Страница 4 из 13
Света продвигается дальше. Изумленный взгляд цепляется за шкуру убитого медведя, распятого на стене. Она цепенеет на секунду. Сглатывает судорожно, словно в ее светлой головке промелькнула мысль, что на месте медведя запросто может оказаться она сама.
Она боится. И мне это даже нравится.
Но не комментирую никак. Пусть освоится для начала.
Однако Света снова на моих глазах превращается в соляной столб, реагируя на приближающиеся звуки легкого клацанья когтей по мраморному полу.
Позади нас раздается приветственный лай того самого монстра, после чего мокрый нос моей псины со всего разбега на радостях утыкается точно мне в зад.
Хороший выход! Лучше и не придумаешь!
Света взвизгивает и отшатывается назад.
Черный монстр лижет мне руки, не обращая никакого внимания на постороннего в доме.
– Фу! Рядом! – рявкаю я.
Псина засовывает язык в пасть и встает у ноги в ожидании следующей команды.
Через плечо недобро смотрю на нее. Она извиняюще скулит, передней лапой морду свою закрывает.
Стыдно стало за выходку с моим задом.
– Она тебя не тронет. Погладь ее, если хочешь. Дай ей себя обнюхать.
– Т-т-точно не укусит?
– Пока я не прикажу, не укусит, – машинально слетает с языка.
Ну как есть.
Несмотря на свою мускулатуру и дьявольский внешний вид, она у меня крайне дружелюбна. Но может и разорвать в два счета, если ситуация того потребует.
Света на корточки присаживается смело и касается холки. Собака обнюхивает ее всю с ног до головы. Чихает, слюни разбрасывая по полу.
Тут я с ней соглашусь. Могло бы пахнуть и получше.
Света похихикивает, не принимая собачий чих на свой счет.
– Какая ты красивая девочка, какая блестящая шерсть у тебя, – Света так и напрашивается оказаться по уши в слюнях.
Так и выходит.
Собака принимает ее комплименты за вызов. Она высовывает свой розовый язык и беспардонно лезет к Свете целоваться.
Момент знакомства пройден. А это значит, Свете больше некого бояться в этом доме, за исключением моих скромных желаний.
– А как ее зовут? Я правильно понимаю, это же доберман?
– Правильно. Ее зовут Хеннесси.
Псина уши сразу навострит, смотря на меня снизу вверх. Беру ее за ошейник, к ноге притягиваю, чтобы увести.
Хватит на сегодня знакомств.
– Хеннесси? Это в честь…
– Верно. В такие моменты, когда мне хочется нажраться, ко мне на выручку приходит Хеннесси.
– Хм, забавно.
– Рационально, – поправляю я, направляясь вглубь дома.
Завожу собаку в комнату, как бывает только тогда, когда ко мне приходят посторонние.
Проверяю все ли на месте: жрачка вроде есть, вода – тоже. Развлечения поди уж найдет себе.
Запираю дверь и возвращаюсь в холл.
Света за это время продвинулась на полметра и даже обувь успела снять.
Прогресс.
Делаю вид, что не замечаю ее дырявые носки с разных пар. Беру ее за руку и без всяких экскурсий веду в гостевую ванную, расположенную за лестницей на первом этаже.
Свет включаю и заволакиваю девчонку внутрь.
– Полотенце, халат, тапочки, – поочередно указываю, разворачиваюсь на пятках. – Душ, шампунь, мочалка. Пользуйся всем, не стесняйся.
Выхожу и прикрываю дверь за собой. Стою напротив неё в ожидании, что после меня она закроется на замок.
Не закрывается.
Жду еще пару минут.
Душ включается. Струи воды с характерным звуком начинают хлестать по ее телу, а дверь по-прежнему незаперта изнутри.
Можно ли это расценивать как приглашение войти?
Неожиданный поворот…
Совести у меня отродясь не было. А уж что говорить о каких-то там рамках приличия?
В результате мысленно провожу эти гребаные рамки и буквально вынуждаю себя отойти от двери, стараясь забыть о том, что она незаперта.
Всему свое время, Молот.
Первым делом вхожу в гостиную и разжигаю камин, чтобы как только Света выйдет из душа, спалить ее одежду к чертовой выдре.
А дальше уже иду в кухню, провожу ревизию в холодильнике в поисках нормальной жратвы. Накрываю на стол и настраиваю себя на серьезный разговор, ожидая свою чистую "замарашку".
Что-то подсказывает, детали этого разговора Свету могут как заинтриговать, так и отпугнуть.
– Ау, Назар, вы где?
Наконец-то раздается ее звонкий голосок, сравнимый с перезвоном колокольчиков.
Где-то вдалеке. Заплутала в моем лабиринте.
А я не откликаюсь. Притаившись, нарочно молчу.
Пускай еще разок позовет меня по имени. Нравится мне как оно звучит из ее уст. Так ласково, нежно. Словно призыв прекрасной Сирены.
Мда. Совсем уже одичал.
– Назар? Куда вы подевались?
Эхо совсем уже близко. Шаги босых ног, скользящих по мрамору, тоже приближаются.
Еще каких-то пару секунд и светлая голова Светы высовывается из-за угла.
– А, вот вы где! – лучисто улыбается милейшее создание, туго перевязывая себя поясом халата. – А я вас по всему дому ищу. Вы чего не отвечали мне? Я вас звала-звала.
А она повеселела. Похорошела. Кожа зарумянилась после горячего душа. Глаза заискрились серебром.
Света скинула с себя грязные шмотки, отмылась как следует и прям как заново родилась. Переродилась из болотной кикиморы в диковатую лесную нимфу.
Любо дорого смотреть на нее.
И та ледяная глыба, что находится у меня под ребрами, чуть подтаяла при виде ее неподдельной радости.
Вроде бы ничего такого не сделал, а на душе малость теплее стало.
– Налетай, – киваю я на стул, выдвигаю его из-за накрытого стола, возомнив себя джентльменом. – Увы, горячего в доме ничего не было. Только закуски, оставшиеся со вчерашнего. Так что выбор невелик.
Света бабочкой порхает ко мне. Проскальзывает между мной и столом, присаживается за него. Я любуюсь ею, пока она голодными глазами разглядывает еду на тарелках.
Как же она все-таки хороша. Невинна и чиста и в то же время женственна и обольстительна.
Мне не дает покоя мысль о том, что под моим халатом на ней ничего нет. И мне теперь не терпится узнать что под ним скрывается. Проверить настолько ли гладка и упруга ее кожа, как кажется. Настолько ли идеально тело, как рисует мне фантазия.
– А у вас вчера был какой-то праздник? – призадумавшись, интересуется она.
Зажав пальцами переносицу, прогоняю из головы ее обнаженный образ.
– Нет, почему?
– В моем понимании суши, краба и тарталетки с икрой едят только по праздникам.
Я невольно испускаю смешок, на что Света заливается краской. Вся от пяток до корней волос. Стыдливый взгляд от меня прячет.
– Я что-то не то сказала? – лепечет она, повесив нос.
Какой же я все-таки болван.
Ну куда ты лезешь со своей жизнью на широкую ногу?
Девахе суп нужен был пожирнее, понаваристей, а ты ей краба суешь, да китайские палочки кладешь вместо столовых приборов.
Опомнившись, выдвигаю ящик кухонного гарнитура, откуда достаю вилку.
– Ешь, пока не заветрилось, – кладу прибор на стол рядом с ней. – Будем считать, что у нас сегодня праздник!
– И какой же у нас сегодня праздник? – поднимает голову на меня и пушистыми ресницами трепещет так быстро.
Хмурюсь вдруг.
Уж больно она разговорчива. Этот факт стал меня несколько напрягать.
Не люблю, когда разговаривают не по существу. А к, так называемому, существу мы сможем подобраться только, когда она вдоволь насытится.
Не хочется портить ей аппетит этим "существом".
– День, когда твоя жизнь изменится к лучшему, – отвечаю я, подавляя внутреннее раздражение.
– А ваша тоже изменится?
– И моя тоже. Ешь! – на сей раз приказываю и только тогда Света замолкает и принимается за еду.
Чтобы не стоять над душой, я отхожу к кухонному островку и оттуда наблюдаю за тем, как Света трескает за обе щеки.
Аппетит у нее зверский. Такой только у нее и у Хеннесси.
Со временем начинаю задаваться вопросом, как в такую маленькую столько всего вмещается.
Выглядит она чуть диковатой, но при всем при этом ест довольно аккуратно.