молодёжи. Однако я умел концентрироваться, и поэтому спустя несколько дней, когда голова вновь стала холодной, стал решать в каком направлении двигаться дальше.

Глава 2

Я всегда мечтал быть ближе к природе. Крупные города хороши по-своему, но мне не хотелось связывать себя оковами шума и выхлопных газов. Поэтому я начал выбирать места, где бы мне было комфортно. Не буду утомлять лишними россказнями о том, по каким параметрам я искал новый дом, подведя лишь итог. Мой выбор пал на небольшой город К., расположенный на побережье одного из южных морей, посреди двух скал, в бухточке, напоминающей букву "С". Во-первых, мне уже доводилось там бывать, и отдых пришёлся по душе. Во-вторых, в тех местах очень распространено санаторное лечение, в том числе по моей специальности.

Однако я решил также прикупить квартиру в столице – приезжать придётся довольно часто, а заодно и машину. Когда все формальности были позади, я связался с агентством, которое предлагало выбор домов на побережье в К., и, забронировав два варианта, сел в машину и отправился смотреть новый дом. Спустя сутки я был на месте. Первый разочаровал меня своей мрачностью и тяжёлой атмосферой, словно там до этого жили маньяки. Во втором же в принципе всё устроило, за исключением неудобства местности, где он расположен – совсем уж в отдалении от элементарных магазинов, да ещё, чтобы пройти к морю нужно спускаться под крутую горку. В общем, я дал более конкретное задание агенту, и отправился в отель. Проведя вечер на набережной, я ещё больше удостоверился, что это место мне по вкусу.

На следующий день мне снова предложили два варианта. И первый оказался идеальным. Новый красивый белый двухэтажный дом, с панорамным видом на море, защищённый от сквозняков с левой стороны скалой, а с правой – соседями. На первом этаже была просторная кухня с барной стойкой, там же гостиная с большим телевизором и кожаным диваном, чуть вглубь уходил санузел, а правее от него небольшая комната. На втором этаже были две спальни и общая гостиная, большая ванная комната и балкон, с которого открывался потрясающий вид.

Поскольку я начинал жизнь с чистого листа, то мебель решил всю выкинуть, включая барную стойку и кожаный диван, который меня почему-то жутко раздражал. Телевизор необходимо перевесить на боковую стену, чтобы не отвлекал во время завтрака. Маленькая комната будет кладовкой, а гостиная на втором этаже – бильярдной.