Сокровище Пущи

– Будь осторожна, Феодора.

– Мы сегодня собрались к русалкам, помнишь?

– Помню. И постараюсь вернуться до темноты. Не ходи одна, хорошо?

– За кого ты меня принимаешь? – фыркнула беззлобно. – Конечно, не пойду.

– Вот и умница.

Арс довел меня до дома, поцеловал на прощание и ушел. А я приготовила обед и, съев его, решила заняться насущными проблемами. Например, подумать, как снять собственное проклятие с Прасковьи.

Ведомая чутьем, я вышла в огород и осмотрелась. Да, а ведь теперь мне можно и с тетей Лидой посоревноваться. Ровные грядки, на которых наливаются соком салат и капуста, крупные грозди ягод на кустах, яблоки с розовеющими боками. Но самое главное – буйство цветов и трав на всех незанятых культурными посадками площадях.

Стоило уже давно признать, что все это не могло разрастись само по себе. Кочаны в два раза крупнее, чем у соседей, зелень, что тут же отращивает обрезанные стебли, травы, которые никто не сажал. Кажется, как только я приехала, эта земля проснулась от долгой спячки. Проснулся и источник в колодце, похожий на тот самый живой пущанский ключ – мне о таких рассказывали местные. Не собираясь забивать себе голову вопросами о собственном даре, я будто игнорировала все это. Но больше нельзя. Теперь ведьмино наследие – моя ответственность.

Прохаживаясь по дорожкам, я рассматривала цветы и хмурилась. Что-то было мне знакомо. Например, ромашка, мята и мелисса. А что-то я видела впервые в жизни. Это меня и смущало. То ли дар не раскрылся до конца, то ли просто не работал как справочник, но о свойствах многих трав я не имела ни малейшего представления. Вдруг у меня растет что-нибудь ядовитое? Не хотелось бы случайно заварить в чай убойный во всех смыслах цветочек.

И ведь не посоветуешься ни с кем. К Прасковье я теперь точно не пойду, мы не сумеем подружиться. Просить папу – не хочется привлекать внимание. Если только…

Я развернулась и побежала к тете Лиде. Где остановились травники во главе с Фокиным, она знала и с удовольствием подсказала мне адрес. Время уже давно перевалило за полдень, так что они должны были вернуться из Пущи, если вообще ходили туда сегодня.

Дом незнакомой мне женщины по имена Варвара располагался недалеко от школы. За забором из высокого штакетника слышался плеск воды и фырканье. Открыв калитку, я заглянула во двор. Глазам предстала голая мужская спина. Наклонившись, мужчина умывался из большого ведра, стоявшего на лавке. Это точно не был Фокин, да и на Максима Коломийцева он фигурой не походил. Хозяйка дома жила одна, значит, это Семен Локотков.

Я подождала, пока он наплещется и схватится за полотенце, выпрямляясь. У Локоткова, который первый раз попался мне без кепки, неожиданно оказались темно-рыжие волосы.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я.

Мужчина вздрогнул и бросил на меня быстрый взгляд из-за плеча.

– Добрый, – буркнул он, накинул на голову полотенце и пошел в дом.

Я закрыла рот, не успев задать вопрос. Нет, ну что за грубиян. Придется поискать кого-нибудь поприветливее.

Постучав для приличия в приоткрытую дверь, сунула голову внутрь и снова поздоровалась.

– Добрый день. Есть кто живой?

– Феодора? – Из кухни показался Максим. – Здравствуйте. Вы к нам?

– Мне нужна помощь, – призналась честно. – Помощь человека, который разбирается в травах.

– Хм… – он почесал в затылке. – Роман Арнольдович куда-то ушел. Кажется, снова в Пущу, только уже без нас. А Семен…

– А вы?

– Я? – растерялся Коломийцев.

– Вы же тоже травник.

– Ну да, – пожал плечами мужчина, словно сам это только что понял.

– Значит, вы мне и поможете, – решила я. – Идемте. Это недалеко. У меня дома.

Максим послушно отправился за мной. Но выйдя на дорогу, вдруг попросил, запинаясь:

– А мы можем взять с собой Марину Константиновну?

– Марину? – удивилась я.

Мужчина в ответ слегка покраснел. Понятно. Кажется, травник запал на строгую учительницу. Интересно, есть ли у них шансы? Марина ни с кем не встречается, но слишком уж Коломийцев робок и нерешителен. Впрочем, почему бы не дать ему шанс?

Олешева оказалась дома и согласилась зайти ко мне в гости. Тем более, мы с ней давно не разговаривали, и Марине явно хотелось узнать какие-нибудь новости о сагарах. Только сначала дело.

– Ничего себе, – хмыкнула Олешева, когда я завела их в огород.

– Мне казалось, вы совсем недавно приехали, Феодора, – протянул немного растерянный травник.

– Ну да, за пару дней до вас.

– И все уже успело так вырасти? – изумился он.

– А не должно было? – насторожилась я. Потому что знала, чем огурец отличается от баклажана, но не слишком разбиралась в сроках созревания овощей. В этом мой навык огородничества оказался не таким продвинутым.

– Хм, может, и должно, – еще сильнее растерялся Коломийцев. – Земля-то тут хорошая.

– Вообще я позвала вас, чтобы вы помогли определить, что у меня выросло.

– Понял.

Он прошелся по дорожке, осматриваясь.

– Вот это ромашка аптечная. Желтое рядом – пижма. Мелкие белые цветочки – тысячелистник – хорошее растение. Незабудка. Похожа на ваши глаза, Марина Константиновна.

Олешева смущенно зарделась. Коломийцев зарделся тоже и поспешил продолжить:

– Вот эти фиолетовые, которые растут возле забора – чабрец, шалфей и душица. Мяту и мелиссу, я думаю, вы и сами узнали. Дальше вербена, полынь, мальва, вереск…

Я кивнула, запоминая все, что он говорит. Надо же, сколько всего полезного наросло. Можно делать и чай, и приправы, и наверняка какие-нибудь лечебные примочки.

– А вот тут нужно быть осторожнее, – Максим слегка поумерил мой энтузиазм, указав на высокие прямые стебли с венчиками сине-фиолетовых цветов. – Аконит. Ядовито. Так что неспециалисту лучше не трогать, иначе… Ого!

– Что там? – Мы с Мариной подобрались поближе.

– Надо же, разрыв-трава. – Он присел и коснулся пальцем невысокого цветка с узкими листьями и маленькими бутонами. – Никогда не видел, чтобы она росла просто так, в огороде. А тут… ну ничего себе, мандрагора!

Мандрагорой оказались розетки крупных листьев. А я думала, что это какой-то сорняк.

– Та самая, которая кричит? – насторожилась Марина.

– Конкретно эта не кричит. Но я слышал от Фокина, что глубоко в Пуще растет истинная мандрагора. И вот ее как раз-таки просто не возьмешь, хотя из нее выходят особенно мощные зелья.

– Вы такую не собираете? – спросила я.

– Нет. Она даже Фокину не дастся. На самом деле, в Пуще много диковин, добыть которые нам не под силу. Хотя многим хотелось бы.

– В прошлом году Арсений вытащил оттуда двух браконьеров, оглушенных мандрагорой, – подтвердила Олешева.

Коломийцев прошелся дальше и вдруг улыбнулся.

– А вот это тоже редкость. Настоящий луноцвет.

Под большим кустом ромашки росли маленькие белые цветочки, похожие на звездочки.

– В Пуще он нам всего в одном месте попался. Фокин даже не дал его трогать, сам собирал.

Я нахмурилась. Потому что видела луноцвет не далее как вчера. Завядший цветок просто и обыденно валялся на крыльце Рылинских и имел такой вид, словно отвалился с чьей-то подошвы. Неужели кто-то из них ходит в Пущу? Или цветок принесло с кем-то из гостей, бывавших в коттедже?

– Ты случайно не знаешь, знаком ли Фокин с кем-нибудь из Рылинских? – спросила у Максима.

– Рылинских? – растерялся тот. – Нет, не знаю.

– Понятно.

Марина бросила на меня полный любопытства и ожидания взгляд. Я спохватилась и произнесла:

– Спасибо за помощь, Максим. Подождите минуту, вынесу вам холодного травяного чая, а то ведь жара.

– Я помогу, – тут же вызвалась Олешева, и мы убежали в дом.

– Знаешь, ко мне на днях заходил парень, – призналась она, пока я разливала чай в стаканы. – Илья, кажется. Он ведь Рылинский, да?

– Да. – Моя рука замерла с чайником.

– Илья просил показать мою коллекцию. Ну я показала, мне не жалко. Тем более, он тоже историк, как и ты.