Страница 12 из 44
В тот же ряд обманом стал и другой термин — апатит. В переводе с греческого апатит буквально значит 'обманчивый' (образован от существительного со значением 'обман, заблуждение, хитрость'); такое название минерал получил из-за своего внешнего вида, так как его на первый взгляд трудно отличить от других минералов. Есть даже древнегреческий миф про Апату, дочь Ночи, богиню, олицетворявшую обман.
Зная характер родственных связей слов, мы легче можем осознать смысл абстрактных понятий. Слово аспект восходит к латинскому корню со значением 'взгляд, воззрение'. Тот же корень и в глаголе спектаре — 'смотреть, рассматривать'. От него пошло обозначение зрелища или «зрелищного места» — спектакль (слово принято в русский язык в XVIII веке. Спектр — буквально значит 'видимое'). Проспект — 'прямая и широкая городская улица' — слово того же корня — значит собственно 'вид вдаль', перспектива — 'насквозь видимое, просматриваемое'.
Конкретное значение слова часто развивается, видоизменяется, становится абстрактным. От латинского глагола со значением 'вбивать' образовалось слово фикyс — 'вбитый, вколоченный'. Но вколоченный значит и 'твердый, прочный'. Отсюда у нас слова фиксировать (закреплять, устанавливать), фиксация, фиксаж. Во французском языке то же слово в форме фиш стало обозначать 'то, что вбито, вколочено, твердый колышек'. Появился затем новый глагол — аффише — 'прибивать'; затем и слово афиша — 'то, что прибито', отсюда и хорошо известное нам значение этого слова — 'объяснение' (о спектакле, концерте); от него новый глагол — афишировать. Сейчас его нельзя употреблять в значении 'извещать, вывешивая афиши', сейчас у него другой смысл.
Слово бухгалтер взято из немецкого. Бух — по-немецки значит 'книга', а все слово буквально переводится 'книгодержатель', но бухгалтер Держит особого рода книги, это особая профессия. Слово бюджет — английское и первоначально обозначало 'кошелек, сумка', затем оно получило специфический смысл. Так называли портфель, в котором министр казначейства носил в парламент деньги и свои отчеты; позже слово стало обозначать 'отчет министра казначейства перед парламентом', сейчас это 'смета доходов и расходов'.
У итальянцев мы взяли слово газета. Итальянцы этим словом обозначали мелкую монету. А так как в XVI веке газеты писали от руки и предлагали для прочтения за плату, то слово газета стало обозначать 'листок с сообщениями', за чтение которых платили мелкой монетой. Постепенно развилось современное значение.
Чем более тесными и разнообразными становились связи разных народов, тем более интенсивно шло взаимообогащение языков.
Особенно много иностранных слов пришло в наш язык в XVIII веке, в эпоху преобразований и реформ Петра Великого. Петр I вводит в школах алгебру, физику, химию, оптику и проч., заботится о распространении медицины, пропагандирует не только естественные, но и гуманитарные знания, знакомит Россию с культурой и архитектурой Запада. Естественно, при заимствовании понятия используются немецкие, французские, итальянские слова.
Царь Петр сам серьезно интересовался филологической работой, вплоть до того, что находил время для редактирования словаря иностранных слов. Многие толкования, данные составителем словаря, Петр исправлял, заменял полностью или весьма значительно. Взять, например, толкование первого же слова — авангардия — 'прохождение войска, передний полк'. Петр, заметив неточность и неопределенность его, зачеркивает вовсе и пишет: «от главного войска часть передовая». Это определение настолько точно, полно и вместе с тем лаконично, что, по существу, остается неизменным. Сравним толкование того же слова в словаре В. Даля: «отдельная часть войск, передовой отряд, впереди армии или отряда же»; и в словаре С. И. Ожегова: «часть войск (или флота), находящаяся впереди главных сил». Слово амбиция также привлекло внимание царя. Оно толковалось следующим образом: «гордость, пыха, желание чести». Петр зачеркивает первые два слова. Слово амнистия объяснялось вовсе неверно: 'беспамятство'. Петром зачеркнуто и надписано: «забытие погрешений».
Вместо толкования 'последний полк или задний' к слову ариергация царь дает: «задняя часть войска от большого войска для опасности». Чрезвычайно интересно для нас определение Петром слова ассамблея. Зачеркнуто малопонятное: «веселое собрание, или вечеря свободная» и заменено так: «волной приход всякому в чей дом в назначенное время для веселья кроме ужина». К слову атака было: «осада городовая». Петр добавил: «и наступление на неприятеля везде на земли и море». Составитель словаря писал, что глобус — «круг земный, в подобие яйца построен». Петр вместо яйца ставит яблока.
Связи слов во многих случаях трудно обнаружить. Для этого приходится идти к истокам слов, заниматься этимологическим анализом. А он требует и больших усилий, и многих специальных знаний.
ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ
Седьмой падеж?
Говорят, что каждое открытие начинается с удивления. В самом деле, удивится человек, казалось бы, совсем неудивительным, обычным вещам, тому, что знают, видят все: почему яблоко падает, почему небо голубое, почему листья зеленые; задумается, станет расспрашивать, читать — и сделает открытие. Даже если наука давно объяснила эти явления, все равно он сделает открытие — для себя...
Вот строчка из Маяковского: Я бы в летчики пошел... Простой вопрос: какой падеж в летчики? — Конечно, винительный! — ответят вам. Что же здесь загадочного? Давайте просклоняем это существительное: именительный (кто?) — летчики; родительный (кого?) — летчиков; дательный (кому?) -летчикам; винительный (кого?) — летчиков.
Может быть, летчики — это творительный? Нет, творительный — летчиками, а предложный — о летчиках. Перебрали все падежи. Выходит, что форма летчики возможна только у именительного падежа множественного числа. Но ведь в предложении Я бы в летчики пошел подлежащее — личное местоимение я, а в летчики — дополнение, причем с предлогом, а дополнение не может стоять в именительном падеже. Но если в летчики — это не именительный и вообще не подходит ни под один известный падеж, то что же это? Неужели какой-нибудь новый, седьмой падеж?
Теперь, когда мы знаем, что язык изменяется вместе с развитием общества, что некоторые старые формы исчезают, а другие видоизменяются, приспосабливаются к новым условиям и выполняют важные функции в современном языке, эти вопросы нас не могут смутить. Мы понимаем, что надо заняться тем, чем занимаются археологи, — раскопками, но только «раскопками» в языке. Не являются ли эти малопонятные, необъяснимые с точки зрения современного языка факты следами, остатками системы древнерусского языка, языка наших предков?
Нам известно, что винительный падеж одушевленных существительных мужского рода сходен с родительным, а неодушевленных — с именительным.
И. стол, дом брат, ученик
Р. стола, дома брата, ученика
В. стол, дом брата, ученика
Но так было не всегда. В XI в., например, не было такой разницы между одушевленными и неодушевленными существительными и винительный падеж всегда совпадал с именительным. Тогда, например, говорили: Выпусти ты свой муж, а я свой ('своего воина, а я своего'); повеле оседлати конь (мы бы сказали коня) и т. д. Постепенно у некоторых слов винительный падеж начинает совпадать с родительным. Однако старые формы сохранялись долго. Даже у писателей XVIII и XIX вв. можно встретить винительный, сходный с именительным (теперь у этих слов винительный совпадает с родительным). У Пушкина в «Сказке о золотом петушке» читаем: