Страница 2 из 3
И вот принц Просперо увидел этот кошмарный фантом, который, как будто для того, чтобы лучше сыграть свою дьявольскую роль, торжественной походкой расхаживал среди гостей бала, и все заметили, что по телу принца пробежала странная дрожь – не то ужаса, не то отвращения, и в следующее мгновение лицо его побагровело от гнева.
– Кто посмел?! – закричал он хриплым голосом в толпе побледневшей свиты. – Кто позволил себе эту бесовскую выходку?! Схватить его и сорвать с него маску, чтобы мы знали, кого мы утром повесим на крепостной стене!
Громко и отчётливо прозвучали его слова, так как принц был человек сильный и решительный, и тотчас по взмаху его руки замолчала музыка.
Услышав его приказ, толпа метнулась к стоявшему поблизости незнакомцу, но тот спокойным и уверенным шагом пошёл к принцу. Никто не посмел его остановить, – такой ужас внушало всем высокомерное безрассудство этого явного безумца.
Беспрепятственно прошёл он мимо принца, – все прижались к стенам, чтобы дать ему дорогу, – и всё той же размеренной и торжественной походной, которая резко отличала его от других гостей, он направился к выходу, и никто не решился его остановить.
Тут принц Просперо, вне себя от гнева и стыда за своё минутное малодушие, бросился за маской. Ни один из его свиты, одержимой ужасом, не последовал за ним.
Принц бежал за незнакомцем с обнажённым кинжалом в руке, и когда на выходе из зала почти уже настиг его, тот вдруг обернулся и вонзил в него злобный беспощадный уничтожающий взгляд сверкающих мёртвых пронзительных глаз.
Раздался душераздирающий крик, и кинжал, блеснув упал на пол, на который спустя мгновение грохнулся мёртвый принц.
Призвав на помощь всё мужество отчаяния, толпа бросилась за маской. Но едва они схватили зловещую фигуру, как с невыразимым ужасом почувствовали и увидели, что под саваном и маской, которую они в исступлении пытались сорвать, ничего нет…
Теперь уже никто не сомневался, что это Красная смерть! Она прокралась как вор в ночи, и над всем безраздельно воцарились Тьма, Ужас и Красная смерть!
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ. А почему под маской Красной смерти ничего не было?
ЭДГАР ПО. Это аллегория невидимого миру страха.
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ. Правильно! Уж я не знаю, жили ли вы в какую-нибудь эпидемию или нет, но мне на собственном опыте известно, что такое настоящая эпидемия коронавируса! Невидимый враг рода человеческого страшен и дьявольски силён, он несёт людям многочисленные болезни и собирает богатую жатву смерти. Коронавирус – это символ ужаса, смерти и поразивших человечество навязчивых страхов. Мистер По, ваш рассказ «Маска Красной смерти» в 20-х годах 21-го века выстрелил точно в цель!
ЭДГАР ПО. Благодарю, я тронут. В заключение я прочитаю вам моё стихотворение «Червь-победитель».
Во тьме безутешной – блистающий праздник
Огнями волшебный театр озарён!
Сидят серафимы в покровах и плачут,
И каждый печалью глубокой смущён.
Трепещут крылами и смотрят на сцену,
Надежда и ужас проходят как сон,
И звуки оркестра в траве вздыхают,
Заоблачной музыки слышится тон.
Имея подобие Господа Бога,
Снуют скоморохи туда и сюда;
Ничтожные куклы, приходят, уходят,
О чём-то бормочут, ворчат иногда;
Над ними нависли огромные тени,
Со сцены они не уйдут никуда,
И крыльями Кондора веют бесшумно,
С тех крыльев незримо слетает Беда!
Мишурные лица – Но знаешь, ты знаешь,
Причудливой пьесе забвения нет!
Безумцы за Призраком гонятся жадно,
Но Призрак скользит, как блуждающий свет;
Бежит он по кругу, чтоб снова вернуться
В исходную точку, в святилище бед;
И много Безумия в драме ужасной,
И Грех в ней завязка, и Счастья в ней нет!
Но что это там? Между пёстрых гаеров
Какая-то красная форма ползёт,
Оттуда, где сцена окутана мраком!
То червь, – скоморохам он гибель несёт.
Он корчится! – корчится! – гнусною пастью
Испуганных гаеров глупо грызёт,
И ангелы стонут, и червь искаженный
Багряную Кровь ненасытно сосёт.
Потухли огни, догорело сиянье!
Над каждой фигурой, угрожающей, немой,
Как саван зловещий, крутится завеса,
И падает вниз, как порыв грозовой –
И ангелы, с мест поднимаясь, бледнеют,
Они утверждают, объятые тьмой,
Что эта трагедия, «Жизнью» зовётся,
Что Червь-Победитель – той драмы герой!
Перевод К. Д. Бальмонта
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ (хлопает в ладоши). Аплодисменты автору!
Эдгар По раскланивается и уходит
Конец первой части
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ (входит). Дамы и господа, на сцену приглашается солнце русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин!
Входит Пушкин и молча с достоинством, раскланивается со зрительным залом.
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ. По предварительной договорённости Александр Сергеевич нам сейчас озвучит песню Вальсингама из драматической поэмы Джона Вильсона «Город Чумы». Сделает он это не в своем знаменитом изложении из «Пира во время чумы», а в переводе Верховского и Сухотина, опубликованного в Советском Союзе в 1938 году.
ПУШКИН (декламирует или поёт).
Два флота в море сшиблись вдруг, -
Могил раскрытых зев вокруг.
Бой яр; щадит ли он кого?
За бортом все до одного.
Равно, – кто ранен, кто убит, -
И стоны океан глушит.
И кто бы в бездну ни упал,
Хохочет мрачно кровью вал.
Так пусть Чума разит, шутя,
Пловца, косца, жену, дитя!
Вот на подушке голова;
Лишь сон сойдёт, она мертва.
Так пусть мы в яму все падём
Как Хлопья снега зимним днём!
Что тело без дыханья? Стон
Сквозь смерть прорваться не силён.
ПУШКИН и АНАСТАСОВ (хором декламируют или поют припев).
Потому, склонясь на нежной груди,
Чуме я хвалу пою: иди!
Если в эту ночь ко мне слетишь,
В объятьях неги меня сразишь.
ПУШКИН (декламирует или поёт).
Два войска сшиблись на холме;
Ушли – всё тихо, всё во томе.
Нет! Трижды десять тысяч тут
Лежат, дрожат; вздохнут – умрут.
Вот раненый, готов к концу,
Лицом склонился к мертвецу, -
И крики празднуют рассвет?
Пожар пришёл вослед побед!
Кого за день Чума пожрёт,
Телега ночью увезёт.
И ветром зыблется, суров,
Как знамя чёрное, покров.
Геката свет прозрачный льёт,
С улыбкой мёртвым счёт ведёт,
Трофеи громоздит в холмы
В честь победившей всё Чумы.
ПУШКИН и АНАСТАСОВ (хором декламируют или поют припев).
Потому, склонясь на нежной груди,
Чуме я хвалу пою: иди!
Если в эту ночь ко мне слетишь,
В объятьях неги меня сразишь.
ПУШКИН (декламирует или поёт)
Тебе, Чума, Я песнь пою!
Пришла – продли же власть свою!
Разишь законника во лжи,
Попа в усердии ханжи,
Скупца под полным сундуком,
Наследника над злым замком;
Вдовец, освободясь от уз,
Невестой новой тешит вкус;
И, плача, не одна вдова
Над мужем, что зарыт едва,
Глазами влажными следит,
Как щёголь под окном скользит.
Нам, людям в самом цвете сил,
Плач девушки влюблённой мил,
Когда с останков милых взгляд
Сойдётся с нашим невпопад.
ПУШКИН и АНАСТАСОВ (хором декламируют или поют припев).
Потому, склонясь на нежной груди,
Чуме я хвалу пою: иди!
Если в эту ночь ко мне слетишь,
В объятьях неги меня сразишь.
Перевод Ю. Верховского и П. Сухотина.
СЕРГЕЙ АНАСТАСОВ (хлопает в ладоши). Замечательно! А теперь давайте поговорим о вас, всеми любимом. Главная проблема вашей дуэльной истории, которая и привела к вашей гибели, была не в том, что эта иноземная сволочь Дантес ухлёстывал за вашей женой и вам было невмоготу это терпеть, а в том, что развратный царь Николай I был любовником вашей жены и фактическим отцом вашего старшего сына Александра, и вам это было прекрасно известно!