Страница 7 из 12
Странно, что мне приходится подсчитывать траты, когда отец такую свадьбу закатил. Но вопрос он поставил ребром. Если хочу жить с Сашей, то тот должен сам меня обеспечивать.
Взрослой нужно быть во всём – так он сказал.
А я, кажется, даже перестаралась со своим взрослением.
– Элечка!
Ко мне несётся Лев, сын тети Дины. С разбега запрыгивает на ручки, обнимая за шею. Три года, а уже такой большой и тяжелый. Удобнее перехватываю, чтобы удержать.
– Давай танцевать? Все там, – машет маленькой ладошкой на улицу. – И я хочу.
– Без меня ты тоже можешь танцевать.
– Без тебя не хочу.
Дует губы, дёргает за косички. И я сдаюсь. Киваю Лене, унося маленького проказника в сторону доносящейся музыки. Танцуют все, в понимании Лёвы, это несколько детишек.
Взрослые же разговаривают, кто-то постоянно поздравляет молодоженов.
Молодежь постарше скучковалась своими компаниями, громко смеясь. Мне бы к ним, тем более, что с некоторыми мы дружили. Там и двоюродные братья, и их девушки, с которыми мы когда-то вместе похищали жениха со свадьбы.
Ой, как тогда невеста кричала и злилась. И бедному Андрею влетело ни за что. Но да ладно, зато нам весело было.
– Одна песня, – предупреждаю мальчишку. – А потом я пойду к друзьям.
– Две.
Но где две, там и три. Четыре. Хорошо хоть и другие подтягиваются, кто с детьми кружится, кто совсем маленьких на руках держит. И Саша подходит, куда же без него.
Забирает у меня Лёву, потому что мои руки уже отваливаются.
Развлекает детей, и меня.
Он ведь, на самом деле, не такой плохой.
И мы бы были ещё вместе, если бы он не затащил Настю в нашу квартиру.
Саша подвозил в университет на другой конец города, когда я не успевала или шел дождь. И встречал вечерами, чтобы не добиралась в темноте.
Да, он хороший.
Как человек и парень, наверное. Только со мной провалился.
И возвращаться к нему не планирую. Да и стоит сообщить ему «радостную» новость о моём положении, как все вопросы у Саши закончатся.
Ноги гудят от танцев. Оставляю Лёву своему бывшему, а сама отхожу к столику с закусками. На жаре сыр немного поплыл, но я утягиваю кусочек. Потягиваю лимонад. Чем ближе вечер, тем прохладней.
И тем лучше мне становится.
Папа занят, никто меня не дёргает.
Даже Белого почти не видно.
Пропал и, наверное, рассказывает о своих татуировках другим девушкам.
И заманивает в свою квартиру, чтобы рассказать о том, почему мужчина и женщина на его шее никогда не поцелуются.
– Эль, ну хочешь я твоему отцу признаюсь? – прилетает неожиданно. – Пусть он меня убивает. Тогда успокоишься?
– Тогда я стану вдовой. Меня устраивает. Саш, я правда не понимаю, почему ты так увязался. У нас нет детей, совместного имущества, тридцати прожитых вместе лет. Встречались и расстались, со всеми бывает.
– Ну, я же тебя люблю.
– Настю ты тоже очень хорошо «любил», я заценила.
– Больше такого не повторится.
– А больше и не надо.
Есть хочется сильнее, чем говорить с кем-либо. Жую оливку, покачиваясь в такт новой песни. Думаю снова скрыться в тени среди любимой зелени.
Разворачиваюсь, врезаясь в чью-то мужскую грудь. Обтянутую небесно-голубой рубашкой. А её обладатель поддерживает меня руками.
На которых слишком много чернил.
Поднимаю взгляд с чувством, что шагаю в обрыв.
Так и есть. Белый.
Господи, ну пожалуйста, пускай он не слышал, что мы с Сашей расстались.
Пожалуйста-пожалуйста.
Эрик
Шоколадный фонтан.
Вот и мне скоро жизнь сладким медом покажется, если срочно не исправить ситуацию.
Прислоняюсь к дубу, достаю телефон. Набираю другу, глазами провожаю Элю и Леночку.
Скажет она паучку всё сейчас – и я пропал.
Чего им всем надо?
Поговорить не дают.
– Да, Хома, – спохватываюсь в трубку, когда в динамике звучит голос друга. – Ты занят? Нет? Отлично. Возьми инструменты и приезжай ко мне за город. Адрес сброшу. Машина сломалась. Тут… тут свадьба. Поешь заодно, – соблазняю нашего упитанного вратаря. – И вообще, в долгу не останусь, знаешь.
Отключаюсь, печатаю адрес, гуляю по саду. Подбираюсь поближе к паучку, они там с маминой подругой что-то едят.
Леночка, блин.
Спасибо от души.
Что она ей говорит, интересно.
У паучка такое лицо, не поймёшь – знает она уже или нет ещё.
Засада, однако.
Прохожу в шатры, плюхаюсь на стул.
Никто ещё не ест, все только собираются.
Терпеливо жду.
Рядом садится Дина с мужем, вплывают мама с Давидом, и официанты начинают суетиться, разносят, наконец, еду.
Двигаю к себе тарелку.
Аппетит волчий. Салаты вкусные, и мясо тоже – на гриле, сочное, горячее, слушаю тосты и ем, хлопаю в ладоши и ем, и ем.
Бросаю взгляды на танцующих – там дети, в основном, и Эля, с каким-то мелким карапузом кружится.
Давлю улыбку.
Ей идёт.
– А это наш Лев, – над ухом трещит Дина, показывая на нарядного мелкого в рубашке с бабочкой, который за руку держит Элю. – А вон там, – пальцем тычет в другой конец шатра. – Сын моего Ильи от первого брака. Взрослый уже парень, как ты. С ним его девушка.
– Ясно, – киваю на бессмысленную информацию. Я лишь недавно с Давидом смирился, а тут ещё куча незнакомых родственников.
– Нас трое, – вещает Дина. – Старшая Анна, Давид средний, а я младшая. У всех дети…
– Замечательно.
– Вот, например, Эмма, твоя сестра, – продолжает Дина и я морщусь от этого слова, будто тюбик горчицы махом заглотил.
– Она мне не сестра, – отрезаю.
Прозвучало резко, Дина в удивлении замирает, не донеся вилку до рта.
– Ну, конечно, – торопливо кивает. – Вы только познакомились. Но Эрик. Эмма у нас девочка хорошая. Сразу любить ее тебя никто не заставляет. Но и обижать ее не вздумай мне тут.
Дина распаляется моей резкостью, краснеет.
Без аппетита доедаю мясо.
Заставлять меня любить не надо, я уже, кажется… втрескался.
Только вот никакая она мне не сестра, нечего болтать глупости.
Замечаю зелёную малолитражку, вползающую в ворота и с радостью отбрасываю в сторону салфетку.
– Извините, – встаю из-за стола. – Друг подъехал.
– Иди-иди, – бросает Дина.
Немножко разочарована она во мне, похоже.
Выхожу из шатра, ступаю на брусчатку, взмахиваю рукой, задавая Хоме направление.
– Здарова! Паркуйся вон там у машин, – кричу, когда друг высовывается в окно.
Насвистывая, иду по дорожке, любуюсь, как ветер развевает платье паучка, она всё танцует, с мелюзгой смеётся и кружится.
Правда ведь, хорошая девочка, такие по ночным клубам не ходят.
И обижать я ее не собирался, пусть Дина расслабится.
– Чего, сильно поломался? – друг выбирается из машины, жмёт мою протянутую руку. С заднего сиденья достает сумку с инструментами.
– Только из города выехал и заглох, – чешу затылок, вспоминаю, что не первый раз это уже, но сегодня аж дым из капота повалил. – Ты глянь, может…
– Да разберусь, – друг отмахивается, подходит к авто.
Усмехаюсь.
Хома с пяти лет в гараже с отцом пропадал, поломки устраняет с закрытыми глазами.
А я машину купил полгода назад, подержанную, да и отца рядом не было никогда, чтобы научить, мне друзья ближе, чем человек, чье отчество ношу.
Обидно, досадно, да ладно.
Друг открывает капот, оценивающим прищуром изучает нутро моей коняшки.
Прикидываю – если паучок ещё не в курсе наших родственных связей, то починим машину, Хома поест, и я свою девочку отсюда увезу.
И в другой обстановке, где перед глазами не маячит счастливая семейная пара, все спокойно ей объясню.
Она должна понять, я ведь и сам не обрадовался, сам в шоке был.
– Такс, – разрезает мысли голос друга. – Тащи пока попить, через полчаса управлюсь.
– Что тащить?