Поверь мне

Оказывается, я жуткая трусиха, радует лишь то, что меня с детства приучили делать пусть и нежеланную, но необходимую работу.

– Надо, Катя, надо. Ты же не хочешь и дальше быть женой-недотепой?

Мои пальцы дрожали, но на кнопки попали исправно.

Гудок, еще гудок, меня почти накрыло волной облегчения, что Митя не ответит на вызов, что он в море, где связи нет, но вдруг в трубке раздался веселый голос мужчины:

– Привет, красотка! Ты не поверишь, но я только что стоял на палубе и думал о тебе!

Глава 4

Катя

Митя рассказывал мне о море, о том, в какие порты они заходили, какой подарок он мне везет и как ему уже не терпится встретить Новый Год с семьей. А я слушала и оттягивала момент истинны, ища в себе силы задать тяжелый, но такой необходимый вопрос.

– Я уже представляю застолье: пир горой, мама и тетя в один голос требуют от нас всех внуков …

– Но тебя-то уже можно поздравить с этим! –  перебила я Митю. –  Или нет?

Сердце замерло в груди, я кажется перестала дышать, а на том конце трубки стало подозрительно тихо.

– Значит все-таки рассказал тебе. А я ведь просил его! Неужели так трудно было держать язык за зубами, тем более что я вернусь всего через несколько дней?

У меня гора с плеч спала: значит, ребенок не Матвея. Он не обманул меня в этом! Даже страшно представить, чтобы со мной было бы, если бы Митя не подтвердил слова мужа!

– Нет, Матвей мне ничего не сказал, – призналась я.

– Тогда как ты узнала? Ничего не понимаю, – удивился мужчина.

Эта его простота просто прорвала во мне брешь и все! Остановить поток мыслей я уже не могла. Все, что не высказала Матвею, досталось Мите!

– А я не понимаю, зачем делать из этого секрет? Разве мы бы все не поддержали Аню и Ваню, пока ты в рейсе? А твоя мама? Она бы нянчилась с ним днем и ночью и наверняка бы забрала девушку к себе.

– Кать, там все не так просто и однозначно. Мне самому нужно много прояснить перед тем, как признавать Ваню своим сыном.

Что это значит? Митя хочет уйти от ответственности? Он же сам не раз мне говорил, что если вдруг, то сразу в ЗАГС и на руках будет носить мать своего ребенка!

– То есть? Есть шанс, что он не твой?

– Я не знаю, понимаешь? Ничего не знаю! Поэтому мне и нужно поговорить с Аней, сделать тест ДНК, а потом только “радовать” маму. Вот поэтому я и просил Матвея ничего никому не говорить.

Тест ДНК? Ничего себе…

Значит у Мити есть повод для сомнений и большой. Допустим он для самого себя и правильную позицию занял, но Матвей о чем думал?

– И он согласился? Да?

– Он же мой брат.

Так горько и обидно стало. Он брат, за него муж горой, а я? Как же я?

– А мне он кто? Митя, скажи, я заслуживаю полгода обмана и лжи? Знаешь, как это называется? Я скажу! Предательство!

– Кать, я … вот черт… прости, я не подумал.

– Действительно, зачем обо мне думать. Кстати, твоя Аня сегодня принесла нам Ваню, а сама сбежала.

Митя витиевато выругался, а затем замолчал.

– Мить, – позвала я мужчину, когда молчание затянулось.

– Я буду дома через четыре-пять дней. Вы присмотрите за ребенком?

Мне хотелось отказать, сказать, что нет и пусть он даже не думает, но что в этом случае делать Мите? И в чем виноват Ваня? Он ведь не игрушка, чтобы футболить его туда-сюда.

– Хорошо, но только пять дней. И если родители случайно увидят Ваню, я не стану выдумывать небылицы – расскажу все, как есть!

Вот так должен был поступить и Матвей по отношению к своим родным и четко заявить брату, что мне он все расскажет! А он?! Козел!

– Договорились. Спасибо тебе и извини, что так вышло, – обрадовал еще один козлик семейства Зеленцовых.

Я вздохнула. Что взять с Мити? У него всегда был ветер в голове! Кто действительно виноват, так это Матвей. Он не должен был соглашаться на просьбу брата и обманывать меня!

– Ладно, мне уже пора спать, завтра тяжелый день.

Говорить с Митей не хотелось. Все, что мне нужно было, я узнала, а его извинения мне и даром не нужны!

Я выключила телефон и положила его на прикроватную тумбочку. Взгляд зацепился за наше с Матвеем фото в рамке, и я тут же убрала его в ящик.

Как он мог так поступить со мной? Я крутилась в кровати и не могла уснуть. То, что Ваня не ребенок Матвея, радовало, но вся эта ложь… Меня словно в грязи вываляли.

Вдруг я очень четко поняла, что больше не хочу терпеть такого отношения к себе, я не готова занимать не первое место в жизни мужа, а еще я совершенно, абсолютно точно больше не хочу оказаться в такой же ситуации. Что, если Матвей завтра начнет спасать кого-то другого за моей спиной?

Я больше не могу доверять и верить мужу. И жить с ним тоже не могу. Все наши планы, мечты, цели, достижение – все разлетелось вдребезги в одно мгновение. Уже не важно, как прочно мы стоим на ногах, какие должности занимаем и сколько стран объездили.

Без доверия все рассыпалось, как карточный домик.

Была семья, любовь, а Матвей предал все это своей ложью.

Он разрушил нас.

Матвей

Сон был каким-то дурацким и несуразным: я в окружение младенцев, словно воспитательница в яслях, и все они плачут и просятся на руки. Жуть! Проснулся в холодном поту, оглядел комнату и подскочил с дивана, как ужаленный.

Ваньки на месте не было! А может быть, вообще ничего не было? Верещагина сюда не приходила и Катя от меня на ключ не запиралась?

Да нет… вон, на журнальном столике пачка салфеток детских лежит, а на стуле сложен комбинезон Ваньки.

Я натянул футболку и отправился на поиски своих домашних. Во мне теплилась надежда, что Катя, поговорив с Митей, уже более спокойно воспринимает сложившуюся ситуацию. Конечно я виноват перед ней и обидел жену по-дурости. Но главное – она знает, что я ей не изменял и ребенок у Верещагиной не от меня.

Остальное – поправимо. Сам накосячил – сам и заглажу вину, лишь бы не запиралась от меня на ключ.

Я вошел на кухню и замер в дверях. Катя была одета в костюм, а не в домашнюю одежду. Ее шикарные шелковистые волосы, которые я просто обожал, жена собрала в тугую косу. Сейчас Катя была просто эталоном офисного работника: собранная, сдержанная, серьезная.

– Доброе утро, – сухо поздоровалась она и, не дав мне даже рта открыть, начала свой монолог:

– Я вчера разговаривала с Митей. Ваня у нас поживет еще пять дней. У меня сегодня и завтра последние учебные дни, а затем начнутся зимние каникулы. Значит эти два дня ты с Ваней, а я на работе. В деканат я позвонила, всех предупредила, что ты заболел.

Я заскрежетал зубами, чтобы не высказаться вслух. У меня, между прочим, сегодня тоже рабочие дни – принимаю у всех студентов “хвосты” для допуска к экзаменам или зачетам.

– Что-то не нравится? Недоволен? Есть возражения? – Катя заломила бровь и спокойно отпила несколько глотков кофе.

В ее темных глазах черти танцевали ламбаду, жонглируя факелами. Это был вызов! И месть! Я улыбнулся в ответ и лениво потянулся за яблоком, которое лежало за ее спиной.

Моя рука находилось всего в нескольких сантиметрах от ее талии, а наши взгляды встретились.

– Нет, ты права. К тому же, куда мне с фингалом под глазом в универ идти?

Катя тут же смутилась и опустила взгляд, теряя всю свою стервозность. Как же мне хотелось схватить ее, притянуть к себе и зацеловать! Моя девочка…

– Заслужил!

Жена гордо вскинула подбородок и отошла к раковине. Она вылила остатки кофе в нее и быстро сполоснула посуду.

– Еда в холодильнике, Ваню я покормила полчаса назад. На столе список необходимого. Я когда вернусь домой, тебе нужно будет поехать и забрать вещи Вани или купить новые.

– Хорошо.

Я подошел к жене, но не решился обнять. Не уверен, что сейчас она позволит мне подобную вольность.

– Нам нужно поговорить. Спокойно, без …