Страница 13 из 109
Глава 6
После перенесённой жести, да ещё и в период одиночества было самым правильным и разумным погрузиться в подобную простую работу. Поэтому выполнить доставку я был очень рад. Летел я один — в Подмосковье подобных заказов у меня почти не было, здесь же такое оказалось в порядке вещей. Указанная ценность груза была низкой, всего 300 рублей, вес небольшим, и нуль кейтов — обычный, не матрицированный подарок.
Точкой отправления был Казанцев — второй по величине город материка, столица Новокавказской автономии, а отправителем — Вай В. Е.
О городе, в котором мне предстояло спустя неделю учиться, я не знал практически ничего, да и фамилия эта мне ничего не говорила. В отличие от Москвы и Подмосковья, где система регистрации заявок стояла новая, и обычно чётко следили за заполнением данных — здесь стояли инициалы.
Тем более интересным было узнать, что отправитель мне тоже знаком.
Но обо всём по порядку. До Казанцева я добрался на обычном рейсовом геликоптере, с толпой урбанизированных аборигенов — медные с зелёным отливом лица, кто в пончо, кто во вполне современных дублёнках и пуховиках, почти все — с гаджетами. Я заметил, что у аборигенов существует мода ходить со старыми наушниками от плееров, мне кажется, они даже не слушали в них ничего, а просто использовали для утепления ушей. На месте я был к вечеру.
Город Казанцев сильно отличался от Акулаевска, его активно застраивали позже, когда опасность малых драконов миновала, и он представлял собой классический прибрежный город, размазанный по всем возможным берегам. Здесь в первом из Антарктических городов я увидел Хау-Сёнтр, он же «Сити» — небольшую группу небоскрёбов в глбине бухты. Напротив него, в заливе, возвышался скалистый, поросший лесом остров, где геликоптер сделал остановку и высадил одну из семей аборигенов — в крохотном хуторе рядом со странным комплексом зданий — не то загородным отелем, не то каким-то исследовательским институтом.
Забирать груз предстояло из того самого центра. Ещё на подлёте к городу я сделал звонок:
— Добрый вечер, я хочу услышать господина Вая. Это особый отдел Императорской курьерской службы…
— А, да-да! — раздался мужской голос. — Эльдар Матвеевич — это вы?
— Да. К сожалению, не знаю, как к вам обратиться, сударь, указаны только ваши инициалы. Буду в городе примерно через полчаса.
— Ничего страшного. Ожидаю вас, в любое время до восьми вечера по указанному адресу.
Голос был благожелательным, и это прибавило мне хорошего настроения. Геликоптеропорт был далеко от берега, но такси до небоскрёбов домчало меня за пятнадцать минут. Мы остановились у одного из наиболее старых и не самого высокого из небоскрёбов — этажей тридцать в стиле местного ар-деко с характерными арками и псевдорусскими элементами.
И только когда я увидел скромную по размерам, но позолоченную табличку на входе: «Императорские железные дороги» и позвонил снова — паззл сложился.
— Вильям? Это же вы!
— Да-да, вы меня не узнали? Богатым буду, стало быть. Сейчас спущусь.
Я присел на диване в холле, перед турникетом, он вскоре спустился, неся в руке достаточно аляпистого вида подарочный пакет. Одет он был в серый производственный халат, который носят инженеры, работающие с электроникой — совершенно непохожий на строгий костюм, в котором я его видел до этого.
— Вы попали на обеденный перерыв, позвольте угощу вас кофе из автомата, — сказал он, сбегал и принёс дымящиеся стаканы.
Я тем временем подготовил бланки — заказ ещё не был оплачен, также не была посчитана стоимость доставки.
— Вы специально выбрали меня курьером, или там получилось? — спросил я.
— Да, я написал комментарий к запросу — прошу передать заказ Эльдару, фамилию не запомнил. Мне показалось, что это будет и вам интересным.
Пакет был небольшим и лёгким, я приподнял и взвесил его в руке.
— Овладевает любопытство? — усмехнулся Вильям.
— И это тоже. Я понимаю, что вы можете не указывать подробностей, а просто назвать груз «подарком» в документах, но мне всё равно перед вручением придётся его досмотреть на предмет чего-то запрещенного.
— Понимаю, таков регламент. Давно уже не отправлял ничего «курьеркой», позабылось. Давайте покажу.
Он достал подарочную коробку с надписью «хрупкий груз» из пакета, раскрыл упаковку и развернул пупырчатый полиэтилен.
Внутри была матрёшка. В характерном стиле японских мультфильмов она изображала Аямэ Мико — в разных сценических костюмах. На первой она была в утеплённом полушубке — с позолотой и парой драгоценных камней. Вильям раскрыл верхнюю матрёшку, показал вторую — там был строгий костюм и электрогитара. Третий слой — лёгкое платье с цветочками, а перед тем, как распаковать самую маленькую, четвёртую матрёшку, Вильям прокомментировал:
— Хм… тут… несколько пикантно.
Четвёртая матрёшка изображала певицу в бикини с сердечками. И, конечно же, в очках. Мне тут же вспомнились те порнографические распечатки, которые я обнаружил в сейфе свой спальни. То, с каким трепетом и смущением суровый инженер-безопасник показывает это творение — стало немного смешно. С другой стороны, судя всем, это было нечто сокровенное, а значит, я производил впечатление человека, которому можно доверять.
Попутно я задействовал артефакторный навык и проверил — предмет и пакет были «пустыми», без каких-либо технологических и магических закладок, обнаружилась лишь открытка, лежащая на дне пакета.
— Сами? — спросил я.
— Изготовил? Нет, что вы. У меня нет такого таланта. Я лишь писал техническое задание, а изготовила супруга одного местного коллеги.
— Почему не вручите сами? Работа?
— Увы, да. Я завтра отбываю из Казанцева на строительные участки. Была небольшая надежда, но всё равно решил подстраховаться. Конечно, очень хотелось бы оказаться на концерте — последний раз был три года назад, в Алма-Ате, с тех пор уже два новых альбома.
— Понимаю. А о доставке вы договорились напрямую с ней?
— Нет, конечно, списался ещё на большой земле с помощником её концертного директора. С её миллионной аудиторией фанатов. Эх… Аямэ, — он вздохнул. — Сколько крыш снесла! Тайная влюблённость половины мужчин моего поколения. И вашего, возможно, тоже.
— Признаюсь, был большим её фанатом, — кивнул я, не уточнив, что фанатом был не вполне я, а мой реципиент. — Помню, ещё в лет четырнадцать повесил в спальне постер с нею.
— А сейчас?
Я едва не сказал «вырос», но вовремя сообразил: