Свет твоих глаз

– Да, если вы подскажете дорогу. – В голосе девушке звучало то ли сомнение, то ли невысказанный вопрос: отчего бы мне самому не сесть за руль.

Отвечать на незаданный вопрос я не торопился. Вместо этого отдал новообретенной домработнице первую команду:

– Пока я буду переодеваться, пройдите в кабинет и соберите деньги, которые разбросали по полу. Думаю, они вам еще понадобятся.

– Х-хорошо, – Вероника направилась к кабинету.  – Извините еще раз.

Говорить, что все нормально, я не стал: ничего нормального в том, что произошло, не было. Просто кивнул и пошел наверх, на второй этаж – собираться.

Спустился буквально через пять минут. Обнаружил, что Вероника уже обулась, надела короткую приталенную куртку и даже, кажется, успела причесаться.

Найджел, увидев, что я собираюсь уходить, рванул к дверям, приплясывая и поскуливая. Он привык, что без него я выхожу из дому только по утрам, когда отправляюсь на работу, и был уверен, что и в этот раз возьму его с собой.

– Найджел, ты дома! – сообщил парню.

Пес соглашаться не спешил. Старался выскользнуть мимо меня в приоткрытую дверь, жался к ногам, поскуливал.

– Мы скоро вернемся, Найджел! – пообещала ему Вероника.

Ей мой лабрадор, похоже, поверил. Вздохнул протяжно, отошел на два шага и улегся, пристроив морду на лапы.

Я захлопнул за собой дверь, электрический замок которой самостоятельно дважды щелкнул, запираясь. Отыскал перила, взялся за них одной рукой и нащупал ногой первую ступеньку. Их высоту я знал, а потому дальше спуск пошел веселее. Если Вероника и заметила небольшую заминку, то ничего не сказала – решила проявить такт.

Пожалуй, я был ей за это благодарен. Но теперь, когда стало понятно, что девушка задержится в моей жизни самое малое на две недели, пришла пора кое-что ей объяснить.

– Ника, – окликнул ее ровным голосом.

– Да? – донесся из-за плеча ее ответ. Она спускалась следом.

– Давай перейдем на «ты». Мы почти ровесники. Можешь звать меня Эд.

– Хорошо… Эд.

Вдох-выдох. Я усилием воли задавил волнение и заставил свой голос звучать по-прежнему ровно:

– Ты, наверное, заметила, что у меня есть проблемы со зрением.

Ника ответила не сразу. Если бы не шаги и сопение за спиной – решил бы, что она отстала или исчезла.

– Заметила, – в ее голосе прозвучала настороженность. – Только не совсем поняла, какие. Это из-за них вы не смотрите в лицо собеседнику?

– Да. С недавних пор я не вижу то, на что напрямую направлен мой взгляд. А еще перестал различать красный и зеленый цвета.

Я умолк, дожидаясь, пока девушка поймет сказанное и как-то обозначит словами, что она обо всем этом думает.

– Значит, вы не можете сказать, какого цвета моя куртка? – вместо этого спросила она.

– Для меня она темно-серая, – не останавливаясь и не оглядываясь, ответил я.

– Получается, и водить машину вы не можете, – догадалась моя проницательная домработница.

– Не могу.

Я из последних сил старался говорить спокойно.

Это было очень нелегко. За руль я сел в шестнадцать. С восемнадцати уже гонял на собственной тачке. Даже пару раз участвовал в ночных гонках. Приблизительно тогда же набил тату на плечо. Это был непростой период отделения от родителей.

Отец не готов был признать меня взрослым, противился любым идеям и талдычил только об учебе. Спасибо маме Вике, которая встала на мою сторону, убедила отца прислушаться ко мне и выделила половину необходимой суммы для открытия интернет-магазина стройматериалов. Вторую половину после недельных раздумий все же выделил отец.

– Наверное, когда больше не можешь сесть за руль – это… как потерять что-то важное? – задумчивый голос Вероники выдернул меня из омута воспоминаний.

– А ты как думаешь, Ника? – я резко остановился, развернулся к девушке.

Она не успела притормозить, врезалась в меня и второй раз за день оказалась в моих объятиях. Злость, вскипевшая в груди после ее неосторожных слов, тут же улетучилась, сметенная ощущением хрупкости приникшего ко мне женского тела. Господи, какая же она… тонкая! Кажется, ветер дунет посильнее – и ее унесет.

Впрочем, нет. Тонкая, да не везде. Женские округлости, предназначенные для выкармливания младенцев, у Вероники явно имелись, и сейчас упирались в мою кожу так, будто между нами не было нескольких слоев ткани. А еще я видел их боковым зрением – тем единственным, которое у меня было.

Я вдохнул поглубже, пытаясь скинуть наваждение и усмирить внезапное желание ощутить эти округлости в своих руках… Ноздрей снова коснулся аромат женского тела – тонкий, нежный, чувственный. В паху еще больше потяжелело.

Стоп! Я не должен испытывать влечение к своей домработнице! Нельзя охотиться прямо в своем гнезде!

– Держись за перила, Вероника! – я жестко отстранил девушку от себя, отвернулся и поспешил вниз.

Легкие шаги за спиной подсказали, что домработница спускается следом.

До машины мы добрались молча.

Я выудил из кармана ключ от машины, передал девчонке.

– Иди за руль, – нарушил напряженную тишину.

Ника без слов забрала связку, нажала кнопку разблокировки дверей и устроилась на водительском месте. Я обошел машину спереди и уселся рядом.

– Прости за резкость. Это от неожиданности, – произнес примирительно.

– Да. Неожиданностей сегодня выше крыши, – согласилась Ника. – Так куда ехать?

5. Эдуард. Идеальная пара

Дорогу до «Короны» – самого популярного гипермаркета Яснодара, Веронике подсказывал навигатор. Я же закрыл глаза, прислонился затылком к подголовнику и пытался привыкнуть к стилю вождения девушки. Давно заметил: как человек водит машину – так и сам движется по жизни.

Ника, как по мне, вела автомобиль слишком осторожно и правильно. Впрочем, она вся казалась чересчур правильной. Так, будто не жила, а постоянно сдавала экзамен. Я мог только догадываться, как это непросто, и сколько сил отнимает.

Но вот она успешно припарковала мой темно-синий джип на стоянке возле магазина.

– Приехали, – ее голос прозвучал робко. Она что – решила, что я уснул, и теперь опасается меня разбудить?

– Угу. Идем. – Я выбрался из салона.

Дождался, когда Ника закроет машину и подойдет. От протянутого мне ключа с брелоком отмахнулся:

– Оставь у себя. На эти две недели мерседес в твоем распоряжении. Завтра оформим доверенность.

Вероника замялась, потом, видно, сообразила, что мне автомобиль нужен только при условии, что к нему прилагается водитель, неловко кивнула и спрятала ключ в дамскую сумочку, которую прихватила с собой.

– Я никогда не была в гипермаркетах, – призналась зачем-то.

– Тогда держись за меня, – я подал ей руку. – Вместе не заблудимся.

Девчонка доверчиво уцепилась за мой локоть, и я повел ее к раздвижным стеклянным дверям. Провел через турникеты, взял тележку на колесах.

– Справа – в основном хозяйственные товары, принялся объяснять на ходу. – Слева – продовольственные.

– А что ты предпочитаешь… любишь… из еды?

– Давай лучше скажу, чего точно покупать и готовить не стоит, – после недолгих раздумий решил я. – Не люблю гречку, горох, сельдерей и латук. Фрукты предпочитаю местные, не экзотику. Все эти дурианы с мангостинами хороши, только чтобы один раз попробовать.

– А сладкое? Выпечка? Я кексы могу и печенье…

– В небольших количествах – почему бы и нет. С удовольствием побалуюсь.

Услышав этот ответ, Вероника как-то расслабилась, повеселела.

Мы добрались до овощного ряда. Ника осмотрелась, отпустила мой локоть и рванула куда-то вправо. Я с тележкой мигом отстал от нее и тут же понял, что потерял девчонку.

Людей по вечернему времени было немало. Все они бродили от прилавка к прилавку, останавливались, двигались дальше. Я, как ни старался, не мог распознать среди них свою спутницу. Боковое зрение, и без того нечеткое, осложнялось выраженной близорукостью, от которой не спасали даже очки.