Страница 8 из 8
Сначала они сорок минут ждали поезда, который задержался, и теперь третий час сидели в милицейском помещении. Катя переживала, что дети хотят в туалет. Но они теперь спали оба. Катя слабо отвечала одинаково на одинаковые вопросы. Милиционеры её материли и называли чёрной. Время от времени они поочередно выходили курить и звонить по одному на двоих мобильному с антенной. Катя вдруг догадалась и попросила позвонить мужу на работу. Новый милиционер спросил, не принести ли ей, может, ещё кофе. На слове «кофе» проснулся Первый и попросил есть. Катя достала из сумки второе яблоко, которое положила им свекровь, и протянула его Первому. Одно яблоко он съел ещё в цирке перед представлением. Прежний милиционер ударил Катю по руке, сказав, что ей нельзя кормить чужих детей. Яблоко покатилось по грязной напольной жиже. Вторая заплакала, Первый заплакал, Катя заплакала. Стала искать платок, чтобы вытереть яблоко. Один из милиционеров в форме человека забрал у неё сумку и вытряхнул содержимое на стол.
Смотрел на платок, помаду, огрызок, жвачку, ещё один платок, зеркало, ручку, чеки, кошелёк и пакет с аккуратным свёртком гостинцев. Милиционеры в форме людей раскурочили пакет, потом свёрток и стали рассматривать белые тряпочки с вышивками. Что за хрень? Катя ответила, что родственники передали гостиницы. У вас у чёрных так принято, а? Это что за знаки? Катя ответила, что это народные узоры, вышивка мордовским крестом, нитка продевается с двух сторон для создания рельефа. Бабушка и её сестра пытались Катю научить в детстве так вышивать, но ей не хотелось. Вторая подумала, что это очень красивые тряпочки. Оба милиционера в форме людей подумали, что ювенальщица всё не идёт. Она должна была забрать детей и пристроить их. Женщины всегда занимались детьми. Тогда можно отвести чёрную в ОВД.
Новый милиционер пошёл звонить и курить. Прежний милиционер пощупал снова наволочки – одну, вторую, третью, четвёртую, рисунки в них были слишком плотные. Он догадался, что в узорах что-то зашито. Милиционер в форме человека достал из ящика стола складной нож, в котором чаще всего использовали штопорную ногу, и начал лезвием вскрывать выступающий узор одной из наволочек.
Вторая зарычала и бросилась отнимать у него тряпочку. Катя закричала. Милиционер толкнул Вторую. Её подобрала Катя, Первый подбежал и тоже уткнулся в мать. Милиционер в форме человека вдруг завыл, уронил наволочку и стал глядеть на свои руки. На его белой коже, на внешних и внутренних сторонах ладоней, на руках до локтей, вперемешку с сочащейся алой кровью выступали зигзагами, ромбами, звёздочками плотные красные, синие, жёлтые, чёрные и зелёные орнаменты, сделанные мордовским крестом – ниткой, продетой с двух сторон, для создания рельефа.
Мелузина и её друзья
Дети взяли и объединились. Света сказала, что если они сами не объединятся, то придут взрослые и соберут в кучу их недоразвившиеся тела для того, чтобы заработать себе денег. Света не любила взрослых за то, что они нелогично и нефункционально устраивали всё. Город сидел на газу. Взрослые ковыряли дыру в земле, качали газ, его облачка поднимались, травили дыхание, но доходы от него испарялись. А город выглядел так, будто в нём случилась война или конец света. Теперь люди как-то пытались доживать. Асфальт икал возвышениями и провалами. Люди матерились. Поликлиника ползла наличниками и доживателями. Мусор атаковал во дворах и на рынках. Ромбы забора успокаивали своей вечностью. Света сказала: будем снимать кино. Но не вот это всё. А лучшее, что пока у нас есть, и единственное – наши тела.
Саша согласился сразу, он был без комплексов, его вырастила одна бабушка, он мечтал об обладании вещами, ношении вещей, держании вещей в руках, пользовании ими. Он носил всегда перешитки бабушкиных знакомых, чистые, опрятные, но чужие. Бабка не даёт бабок, шутил он плохо. На самом деле бабушка купила бы ему что угодно, если б могла. У них была искренняя и сильная любовь. Денег не было совсем. Света видела, что в этом нет логики. Сашина бабушка работала на заводе инженеркой, завод функционировал, производил что-то, связанное с тем же газом. Саша любил бабушку мощно, хотя она старалась с ним строго, просила не стать наркоманом или алкоголиком. Он не дурак, не собирался. Бабушка выкраивала деньги там-сям, откладывала. Саша пытался подрабатывать грузчиком, уборщиком, упаковщиком. Однажды летом он поработал месяц в кафе и сумел купить себе бэушный смартфон и слуховой аппарат бабушке, новый, но такой, простой. Это был самый счастливый момент его жизни. Саша мечтал о еде тоже. Каждое утро покупать кофе в кофейне и круассан. Он хотел жрать дорого и красиво, а не кабачки. А бабушке купить аппарат помощнее и плазму. И много чего. Он сразу сказал Свете: а чо, давай.
Соня говорила Саше, что ему везёт, что у него нет родителей. А одна бабка. Ещё и адекватная. Её родители не пили и не утопали в нищете, а располагались посреди комфортной бедности. Мама работала врачом, папа водил автобус. Важные профессии, думала Света, ответственные, думала Света. Но оба зарабатывали недостаточно для содержания троих детей. Это ведь нелогично, удивлялась Света. Родители Сони вели себя чрезвычайно жестоко со всеми своими тремя детьми, которых нарожали через запятую примерно в два года. Соня появилась в середине. В этой семье наказывали за любое действие, взгляд, движение, слово. Не обязательно было делать что-то плохое, получать двойки, курить, не мыть посуду. Дети были всегда виноваты в том, что живут в одной квартире с этими взрослыми людьми, вынужденными этих детей кормить, одевать, обслуживать. Любое желание, мечта, интерес, стремление унижались, высмеивались, наказывались.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.