Страница 146 из 154
Том 2 Глава 22
Сегодня после пар я наведался в «Волжско-Камский банк» и привез из своей ячейки ворох расписок Грифа. Ну как ворох, двадцать семь штук. На каждой в верхнем углу было карандашиком написано второе имя — заемщика. Быстро пролистав бумаги, я легко нашел пометку «Афина».
Гриф действительно оплачивал последний приют для матери девушки, но теперь, учитывая наши деловые отношения и белую зарплату, это теряло всякий смысл.
Паук нашелся тут же — ситуация у парня была еще более безрадостная. Его могли выгонять в клетку бесконечное количество раз за ночь, пока он стоял на ногах. В сумме Паук должен был отработать такое количество боев, что методом несложных математических подсчетов можно было легко понять — парень просто не вылезал с ринга.
То-то у него вид был обреченно-решительный при нашей встрече.
Звали Паука Олег Лапов, и для него Гриф платил за лечение дочери. Я в медицине был не силен, но судя по расписке, это было что-то очень дорогое и очень долгое.
Орла в расписках, кстати, не было. Наверное, тоже фрилансер или из скучающих бывших вояк, которым не к чему в мирной жизни приложить свои шикарные навыки.
Я достал из кармана телефон и набрал Афине.
— Ты в клубе?
— Да, — растерянно ответила девушка. — Проверяю алкоголь перед завтрашней ночью.
— Подойди ко мне, — попросил я и повесил трубку.
Афина не пришла — прибежала почти что молниеносно.
— Звал, шеф? — бодро спросила она, заходя в кабинет и плюхаясь в гостевое кресло.
Разница между Афиной в ночь боев и Афиной в обычный день была колоссальная. Просто два разных человека. Первая — без пяти минут борзая эскортница, вторая — девочка в кроссовках и вытянутом спортивном костюме.
— Да. Нужно разобраться с кое-какими бумажками, — кивнул я и протянул ей ее же расписку.
Девушка взяла лист, пробежалась по нему взглядом, изменилась в лице и медленно произнесла:
— И что мне с этим сделать?
— Не знаю, — равнодушно пожал я плечами. — Можешь спустить в унитаз, можешь сжечь. Сложить в бумажный самолетик не предлагаю — вдруг кто поднимет.
Афина смотрела на меня широко распахнутыми глазами, и я положил ладонь на стопку лежащих на моем столе бумаг.
— Здесь все расписки, что я забрал из сейфа Грифа. Помоги мне выбрать тех бойцов, кто заслуживает доверия и по-настоящему нуждается в помощи регулярно. Тех, кому помогли один раз и с тех пор посадили на крючок, нужно пригласить сюда завтра, я буду раздавать вольницы.
Девушка несколько раз моргнула, осознавая сказанное, а затем уточнила:
— А зачем ты мне это вернул?
— Знаешь ли, я предпочитаю, чтобы люди работали на меня на добровольных началах, а не потому, что им к горлу приставили финку.
— Ты очень странный человек, Алекс, — покачав головой, произнесла моя управляющая. — Среди этих расписок есть люди, на которых можно хорошо, действительно хорошо заработать. Но они не вернутся, если ты отдашь им бумаги.
— И пусть, — вновь пожал я плечами. — Будут другие. Всегда будут другие, Афина. Это очень легкие деньги для тех, кто может держать удар.
С этими словами я придвинул девушке стопку бумаг, и она, все еще немного растерянная, начала их перебирать. Но очень быстро ошарашенность моим решением сменилась злостью на прошлого начальника.
— Сволочь, сволочь, — бормотала девушка, раскладывая листы на три стопки. — Этих можно пригласить завтра, — наконец произнесла она, указав на первую пачку. — Гриф единожды оплачивал их нужды, но нуждались они в деньгах в тот момент не просто остро, а остро и вчера. Но каждый может тебя озолотить, так что не знаю…
— Мое решение, — спокойно напомнил я.
Афина вздохнула, соглашаясь:
— Твое решение, да… Эти, — она показала на среднюю пачку, — просто бесполезны. Мясо. Оставлять их на арене равносильно убийству. Часть из них, конечно, нуждается в деньгах, но в основном потому, что, как ты и сказал, здесь легче всего получить монетку на очередную дозу дури. А этим, — девушка указала на последнюю стопку, — этим на самом деле нужны деньги. Много и постоянно. Они неплохие бойцы и смогут продолжить работать на тебя, если договоришься.
— Спасибо, — кивнул я. — Организуй завтра первых…
Телефон на столе пиликнул входящим сообщением.
— А мне пора, — произнес я, прочитав уведомление. — Мой пепелац готов!
— Пепелац? — не поняла девушка.
— Машину починили, — пояснил я.
— А что с ней случилось? Это же «Руссо-Балт»!
— А, — отмахнулся я. — Один придурок пострелять решил по моей ласточке.
У Афины сделались очень круглые глазки, и затем девушка со всей серьезностью произнесла:
— Алекс, если тебя затягивает криминальный мир, лучше бросай этот клуб…
— О нет, это совершенно несвязанные истории, — успокоил я Афину, усмехнувшись. — Но благодарю за заботу.
Интересно, что же она такого думает о Нарышкине, если считает, что он меня затягивает в криминал?
В каждом уважающем себя высшем учебном заведении должен быть педагог типа антиквариат.
Это тот вид древних преподавателей, которые, возможно, застали еще мамонтов и с высокой долей вероятности переживут своих студентов. Они вечны, как сами стены университета, и столь же безразличны к окружающему миру. Словно звездочки в рейтинге ресторанов и отелей, эти древние, как сама твердь небесная, педагоги в преподавательском составе несли строго определенную функцию — держались для престижа образовательного учреждения.
И правило это было неизменно от века к веку, от страны к стране, от мира к миру.
В Императорском Московском Университете, к счастью, был всего один такой замшелый педагог. К сожалению, преподавал он у всех студентов-первокурсников. И к еще большему сожалению, преподавал он историю магии.
Предмет, в принципе, нужен был для общего развития и по нему сдавался, слава богу, не экзамен, а зачет. Да и зачет-то ставили за простое посещение лекций.
Но какие это были лекции!
Ни одни седативные не сравнятся с этим мерным, лишенным эмоций голосом, с ровной интонацией и плохой дикцией. Аудитория мирно дремала под его скучные истории про историю, хотя я не понимал, как можно преподавать увлекательные события становления магии в мире так скучно.