Страница 6 из 19
Она с тоской заглянула в щель. Успокоила себя: «В подпол все равно придется лезть. Мало ли какие там еще трубы прорвались и полы подгнили? Хочешь не хочешь, а нужно проверять. А ключи эти разнесчастные пусть лишним поводом для вылазки станут. Тем более что непонятно, какие двери они отпирают… А еще нужно срочно приобрести фонарь».
Настя сунула спасенный ключ в карман толстовки, домела пол, отнесла сор в пакет для мусора. Вернувшись в гостиную, замерла нерешительно перед дверью в кабинет. Идти туда было как-то боязно. С другой стороны, не дело это – жить в доме и комнаты бояться. Нужно преодолеть свой страх.
Вооружившись тряпкой, Настя позвала с собой Кисточку и шагнула за массивную дверь.
В кабинете все осталось неизменным. Висели на стенах запыленные картины, недоверчиво хмурился чугунный лев. Земля в горшке с пальмой совсем высохла, Насте даже немного стыдно стало перед несчастным растением. Она поспешила на кухню, набрала кружку воды и полила пальму.
Комната сразу перестала казаться опасной и негостеприимной.
Настя подошла к ближайшей картине, аккуратно смахнула тряпкой пыль с рамки. Блеснули золотистые завитушки старинного багета. Стоило аккуратно подуть на холст – поднялось к потолку облако белесой призрачной пыли. Под ней обнаружились густые мазки слегка потемневшего масла. «Надо будет купить бесщелочное мыло и губку помягче», – решила Настя.
Выросшая в семье художницы, она прекрасно знала, какими капризными бывают масляные картины. Мама всегда говорила, что первый год они, как дети, жаждут свежего воздуха и солнечного света, а потом, «повзрослев», начинают побаиваться ультрафиолета и сквозняков.
Из-под остатков прилипшей пыли проступили силуэты трех стройных берез, растущих на зеленом холме. За березами поднимался освещенный солнцем лес.
Полюбовавшись картиной, Настя принесла веник и совок. Пол оказался относительно чистым, лишь под столом лежали кучкой высохшие листья.
Пальмовые и березовые.
***
Настя закончила уборку и отправилась на кухню, чайку попить.
Вода в самоваре остыла, пришлось слить ее в стеклянный графин, вынутый из буфета. Настя внимательно изучила самовар: покрутила кран, сняла колпачок и венец, на который, как помнится по картинам с русской живописью, ставится заварник. Понюхала угли внутри…
Как правильно обращаться с архаичным предметом быта она представляла с трудом, поэтому решила не рисковать и воспользоваться обычным чайником. Благо, он тут же на плите своего часа и ожидал.
Перед тем, как поджечь конфорку, Настя внимательно изучила газовый шланг, уходящий куда-то за стену. Спички лежали на вытяжке. Автоподжига у плиты не имелось.
Вскоре на ближайшей конфорке заплясал синеватый огонек. Чайник вскипел на удивление быстро – засвистел переливчато, пустил к потолку клубы пара.
Кисточка потерлась об ноги, громко мяукнула, напоминая о себе.
– Сейчас покормлю, – Настя насыпала ей мисочку корма, налила свежей воды. – Вот так, – Пожаловалась: – Вроде ничего не сделала, а устала…
Заварив себе чай, она отправилась в гостиную и включила телевизор. Телеканал Эретрейя-Плюс, ставший за столь недолгое время почти родным, вещал о каком-то горном курорте с лыжными трассами под сияющими лазурью небесами. «Где это в Африке такие горы снежные?» – удивилась Настя, но потом вспомнила недавно виденную рекламу турецкой горнолыжки и решила, что подобные курорты уже везде. Искусственный снег и все подобное…
Горы были такими заманчивыми, что захотелось немедленно подышать свежим воздухом. Вдохнуть полной грудью!
Настя отставила чашку на столе и подошла к окнам гостиной, выходящим на дорогу. Попробовала открыть одно из них. Старинный шпингалет – не медный, как она сперва ошибочно подумала, а латунный, – крепко влип во множественные слои белой краски и с места не сдвинулся. «Это окно приклеилось накрепко», – сделала вывод Настя. Со вторым все получилось удачнее. Правая створа подалась под напором и раскрылась, расплескав по сторонам куски засохшей краски и деревянную труху. Но здесь тоже стоило действовать осторожно, дабы не поломать.
Оказалось, что день как-то незаметно сменился вечером.
Окна гостиной смотрели на восток. Под ними лежала длинная вечерняя тень от дома. Она уже закрыла собой половину проезжей части и теперь тянулась к новомодному коттеджу напротив.
А со стороны кухни за стеклами тлел закат. Золотистая подсветка красиво очерчивала контуры деревьев.
«В саду, наверное, хорошо», – подумала Настя. Вспомнив о своем желании, во что бы то ни стало отыскать выход на террасу, она отправилась в сени. Дверь в сад должна быть где-то там.
Но в сенях ее не оказалось. Был выход на крыльцо, дверь в туалет и те массивные створы слева, запертые огромным засовом. Быть может, сад начинается за ними?
Настя прошла мимо шкафов со старой крупой прямо к этим неприветливым дверям. Они выглядели очень старыми, но были по-своему красивы. Потемневшее от времени дерево покрывала нехитрая резьба. Две чугунные скобы, через которые проходил засов, скрепляла еще и цепь с замком. Выглядело все это серьезно и даже сурово.
– Эти врата точно не в сад ведут, – разочарованно предположила Настя.
Кисточка, как всегда незаметно возникшая рядом, возбужденно колотила себя по бокам хвостом и внимательно заглядывала под шкафы. Видимо, там притаились мыши, привлеченные старой крупой.
Вспомнив про ключ, лежащий в кармане толстовки, Настя примерила его к замку, но он не подошел. Она еще раз внимательно огляделась по сторонам. Вокруг царил полумрак. Тусклая лампочка не справлялась с ним, в углах и под висящей одеждой нарастали густые тени.
И одна из них прятала дверь, которую Настя не приметила сразу. Сбитая из досок, дверь частично скрывалась под ворохом старых телогреек и линялых шуб.
Настя дернула ручку, открывая новое помещение. То, что обнаруженный ход тоже не ведет в сад, стало ясно почти сразу. Это была совершенно темная, без единой лампочки кладовка. Слабый свет из сеней вырвал у жадного мрака какие-то сундуки, мешки, полки…
Кисточка восторженно нырнула во тьму и принялась шуршать бумагой.
– Кс-кс-кс, иди сюда, – позвала Настя, но кошечка и не собиралась возвращаться.
Пришлось отправится на кухню, взять с полки свечу в медном подсвечнике, зажечь ее и пройти внутрь кладовки. Взгляду открылся целый склад. На полу перед парой сундуков – свернутые ковры, какие-то вазы, лыжи, чемоданы, табуреты, прялка. Перевернутый журнальный стол в глубине у стены. Рядом бархатное кресло, на котором горой сложены пожелтевшие и обтрепанные рулоны обоев. По стенам – полки. На одних – посуда: фаянсовые тарелки, чашки, сахарницы, масленки, горшки. На других – стопки журналов, пластинки, книги и даже огромный граммофон…
От оглушительного Настиного чиха в воздух поднялось облако пыли.
– Кисточка, пойдем! – последовал новый, полный надежды призыв.
Непослушная кошка весело муркнула откуда-то из-за кресла, но к хозяйке не пошла. Настя полезла ее доставать – чуть шею себе не сломала, споткнувшись о десятикилограммовую черную гирю. Чудо, что не уронила в этот хлам свечу – пожара было бы не избежать.
«Обязательно куплю фонарь. Вот прямо сегодня же. Налобный», – пообещала себе, балансируя на одной ноге. Снова позвала:
– Кс-кс! Выходи оттуда, живо!
Тут ее взгляду открылась еще одна дверь. Она была заколочена полками с посудой. Золоченая скважина ярко блестела в свечном пламени. Недолго думая, Настя сунула туда ключ.
И он подошел…
Вдруг Кисточка пулей вылетела из кладовки в сени. Подняв дыбом шерсть, выгнула спину дугой и с ворчанием уставилась на входную дверь.
А потом из-под потолка раздалась оглушительная трель старомодного дверного звонка. Пришедший потопал ногами по крыльцу, нетерпеливо подергал ручку. Знакомый голос потребовал:
– Открывай! Я знаю, что ты там!
Глава 3. Белов против льва-защитника
Несомненно, за дверью находился Белов. Настя обругала себя: «Стоило быть осторожнее в магазине. Это Вадик выследил и передал все своему шефу».