Жених не моей мечты

Продезинфицировала специальную лопатку и принялась накладывать мазь на рану. Когда все обработала, я склонилась ниже над парнем и расположила руки над его лицом, а затем дала волю силе. В сочетании с мазью она помогла ранам затянуться, перестать кровоточить и гноиться. Я видела, как на глазах они затягиваются. Конечно, не до конца. Таких чудесных лекарств у нас еще не существовало.

Теперь настало время смазать ожоги. Легкими движениями пальцев я втирала мазь в кожу. Высокие скулы, четко очерченный подбородок, прямой нос, мужественные полноватые губы. Он был красив, бесспорно, красив. Неудивительно, что его невеста так ожесточенно сражается за него. У них с отцом много общего. Странно, что профессор больше так и не женился. Красив, статен, известен, умен и богат. Думаю, что все девушки от мала до велика почли бы за честь стать его женой. Но он решил быть один.

Когда закончила с лицом, я смочила губы Кристофа водой и стала потихоньку выводить из сна. Сейчас он уже не нуждался в нем, только в легком обезболивании.

– Я вам еще нужен? – спросил Клаус, который до сих пор стоял и наблюдал за моими действиями.

– Нет, можешь идти, приходи после ужина, мне нужно поменять повязки на спине.

– Хорошо, нира! – с этими словами он развернулся и покинул комнату.

А я взяла пациента за руку и ждала пробуждения. Странным образом я волновалась, все-таки у него мог быть иной взгляд на свое лечение.

Мой пациент пробуждался неохотно, словно страшился вновь почувствовать невыносимую боль, которая преследовала его в последнее время.

Я внимательно следила за всеми изменениями в состоянии Кристофа. Вот дрогнули его ресницы, которые сейчас больше походили на покосившийся забор с выломанными зубьями. Край одного глаза стянула рубцовая ткань, зато второй был цел и невредим.

– Кристоф, – ласково позвала я.

Парень дернул головой, но глаза открывать не собирался. Я крепче сжала его ладонь, но так, чтобы не навредить обработанным ранам. Снова позвала его, весь лечебный сон я уже с него сняла, значит, сейчас он не просыпается из чистого упрямства.

– Кристоф, нужно проснуться, я обещаю, что больно не будет, – словно с маленьким ребенком, разговаривала я.

Но это возымело эффект. Мужчина зашевелил губами. Я подскочила к тумбочке и смочила их.

И в этот момент его глаза открылись. Сперва взгляд был мутным, словно он не понимал, где находится, но постепенно стал узнавать комнату, а потом в поле его зрения попало мое лицо. Он дернулся, но я мягко придержала его за плечи.

– Все в порядке, Кристоф, я ваш лекарь, ухаживаю за вами! – спокойным ровным голосом успокаивала я молодого человека, который начинал нервничать.

Это ему было противопоказано. После моих слов он на секунду прикрыл глаза.

– Пить, – прошипел он пересохшими губами.

Я приподняла его голову и поднесла бокал к губам. Он начал жадно пить, но я не дала много. Он оказался недоволен, когда я забрала воду.

– Еще! – уже громче произнес он.

– Нет, пока нельзя, вы долго не пили, привыкать нужно постепенно, – ласково ответила я, но больному такой тон явно пришелся не по вкусу.

– Прекратите! – пробормотал он.

Каждое слово давалось ему с трудом. От нашего разговора у него на лбу выступил пот. Я постаралась убрать его как можно аккуратнее, чтобы не задеть больные места.

– Что прекратить?

– Разговаривать со мной, как с ребенком! – он закрыл глаза, больше сил у него не осталось.

– Хорошо, – легко согласилась я, спорить с пациентом – дело неблагодарное, а тем более, когда он в таком состоянии.

– Есть! – сделал он еще одну попытку высказать свои желания.

– Сейчас я все сделаю и покормлю вас!

Подумала, что можно попробовать нормальную еду. Когда-то все равно надо будет уходить от пюре и капельниц, но делать мы это будем постепенно.

– Сам! – прошипел он.

– Ну уж нет! Вы сейчас под моей ответственностью, и будете выполнять ровно то, что я скажу. Сегодня вы еще не готовы даже привстать, так что будьте добры поесть с ложечки! Ох, и самостоятельный мне попался больной.

Он ничего не ответил, но зубы сжал. На языке мужчин это значило полное несогласие с моим мнением, но и возразить он не мог. Находился не в том состоянии. Просто молча лежал, и только его суровый вид выражал протест.

Я отправилась на кухню, как раз подходило время обеда. Добродушная кухарка наложила мне в тарелку все по моему запросу.

Золотистый бульон, овощное рагу, а вот мясо мы измельчили, как только смогли. Овощи я помяла вилкой. Когда все было готово, водрузила на поднос и отнесла в комнату к Кристофу. Тот все еще лежал с закрытыми глазами, но дыхание выдавало его. Он не спал.

– Я принесла обед.

Парень даже не пошевелился. Ладно, я и не с такими упрямцами работала. Все равно все будет так, как я скажу, пока я врач, а он мой пациент.

Поставила поднос на тумбочку и подложила Кристофу под голову еще одну подушку, чтобы он смог поесть. Наконец тот открыл глаза и сурово посмотрел на меня.

– Я понимаю, неприятно, что сейчас вас будет кормить с ложки девушка, – начал я успокаивать его. – Но сейчас у вас еще нет сил, через несколько дней вы обязательно станете есть сами, обещаю.

– Я не ребенок! – прохрипел он.

– Знаю! – кивнула. – А теперь будьте умничкой и откройте ротик.

После этих слов Кристоф зарычал.

– Простите, – опустила я глаза. – Разрешите вас покормить.

Я поднесла первую ложку с бульоном к его рту, но он плотно сжал губы. Я была терпеливой, поэтому так и держала ложку, гипнотизируя парня. Моя настойчивость сработала, пациент открыл рот, и дело с кормлением пошло.

Глава 3

Мы ужинали с профессором Солодаром. Я заметила, что он достаточно нелюдим. Гости не торопились посещать его дом, даже невеста Кристофа пришла сюда не со светским визитом.

При воспоминании о словах девушки я невольно поморщилась. Не представляю, что она скажет, когда увидит жениха в таком виде. За два дня я уже привыкла к этому зрелищу, а вот для нее такой внешний вид может оказаться большим сюрпризом со знаком минус.

Нет, все верно сделал профессор, он не стал травмировать невесту, она могла навсегда отказаться от свадьбы. Как тогда отец смотрел бы сыну в глаза? А так я, как смогу, подлечу его сына, а только потом он предстанет перед девушкой.

К этому времени она уже успеет себя накрутить, и шрамы, которые останутся после лечения, уже не будут казаться ей страшным наказанием. Ее любимый будет жив и здоров. Думаю, что изменения в его внешности она и не заметит.

Перед тем как прийти в столовую, я покормила подопечного. Он молчаливо открывал рот, разговаривать со мной отказывался. И не давал осмотреть себя как следует. После ужина придется его немного усыпить, чтобы обработать раны.

– Как дела у моего сына? – вернул меня в реальность хозяин дома. – Я сегодня его навещал, он даже смог выказать недовольство.

– Мной, надеюсь? – спокойно спросила я.

Так часто случается, когда в состоянии больного находится сильный и независимый мужчина.

– Угадали, ему очень не нравится, что вы им командуете.

По настроению профессора я почувствовала, что его вся эта ситуация забавляла.

– Ваш сын хочет казаться здоровее, чем он есть, а мне сейчас нужно думать о его выздоровлении, – старалась быть спокойной и невозмутимой. Но в душе злилась на парня, уже успел и отцу нажаловаться. А мне эта работа очень нужна, и расставаться с ней я была не намерена. В мечтах я уже представляла, как оплачу долги родителей. Тем более я выполняю обязанности добросовестно, никто не смог бы упрекнуть меня в корысти и заботе о больном только из меркантильных соображений. Нет! Я действительно любила свою профессию, неустанно благодарила богов за то, что наградили меня сильным даром.