Команда

Но не сейчас.

Без видимой причины вдруг начало тошнить. Я привалился к углу дома и смежил веки, помимо воли содрогнувшись, разглядев туманную зыбь, протекшую сквозь меня и промелькнувшую призрачной дымкой. Сознание забил пронизывающий шум, перешедший в резкий визг и утихший где-то на пороге восприятия. Еще донесись негромкие отзвуки исступленного смеха. До того чахлые, что решил — померещилось. В тривиальном и абсолютно обыкновенном городе сроду не водилось маньяков с притязанием на сношение с потусторонними силами. А так мерзко смеяться могли только они.

Что ж, пора приступать к адаптации.

Ориентируясь на свет, неторопливо побрёл к центру, постепенно проникаясь духом мегаполиса. Окружавшие высокие здания светились множеством огней. Откуда-то слышалась музыка. Что самое смешное, сразу на нескольких языках. Впрочем, как только дойду до ближайшей лавочки, торгующей газетами, всё сразу станет на свои места. Неоднократно бывая здесь, я успел выучить около пяти наиболее распространенных наречий. Так что, надеюсь, проблем не возникнет. Вообще-то, есть шанс, что попал в местность, где говорят на незнакомом языке. Но он ничтожно мал. Так как индивидуумы, владеющие редкой языковой формой, не часто строят города, подобные этому.

«Вечерняя Москва» — сразу бросилось в глаза название, и я невольно рассмеялся. Ибо, почему-то любил этот город. Последний раз довелось побывать здесь около полутора десятков лет назад. Надеюсь, он не очень изменился. Хотя, в безрассудном и, более того, постоянно сходящем с ума мире вряд ли можно на это рассчитывать. Помнится, в прошлый приезд возникли трудности с наймом жилья. Вернее, я не смог сделать этого официально. В смысле, не постоялом дворе. Нет, на улице я не остался, и на относительно небольшую мзду снял блок в одной из многоэтажных башен.

Отель «Красная шапочка» — гласила бьющая в глаз неоновая вывеска, и я решил зайти. Не будучи уверенным, какие именно деньги сейчас в ходу в этом хаотичном мире, постоянно прибегаю к небольшому фокусу. А именно — расплачиваюсь золотом. Листки тончайшей фольги из благородного металла, переходят из рук в руки, не вызывая удивления. Всё потому, что позволяю себе сделать небольшое внушение. И человек, имеющий со мной дело, несколько дней пребывает в полной уверенности, что получил бумажную ассигнацию. Не знаю, испытывали ли обманутые мною люди разочарование. По крайней мере, пока никто не жаловался.

Навстречу поднялась довольно симпатичная девушка и мило улыбнулась.

— Вы хотите остановиться у нас?

Я молча кивнул, вслушиваясь в звучание речи, от которого изрядно отвык за прошедшее время.

— Шестьсот рублей в сутки.

Не говоря ни слова, достал пачку драгоценной фольги и отсчитал шесть прямоугольников. Ошибиться не боялся. Ибо какою бы ни была нынешняя денежная система, цифра сто в ней должна присутствовать обязательно.

При виде «денег» глаза малышки загорелись неподдельным интересом. Я легонько тронул её незатейливые мысли. Хорошее, бесхитростное дитя. Готовое любить каждого, кто по достоинству оценит её прелести. В конце концов, а почему бы и нет? Никогда не страдал излишним ханжеством. И, раз партнёры достигли половой зрелости, и дело происходит по обоюдному согласию — кто посмеет осудить?

— Сейчас принесу постель. — Глаза чертовки загорелись пониманием.

Я улыбнулся. Да-а. Изменения произошли. И даже видимые «невооружённым глазом».

Войдя в номер, разулся и, улёгшись на не застланную постель, принялся ждать.

Развевающаяся полупрозрачная туника, которую набросила девушка, была светло-розового цвета. Такого бледного, что в полумраке выглядела почти белой. Одно плечо оголено, на другом ткань держалась брошкой в виде маленькой стрекозы из серебра. Поясом служила полоска витой кожи, удивительным образом подходившая к воздушному наряду. Никаких швов, пуговиц или карманов. Лишь складки лёгкой ткани. Между задорно торчащих грудей висел золотой крестик, а средний палец левой руки украшало невзрачное колечко.

Она подошла к тумбочке, слабо освещаемой лампой. Однако света хватило, чтобы контуры фигуры обозначились сквозь одеяние. Малышка вопросительно взглянула не меня, и в глазах явно читался вызов.

Ну, кто, скажите, пожалуйста, устоял бы на моём месте?