Страница 7 из 13
На одну десятую сотой секунды, чтобы ткнуть пальцем в графу и пояснить, что мы только на консультацию.
Я никак не предполагала, что в этот момент произойдет странное – Темка отбросит щенка в сторону и целенаправленно решит завалиться вперед и удариться, так сказать, носом об плиты.
И еще, менее всего на свете я бы ожидала увидеть тощего парня подростка, который появится из ниоткуда и ловким движением перехватит малыша у самого пола.
Темка испугается и заорет. Я получу микроинфаркт и трясущиеся колени. Но ни одной царапины или синяка на теле сына не будет.
А парень со светлыми волосами…
– Да я так, мимо проходил и увидел… Дай, думаю, перехвачу…– смущаясь, ответит на мою благодарность и незаметно исчезнет.
…А еще, на предпоследнем сеансе у психолога Эльвиры Михайловны, опытного профессионала с высоким рейтингом, которую я нашла в крутой московской клинике, вдруг вспомнила, что другие дети сторонятся Темку. Всегда. Будь то детская площадка, магазин или развивающие занятия. Даже малыши, не понимающие, как их зовут, плачут, стоит сыночку подойти к коляске.
Первое время я жутко переживала и нервничала. Успокаивала родителей детей, что мой сын не замахивался, не бил и не стукал чужого ребенка игрушкой.
Он всего лишь подошел.
Многие не верили и на повышенных тонах объясняли, что я – плохая мать. Дело кончилось тем, что последние два месяца мы избегаем детские площадки и не общаемся с детьми. Да, это решение далось мне с трудом. Ведь детки должны коммуницировать, общаться друг с другом. Вместе лепить куличики и строить гаражи из песка. Качаться на двуместных качелях и скатываться с горки.
Дружить. Или хотя бы пытаться понять это слово.
Но… обвинения в адрес сына звучали всё жестче и агрессивнее. Я не знала, как реагировать, и плакала, уводя сына в сторону.
– Вы неправы, – уверяла меня Эльвира Михайловна на предпоследнем сеансе, – Скорее всего, ваш сын – интроверт. Вот и не получается у него общаться с детками. Приводите его в следующий вторник, я приглашу детского психолога, и мы вчетвером выясним, что нам с ним делать.
… Да, теперь я начинаю понимать причину этой неприязни. Вполне вероятно, дети инстинктивно чувствовали, что Темка – другой. Они боялись его также, как я боюсь врачей в этой больнице.
Кроме Кирилла Ивановича. Он – совсем другой.
Человек?…
– Тук-тук, к вам можно?
Вернуться в реальность оказалось непросто – вспоминая свои нелегкие последние два года, я кажется, задремала. Потому что голова была как ватная, а тело затекло.
Повторный стук окончательно разбудил, и я сонно приподнялась на кровати.
Дверь в палату приоткрылась. На пороге стояла худенькая невысокая женщина с растрепанной копной коричневых кудрявых волос.
– Вы – новенькая? Скотч есть?
– Да. Здрасьте. А вам зачем?
– Привязать сына, – как само собой разумеющееся, ответила женщина, и вошла, – Совсем распоясался, негодник.
Наверное, вид у меня был совсем ошарашенный, потому что женщина немного смутилась и пояснила:
– Да нет, вы не так поняли. Он у меня после операции. Ему нельзя двигаться, а он перебрасывается во вторую ипостась каждые две минуты. Я говорю: лежи смирно! А он всё равно: то хвост вытащит, то уши проявит…
Я осторожно спросила:
– Позвольте, если дело в хвосте, то, как вы собираетесь этот хвост фиксировать скотчем? Он же слетит.
– Да нет, не хвост! – махнула рукой женщина, – я хотела привязать туловище крепко-накрепко к кровати, чтобы ему было неудобно двигаться. Тогда он не сможет повернуться на бок и вытащить хвост.
Прозвучало так дико, что я сглотнула, и перевела тему:
– А какой касты ваш сын?
– Волчонок он. Шебутной, весь в отца! – в голосе матери прозвучало тщательно скрытое одобрение.
– Вы тоже волчица?
Ничего в облике женщины не указывало на волков. Мелкая она была и какая-то юркая. Либо я ничего не понимаю в этих оборотнях, либо волком здесь даже не пахнет!
– Нет, я Лиса, – женщина по-свойски прошла в палату и присела на стул. Загадочно улыбнулась и закинула ногу на ногу.
Я пригляделась – ну вылитая Лиса Патрикеевна! Спросила про одно, просочилась в палату уже с другим…
– Как же вы с волком связались? То есть замуж вышли?
– Элементарно, милочка. Межвидовые браки не запрещены. А какой ген ребёнок унаследует – мне всё равно. Лишь бы здоров был. Разумеется, минусы у межвидовых браков есть. С родителями почти не общаемся. Разные менталитеты, понимаешь? Мои всё время вмешиваются, интриги плетут. Его родители агрессивные, как собаки. Всё время в чем-то обвиняют. Невозможно общаться. Я не собираюсь с ними ссориться, но выслушивать каждый день, какая я плохая – невыносимо! Так что общаемся редко. Конечно, с дитем не помогают. От этого трудно. Но и нервы не треплют… Так и живём!… А где ваш сынок?
Я села на кровати и свесила ноги. Этой Лисе удалось сбить меня с толку.
– Скотча я нет. Сын под наблюдением, ждёт операцию. А вы с чем лежите?
– С хвостом! – Лиса горестно вздохнула, – у вас тоже неправильно вылазит хвостик? Многие с этим лежат.
Я даже мысленно не смогла себе представить, о чём говорит женщина.
– Неправильно вылазит? Это как?
– Ну, он должен быть сзади, а у моего сына Артура хвост вылазит спереди.
– Вы имеете в виду на том самом месте, где должен быть?…
Даже волосы зашевелились, когда представила. Ничего себе проблемы у оборотней бывают!
– Нет, повыше. Выглядит всё равно странно и неправильно. Вот эти самые зачатки хвоста, корешок, неправильно растущий, вырезали и пересадили над копчиком. Чтобы дальше рос правильно. Сам хвост тоже укоротили. Вместо длинного пушистого один кончик оставили. Я говорю ему – отрастёт, что ты волнуешься? А он мне – хочу посмотреть, не отвалился ли… И вот каждую секунду ему надо смотреть. А ведь врачи сказали не двигаться!… У вас кто лечащий?
– Да, с детьми сложно. Кирилл Иванович.
– И у нас. Меня, кстати, Элеонорой Блёсс зовут. Можно по-простому – Нора.
– Очень приятно. А я- Джульетта Крутецкая. Можно просто Джули, – почти искренне улыбнулась я.
Привязчивая соседка начинала утомлять.
– Вы заметили, что он не волк? – понизила голос Нора, – То есть, я не знаю, к какой касте он относится, но не лис. Лисов я за километр чую. Волков тоже. Я с Земли, кстати, как и вы.
– Правда?
Чувствую, не скоро от нее отделаюсь. Намеков такие существа не понимают, а напрямую сказать, что я устала, волнуюсь и хочу побыть в тишине – как-то неловко.
– Да, моя мать – человек. Её отец обольстил. Я взяла его гены, чем очень горжусь. И смогла переехать на Горнэ. Вы бывали когда-нибудь на Горнэ? Волчий мир. Но и другие касты они не притесняют. Там и с мужем познакомилась.
– Нет, я нигде не была.
– Вам обязательно там надо побывать. Синий свет луны, розовый песок и море… Мы, конечно, не купаемся. Но как красиво вечерами пробежаться по бережку… Скучаю по мужу, – пояснила она, – Третий день здесь лежим.
– Ясно.
– А ваш муж кто?
– Не знаю.
– Это как?
– Долгая история! – я поднялась, – Потом как-нибудь расскажу.
– Почему не сейчас? Артурчик заснул. Я с удовольствием послушаю.
Оказывается, отделаться от лисы совсем непросто. Намеков она явно не понимает.
– Вы разве не собирались найти скотч? Примотать сына?
– Да я его третий день ищу! – легкомысленно отмахнулась лиса, и ее глаза загорелись любопытством, – Так что ж, он не открыл вам свою природу? Как необычно. Может, он – беглый преступник? Скрывается от правосудия, а тут вы… вся такая аппетитная человечка. Или он – женат? Среди волков такое невозможно, но вдруг ваш муж змея?
– Он мне не муж, – открываю все карты я и слышу в ответ:
– У… как интересно!
Георг мог быть змеем? Существом с холодным склизким хвостом? Таким огромным и длинным.
Я прикрываю глаза. Из глубины памяти всплывает его лицо – большие бездонные глаза, волевой подбородок. Вьющиеся каштановые волосы, упрямые твердые губы и улыбка с легкой усмешкой. Он всегда смотрел словно бы сквозь тебя. Создавалось впечатление, что он что-то знает. Какую-то тайну. Секретную информацию, или то, что рассказывают лишь посвященным.