Страница 8 из 9
Они втроем вцепились в тяжелое сооружение, каждый со своей стороны, и вышли из кустов. По всему телу снова пошел жар, хотя теперь возле воды было прохладно. Но тепло шло по телу не от нагрузки, а из-за волнения – несколько шагов вниз к потоку были такими опасными, а они, беззащитные, вышли на открытое пространство, где любой немецкий снайпер мог заметить отряд и уничтожить его несколькими выстрелами.
Плотик без единого всплеска лег на воду и тут же поплыл. Авдей ловко запрыгнул первым, заранее заготовленным длинным суком, как веслом, замедлил движение их плавучего средства, чтобы и остальные взобрались на плот. Следом на плотик шагнул с берега длинноногий Воробьев, затем, перехватив фрахтовый веревочный конец, взобрался на медленно плывущий плотик Шубин. На маленьком пространстве почти не было места, разведчики теснились спина к спине. Злобин сноровисто управлялся суком, словно веслом, будто сплавлялся на плотах всю свою жизнь. Он направил плот поближе к берегу, где не так сильно отражались лунные блики, отражения лунных светил тонули в сени деревьев, не выдавая бесшумное движение отряда разведчиков. Тишина, бурление потока и еле слышные всплески сука в руках Злобина – черные тени на плоту плавно скользили по рукаву реки прямо в расположение врага.
Поток с каждой сотней метров становился все более быстрым, глубоким и широким, и плот с тремя бойцами стал раскачиваться. Река стремительно несла их в глубину оккупированной немцами территории. Шубин мысленно отсчитывал километры, прикидывая скорость движения их плавательного средства, чтобы не выскочить неожиданно у моста прямо под прицелы немецких караульных. Коля, как оказалось, тоже успевал следить за берегом. Когда силуэты деревьев на берегу стали гуще и превратились в сплошную черную линию от того, что плот несся по глубоководью уже на одной скорости, Коля тихо предупредил:
– Надо замедляться и двигаться к берегу, скоро первый мост у Ракитного, рядом со старой дорогой.
Шубин кивнул в ответ, сообразительный Авдей мгновенно отреагировал – принялся направлять плот осторожными гребками к правому берегу. Они планировали сойти на землю у старой переправы, по берегу протащить под мостом сплетенные бревна, чтобы не выдать себя на воде, где было больше света от лунных бликов. Затем вернуться в поток и проплыть вдоль Ракитного, чтобы начать разведку с нового моста, который соединял населенный пункт с остальными деревушками и селами в окрестностях. Капитан решил проверить прежде всего самую крупную дорожную магистраль, по которой немцы могли гнать к строящемуся рубежу технику и личный состав.
Плот мягко замедлил движение, цепляясь за водоросли и растущий у берега ивняк. Злобин прошептал:
– Тут не пройдем, слишком болотистое место, надо поближе к центру.
Но капитан вдруг замотал головой, перехватил сук и вогнал его в илистое дно, останавливая движение плота. Разведчики замерли в удивлении, а командир вслушался в ночную тишину. Через шум потока он услышал странный звук, который не похож был ни на чириканье птиц, ни на крик ночного зверька. Глухой металлический стук. Мгновение, и стук повторился. И еще! Теперь и остальные успели его услышать. У Злобина вытянулось лицо, а Воробьев кивком указал на темноту впереди.
– По мосту передвигается техника, там мостки старые, расхлябанные, поэтому так стучит, – проговорил он, чувствуя, как внутри у него знакомые звуки мостков отдаются болью.
Старый мост хоть и стоял на крепких опорах, но путь через него был дальше, чем новый проезд к шоссе в город. Поэтому его забросили, перестали чинить хлябающие от возраста доски. Так старая переправа оказалась во власти поселковой ребятни, которая проводила на нем все погожие дни: рыбачила, играла в камешки, да каких только забав не видел старый мост. А вечером на мост полюбоваться отражением звезд в стремительном потоке приводили парни своих невест и подруг. Поэтому стук деревянных плашек отозвался болью в груди Коли. Тук-тук, больше нет на свете ни тех парней, ни тех девчат, а ребятишек, что облепляли мост гроздьями, уложили в общую могилу выстрелы фашистов. Хорошо, что в темноте никто не увидел, как заблестели его глаза от навернувшихся слез. Он – разведчик, он – участник важной операции, но как же трудно спрятать боль, которая рвет изнутри когтями.
Шубин приказал своим бойцам:
– К берегу! Плот привязываем и по зарослям будем пробираться на звук.
Разведчики принялись выполнять приказ. Пока они выбирались на сушу, камнями придавливали плот на мелководье, Глеб размышлял, как действовать дальше. Ночное движение говорило о том, что идет оперативное передислоцирование германских сил. Под защитой темноты, окружными дорогами немцы что-то срочно перевозят, а значит, этот груз важен для них. Он попал в точку, когда выбирал первый участок для разведки, здесь развернулась тайная магистраль для немецких сил. Осталось добраться до нее незамеченными, понять, куда движется техника, а также пересчитать ее количество. Поэтому, перед тем как двинуться вперед, командир отряда распределил задачи между разведчиками:
– Воробьев, отвечаешь за наблюдение по правому флангу, Злобин – левый, сообщай о любом движении на том берегу. Выдвигаемся к мосту, идем след в след. Огонь не открывать ни в коем случае.
Разведчики по его приказу выстроились в линию и стали пробираться через ивняк. Их уши, глаза ловили каждое движение или звук на отлогих берегах. Идти было тяжело, под ногами чавкала сырая скользкая почва болотистого берега, который был залит водой из-за того, что речка разливалась по пологой пойме в ширину до небольшой заводи. Перед ней и сгорбился старый мостик, они услышали стук его расхлябанных старых досок еще до того, как увидели горбатый силуэт на фоне темных домов. Громыхали доски, урчали машины, голоса говорили на немецком громко, не скрываясь. Шубин решил – надо подниматься на склон и увидеть своими глазами, что происходит на переправе. Слышно, что техника идет потоком через мостик в Ракитное, а судя по звуку топоров, мост готовят к передвижению еще более тяжелых машин – делают переправу больше и прочнее за счет второго слоя наката. Пока темно, отряду надо пробраться в сам поселок, провести разведку уже имеющихся там сил: сосчитать технику, найти место ее расположения под маскировочными тентами, узнать количество личного состава. Он займется этим с Воробьевым, который знает расположение домов и улиц в родном месте. Злобина же можно оставить на наблюдении у моста, может, услышит что-то полезное в громких переговорах немцев между собой, а также пересчитает идущую через переправу технику. Так они начнут действовать сразу с двух направлений и успеют за оставшиеся четыре часа до рассвета собрать важные сведения. А дальше по плану: как снова стемнеет, идти к Белой или назад на нейтральную полосу по берегу вверх против течения. Он на ухо объяснил задачу каждому из бойцов. Злобин кивнул и указал на редеющую стену из тонких ветвистых ив:
– Дальше пробраться близко незамеченными уже никак по сухому нельзя. Поэтому я по воде. Вещмешок оставляю здесь. Вернусь, как начнет светать.
Сержант стянул сапоги, гимнастерку, штаны – засунул одежду поглубже в гущу веток у толстого ствола и зашлепал босыми ногами по воде. Воробьев тихо окликнул его:
– Товарищ сержант, стойте! – парнишка сорвал тугую дудку камыша и с хрустом обломал коричневый отросток. – Вот, держите, он внутри пустой, под водой сможете дышать.
Когда закончилась зеленая гладь из водорослей, Авдей набрал побольше воздуха и нырнул под воду, только короткий зеленый отросток чуть высовывался между бурунами. Когда и он стал не виден в ночи, Глеб повернулся и бросил взгляд на верхнюю линию берега, поросшего тонкими ивами:
– Коля, давай соображай, как нам лучше пробраться в деревню. Не знаю пока, к какому участку, будем действовать уже на местности. Надо найти, куда немцы сгоняют технику. Там пересчитать все, отметить на схеме. Мы на верном пути и сможем предоставить в штаб карту рубежа немцев нового оборонительного рубежа.