Страница 16 из 154
Глава 6
Выглядело это все, конечно, очень красиво, но тишина и шокированное молчание затягивались.
— Ну так что, я пойду? — спросил я, повернувшись к распорядителю.
Тот захлопнул рот, набрал в грудь воздуха и объявил:
— Александр Мирный, результат… результат… — сдулся мужик, затрудняясь подобрать цифру. Но потом собрался и выкрутился: — Первый разряд!
Я кивнул мужчине и зашагал в сторону своего будущего тренера, который уже был не настолько суров и мрачен, как при первой ученице. Которая, кстати говоря, смотрела на меня с чисто женским любопытством. А вот Иван, наоборот, скалился во все тридцать два. Еще и хлопать начал, зараза. В удивленной тишине его одинокие хлопки были ну просто сущим издевательством.
Пока все присутствующие не подхватили аплодисменты, и не оказалось, что иду я под бурные овации.
Тренер стоял с каменной миной, и у меня закралось подозрение, что бояричу Новикову еще аукнется этот перформанс.
Наконец, после грозного рыка парочки педагогов все угомонились, и нас развели по разным аудиториям. Разряды поменьше ушли в аудитории побольше, а мы вчетвером отправились в небольшой кабинет. Обычный такой, ничем не примечательный кабинет с обшарпанными партами и местами поломанными откидными лавками. В моей прошлой юности в таких кабинетах проходили семинары по какой-нибудь физике или высшей математике.
— Меня зовут Дмитрий Евгеньевич Разумовский, и с этого дня я ваша мама, папа и лучшая подружка.
В Дмитрии Евгеньевиче Разумовском легко и непринужденно угадывался ветеран активных боевых действий. Несмотря на то, что мужику явно было чуть за сорок, выглядел он сильно за пятьдесят. У таких, как правило, всегда за душой есть какая-то история, поломавшая бойца так сильно, что он не смог вернуться в строй. Преподавательская деятельность не самый плохой выход для таких людей. Чаще всего у этих ребят проблемы со стаканом.
— У нас есть с вами пять лет, чтобы реализовать ваш магический потенциал, — меж тем продолжил Разумовский.
Василиса приподняла брови, но задать вопрос постеснялась. А я вот нет:
— А почему только пять лет?
Тренер поднял на меня тяжелый взгляд и попытался меня этим взглядом придавить. Пожалуй, будь перед ним действительно юнец, это, может, и сработало бы, но я видел кое-что пострашнее ветерана с поломанной судьбой.
— Кто-нибудь знает ответ на этот вопрос? — спросил Разумовский у Ивана с Василисой.
Иван, если и знал, предпочел промолчать, а девушка и вовсе отрицательно помотала головой.
— Как правило, — медленно проговорил Разумовский, — резерв податлив к изменениям ограниченное количество времени после инициации. Считается, что время реализации потенциала — пять лет.
— Но вы с этим не согласны, — заметил я.
— В моей практике резерв теряет эластичность через пару лет после инициации, — подтвердил Разумовский. — Но это… — мужчина криво усмехнулся, — не репрезентативная выборка.
Я кивнул, принимая ответ. Василиса нахмурилась, а Иван склонил голову набок и с задумчивым видом рассматривал тренера.
— Итак, завтра вас ждет инициация. Это малоприятная, болезненная и небыстрая процедура откроет вам дорогу к магии и нашим тренировкам. Вопросы? Вопросов нет. Свободны.
Когда дверь в кабинет за нашими спинами закрылась, Иван со свойственной ему непрошибаемой жизнерадостностью заявил:
— Так, ну, полагаю, это дело надо обмыть!
— Пожалуй, я воздержусь, — негромко произнесла Василиса, чуть сторонясь Ивана и случайно или намеренно приближаясь ко мне.
— Как же так? — возмутился Иван. — Мы такой ответ не принимаем! Да, Александр?
Девушка кинула на меня умоляющий взгляд и, как бы мне ни хотелось узнать ее поближе, я произнес:
— Не хочет идти — пусть не идет. Уверен, у нас будет еще много хороших поводов провести время вместе.
Василиса благодарно улыбнулась и тут же как-то ловко исчезла, завернув то ли в ответвление коридора, то ли в какую-то аудиторию.
— Зря, — покачал головой Иван.
— Ты, боярич, привык к тому, что титул дает некоторые преференции при общении с женщинами. Но в реальной жизни иногда надо брать свое военной хитростью, — усмехнулся я.
— Титул дает только политические выгодные браки, друг мой, — вздохнул Иван так печально, что не оставалось сомнений — бедолаге уже выбрали супругу, и она ему не слишком нравится.
Но обсудить дела сердечные нам не дали — Иван замолк, смотря куда-то вперед. Боярич подобрался и как-то так нехорошо прищурился, что никакого веселого раздолбайства в нем не осталось ни на грамм.
Я проследил за его взглядом: к нам уверенной походкой шел молодой человек, явно и старше нас, и выше по социальной лестнице. Он был среднего роста и средней комплекции, с волосами невзрачного мышиного цвета, но внешность его на самом деле вообще не имела никакого значения. Походка, жесты, взгляд — все вместе говорило о невероятном, просто животном обаянии и нечеловеческом магнетизме приближающегося парня.
И судя по Новикову, которого едва не перекосило, нас ждала очередная дуэль. Так что я тоже на всякий случай подобрался — мало ли что от этих аристократов можно ожидать. Но удивительное дело, приближающийся парень скользнул по Ивану равнодушным взглядом и подошел ко мне.
— Александр Мирный? — уточнил парень, на пальце которого блеснул сословный перстень.
— С кем имею честь? — вопросом на вопрос ответил я.
— Княжич Максим Меншиков. Уделите мне минуту вашего времени для приватного разговора?
Даже не оборачиваясь на Новикова, я почувствовал, как того корежит от Меншикова, словно черта от ладана. Но разборки аристократов меня мало волновали, а вот нездоровое внимание к своей персоне у сынули главы Свободной фракции вызывало закономерные вопросы.
— Вы меня заинтриговали, — честно ответил я.
— Встретимся позднее, — сказал Иван, явно не испытывавший особого желания находиться в присутствии Меншикова.
Я кивнул Новикову, и мы с княжичем отправились на «приватную» беседу. Беседовать княжич предложил мне в одной из кофеен на территории университета. Примечательна эта кофейня была ценами и, соответственно, публикой. Только благородные, точнее, богатые благородные, могли позволить себе там вкушать кофий.
— Кофе за мой счет, — барским жестом заявил княжич, когда к нам подошла хорошенькая официантка.
— Благодарю, — чуть улыбнулся я, — но я могу себе позволить кофе. Кофе по-турецки, милая девушка.