Любовь по контракту

— Одна, — нехотя проговорил Диего, пряча взгляд. Понятно, решил прикрыть любовников, — усмехнулся про себя Алехандро, но продолжил сверлить взглядом телохранителя, — после прилета с острова…

— Ясно, — сухо обронил Алехандро, а затем, немного поразмыслив, проронил, — сделай мне копию.

Проснулась Каролина с сильнейшей головной болью. Сказались сорок минут беспрерывного потока слез. Телефон мужа по-прежнему молчал, но удалось дозвониться до аэропорта, где ей сообщили, что среди прибывших рейсов, несмотря на сильнейшую непогоду, был один из России, а в списках прилетевших значилась фамилия Алмейра. Каролина облегченно выдохнула, чувствуя, как по щекам сбегают слезы облегчения. Значит, с Алехандро все в порядке. Внутри кольнуло неприятное ощущение, что муж даже не позвонил ни разу за все время, прекрасно зная, что она волнуется, не приехал домой и не пожелал ее видеть.

Резко сев на кровати, девушка почувствовала, как закружилась голова, а к горлу подкатил противный ком желчи. Едва успела добежать до ванной комнаты, склоняясь над раковиной и ощущая, как мелко трясутся мышцы, с трудом удерживая ее на ногах. Противная липкая слабость накатила на девушку, заставляя присесть на край ванны, чтобы отдышаться. Из огромного зеркала на нее смотрела бледная, уставшая женщина с серым оттенком кожи и тусклыми глазами и волосами. За эти три дня она так издергалась, что даже не удивилась собственному внешнему облику. Если Алехандро своим поведением хотел добить ее или избавиться, ему удалось. У нее просто не осталось моральных сил страдать по этому поводу и придумывать новые оправдания того, что муж ее бросил.

— Да, пора уже признать, что так оно и есть, — пробормотала девушка, устало потянувшись к крану, чтобы включить воду. Набрала в ладошку ледяной воды и умыла лицо, чтобы хоть немного приободриться, когда услышала щелчок замка входной двери.

Мгновение на испуг — вдруг снова заявился Себастьян, а потом ошеломляющая радость и надежда, что вернулся Алехандро. Каролина подскочила, едва не забыв завинтить кран, и выскочила из ванной.

— Алехандро, — с облегчением выдохнула она, заметив его стоящим у окна. Свет дня на секунду ослепил девушку, когда супруг повернулся, и она не сразу заметила его отчужденность. Лишь оказавшись рядом, чтобы его обнять, просто подняла взгляд, чтобы тут же остановиться и замереть. На нее пустым взглядом смотрели прежде любимые карие глаза. — Алехандро…

— Доброе утро, Каролина, — сухо поприветствовал он, чтобы тут же отвернуться, — одевайся, я подожду за дверью.

Приказ, отданный холодным, лишенным даже намека на радость, тоном, заставил плечи девушки поникнуть, а она сама отступила на шаг, давая ему возможность пройти. Он не поцеловал, не прикоснулся… словно перед ней чужой человек. Не ее Алехандро — чувственный, нежный, заботливый мужчина. Словно его… отражение. Жестокий, надменный, суровый испанец, такой, как его брат. Не знающий пощады.

Она вышла к нему ровно через пятнадцать минут, собранная и деловитая, скрывающая за макияжем бессонные ночи, проведенные в пустой супружеской спальне. Как же быстро растаяло их счастье, разбилось… даже не о быт, а о чужую ненависть и зависть. А она… она оказалась слабой, чтобы бороться за свое счастье. Да и как за него бороться, если любимый человек смотрит на тебя абсолютно равнодушно.

— Алехандро… — она слегка замялась, не зная, с чего стоит начать, но точно была уверена, что он знает обо всем, а потому… — Я все могу объяснить. То, что произошло тогда, — она подняла взгляд, пытаясь найти в его лице понимание, а, может, даже злость. Но не маску отрешенности. — Тебе, наверное, уже сказали, что я… что там произошло, — нервно сглотнула Каролина, снова опуская взгляд. Черт! Ну почему она такая мямля и трусиха⁈ Ведь, что стоило ей сразу после свадьбы — или до нее — рассказать о том случае, чтобы не врать и не изворачиваться.

— Да, я в курсе, — снова сухо проронил Алехандро, даже не делая вид, что не знает. — Я нашел и уничтожил все фото и видеоматериалы того… дня. Почему ты мне не рассказала, теперь не имеет значения. Никто тебя ими шантажировать больше не станет, — на секунду их взгляды встретились, но мужчина тут же отвел глаза, делая вид, что ему все равно. Но Каролина неожиданно воспряла духом, шагнув к нему ближе.

— Хандро, прости, я должна была сразу сказать тебе, но я… боялась, — произнесла она, кладя ему ладонь на грудь. Туда, где билось его сердце. Она почувствовала, почувствовала, что он злится на нее, но его поступок говорил красноречивее любых фраз. — Спасибо тебе. И… я бы обязательно все рассказала, просто не знала, как ты воспримешь это.

— Не стоит, — его ладонь сжала ее запястье, убирая руку, а затем он отступил. — Теперь это не имеет значения, Каролина…

— Каролина, — задумчиво проговорила она, тоже отступая на шаг и отворачиваясь, чтобы скрыть подкатившие к глазам слезы, — говоришь со мной, как с чужим человеком. Скажи, в чем я провинилась? За что ты со мной так? Уехал, не звонил и секретарю запретил говорить об этом. Я за эти дни переволновалась за тебя, а о маме ты подумал? Она же…

— Мама была в курсе, где я нахожусь, — ледяным голосом ответил Алехандро, и Каролина отшатнулась от него, словно он ударил ее наотмашь. — Тебе не стоит прикрываться заботой о других, в то время как ты сама… — он сжал зубы так, что скулы побелели, а кожа на них натянулась. Только сейчас Каролина обратила внимание, что он тоже устал, а на щеках пробивалась щетина, делая его мрачнее и еще более далеким от того Алехандро, которого она знала.

— Вот, значит, как, — едва слышно проговорила она, смотря в окно. Там, по гравийной дорожке вели Эрни, который почему-то оглядывался по сторонам. — А… куда ведут Эрни? — только сейчас она заметила, что в автомобиль семьи Алмейра загружают два небольших чемодана. — Куда ты отправил Эрни⁈

— Успокойся, — осадил он Каролину, а когда девушка дернулась, чтобы выбежать из комнаты, просто ухватил за руку и прижал к себе так, чтобы она смотрела в окно, а он сам остановился за ее спиной и наклонился к уху. — Если бы я знал, что именно ты разрушишь мою семью, настроишь моих родственников против меня и себя, клянусь, я бы не только оставил тебя в той тюрьме, но и сделал все, чтобы ты осталась там надолго, — прошипел он ей, обжигая горячим дыханием ухо и шею. — Ты, как та змея, вползла в мой дом, отравила своим ядом тех, кто мне дорог, влезла…

— Алехандро, что ты такое говоришь? — Каролина всхлипнула и дернулась, чтобы освободиться из его стальной хватки. По щекам, уже не скрываясь, текли слезы, размывая очертания предметов и уезжающий автомобиль. — Что ты такое говоришь, в чем обвиняешь меня? Я не понимаю…

— Не понимаешь, значит? — он нервно дернул уголком рта, а затем, потянул за собой из комнаты, продолжая удерживать ее за плечо, — не понимаешь…

Она едва успевала за ним, опасаясь растянуться на одном из ковров, которыми были устланы коридоры особняка. Кто-то тихонько пискнул, отходя с их пути, но Каролина по-прежнему ничего не видела из-за слез. Что теперь подумают о них, если озверевший хозяин дома волочет за собой жену на глазах у всей прислуги? — Куда ты меня…

Алехандро толкнул дверь какой-то неприметной полутемной комнатки, где находилось несколько человек. Проморгавшись, она узнала в сидящей сбоку женщине сеньору Леонорру, которая, не скрываясь, смотрела на нее с презрением и брезгливо поджимала губы. Рядом стоял Диего, охранник Алехандро, и еще какой-то мужчина, которого она не знала, но, кажется, где-то видела. И вот они смотрели на девушку с толикой сочувствия, вопреки выражению на лице сеньоры.

— Привел эту гадину, — констатировала Леонорра, поджимая и без того тонкие бесцветные губы. — Шл…

— Мама! Помолчи! — рыкнул в ее сторону Алехандро, подводя Каролину к креслу, что стояло у стола, на котором мелькали несколько мониторов. Сморгнув с ресниц очередные соленые капли, выступившие после оскорбления свекрови, Каролина смогла рассмотреть, что они демонстрировали записи с камер наблюдения, но сейчас почему-то были на стоп-кадре. — Диего, включи.