Любовь по контракту

Каролина смутилась. И, правда, чего она завелась как ненормальная? Скандал устроила, себя… опять же, дурочкой деревенской выставила. Прикусив губу, она пристыжено молчала, не зная, как теперь выкрутиться из непростой ситуации. И все же не хотелось, чтобы за нее решали и ставили перед фактом. Так недолго и приложением к дому-мужу-ребенку стать, а не личностью с собственным мнением.

— Извини за истерику, была не права, — тихо призналась она, прикусив нижнюю губу, но взглянуть в лицо Алехандро не было смелости. — Просто… все так неожиданно и… вопрос Эрни просто выбил меня из колеи. Он же чувствует, что между нами что-то есть.

— Конечно, querida, только он еще… — Алехандро не успел договорить, как в комнату ворвалось темноволосое торнадо.

— Karo, seras mi madre? Es verdad?

— Эрни, ты почему не спишь? — шикнула на него девушка, шагнув к мальчику навстречу и присев перед ним так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Кто-то обманул меня и не заснул, так?

— Не ругайся, Каро, — перескакивая с испанского на английский, затараторил мальчишка, сияя глазами, — я проснулся и услышал, что вы тут ругаетесь, и испугался, что ты уедешь. Не уезжай, Каро, пожалуйста, — девушка не успела ничего сказать, как маленькая ручка плотно обхватила ее за шею, и ребенок прижался к ней всем телом. — Я стану тебя слушаться, только не уезжай.

Каролина беспомощно посмотрела на улыбающегося Алехандро, в глубине темных глаз которого ей почудилось торжество. М-да, определенно мужчины семьи Алмейра умеют добиваться своего. Но при этом она продолжала смотреть в глаза Алехандро, ожидая от того ответа на вопрос Эрни. Наконец, мужчина опустился рядом с ними, погладив мальчика по голове.

— Каролина останется с нами… если сама захочет, — грудным тихим голосом произнес он, при этом не спуская взгляда с лица девушки. — Я сделал Лине предложение, попросив стать моей женой. И твоей… мамой. Ты, Эрни, хочешь, чтобы Каролина осталась с нами и стала твоей мамой?

Каро возмущенно уставилась на Алехандро, но тот только забавно приподнял брови — мол, попробуй теперь, невеста, сказать, что он не желает объявлять об их помолвке.

— Ка-ро, по-жа-лу-ста-а, — старательно выговаривая каждую букву, попросил мальчик на русском. У девушки даже слезы выступили на глазах, ведь, он старался выучить некоторые фразы на русском, чтобы порадовать свою русскую niñera. Она снова обняла ребенка за худенькие плечики.

— Конечно, ты же станешь моим сыночком, — едва сдержав слезы, проговорила девушка, глядя на Алехандро поверх темной головы. Взгляд мужчины заметно стал теплее от ее слов, а затем он невесомо коснулся ее губ, прерывая еще не обозначившиеся возражения.

Эрни немного завозился, поворачиваясь лицом к дяде, а затем обнял за шею их обоих.

— Надеюсь, теперь никаких сомнений? — шепотом спросил мужчина, смотря Каро прямо в глаза.

— Никаких, — уже смелее улыбнулась она, пытаясь подняться вместе с ребенком, так как Эрни, пригревшись в их объятиях, начал клевать носом. Но Алехандро не позволил, беря мальчика на руки.

— Я уложу, а ты… спи спокойно, моя маленькая скромница, — шепнул он ей на ушко, отчего девушка покраснела до самых бровей. — Но помни, скоро ты станешь моей, deseada…

Каро снова покраснела, и как можно быстрее скрылась в комнатке, что соседствовала с детской. Вслед ей донесся тихий смех, от которого полночи сердце билось, как сумасшедшее. А еще… скоро она станет его женой!

А когда Алехандро Алмейра говорил «скоро», то подразумевал явно «вчера». Каролина только глазами хлопала, рассматривая свое отражение в огромном зеркале свадебного салона. Вокруг нее сновали молоденькие девушки– консультантки, помогающие подбирать аксессуары к платью. Рядом хлопотала визажист, накладывая легкий аккуратный макияж, который подчеркнул свежесть кожи и точеные черты лица невесты. Смуглая, несмотря на тусклое зимнее солнце, кожа словно светилась изнутри, а зеленые глаза казались еще больше и ярче, подчеркнутые дымкой теней и острыми пиками «стрелочек». Губки бантиком и нежный румянец добавляли очарования и невинности в ее образ.

Струящееся платье цвета первого снега подчеркивало каждый изгиб тела, а волосы, собранные в строгую прическу, приоткрывали плавный изгиб шеи и глубокий вырез на спине до самых лопаток. При этом оно не выглядело вульгарно из-за тонкой сетки кружева, обрамлявшего его.

Еще три дня назад она бы не осмелилась не то что одеть его, но даже посмотреть в его сторону. Да она и, вообще, не собиралась покупать свадебное платье, решив ограничиться деловым костюмом, раз они с Алехандро решили скромно отметить торжество. Но жених в последний момент буквально затащил ее в свадебный салон, который находился в центре города, да еще и среди дорогущих бутиков одежды. Там, никого не слушая, указал на десяток платьев разных стилей и цен и, поцеловав сопротивляющуюся невесту, попросил ее примерить наряды. Больше всего ей понравилось именно это платье, в итоге его и купил Алехандро, шепнув ей на ушко, что с нетерпением будет ждать, когда снимет его в брачную ночь. Каролина тогда покраснела до корней волос, но возразить, что-то не смогла.

Но сегодня, смотря на собственное отражение в зеркале, понимала, что…

— Вы самая красивая невеста, когда-либо виденная мной, — шепнула ей мастер-визажист, когда, закончив работу, наносила последние штрихи. — А я, поверьте, их повидала немало. Все же, лучший наряд и макияж для невесты — любовь и восхищение в глазах. И не только ее, но и жениха, — подмигнула она смущенной ее словами Каролине, а затем немного отступила, открывая той двери за спиной. Каролина замерла, рассматривая в отражении Алехандро, застывшего в дверном проеме. Он держал в руках букет белых фрезий, так любимых Каролиной, и перевязанных белой атласной лентой. Девушка развернулась к нему вполоборота, глядя, как он натужно сглотнул, а затем шагнул ей навстречу.

Алехандро остановился в шаге от невесты, жадно рассматривая уже ее саму, а не отражение в серебристой поверхности, и медленно поднял руку, чтобы коснуться ее. Словно не верил, что перед ним не мираж и не сон. И да, в глубине темных, практически черных, глаз она видела и восхищение, и нежность, и… как же она надеялась, что любовь. Ведь она сама любила этого мужчину настолько, что была готова идти за ним, хоть на край света.

— Ты… невероятно красивая, — прохрипел он, всматриваясь в зелень ее глаз. Дыхание у него было тяжелым, сиплым, словно он пробежал несколько десятков километров. — Ка-ро-ли-на…

* Каро, ты будешь моей мамой? Правда?

* Няню

***

— Спасибо… ты тоже, Алехандро, — ее глаза вспыхнули радостью от того, что он не остался равнодушным, рассматривая ее. — Нам… пора?

— Да, — шепнул он, но, прежде чем выходить, положил букет на столик, а затем, как фокусник из воздуха, протянул небольшую коробочку, обтянутую красным бархатом. Каролина даже не смогла сразу понять, что он собирается делать, когда Алехандро открыл ее и… — Это мой свадебный подарок тебе, Лина, mi amor…

Щеки Каролины вспыхнули, пусть и не зная языка, она прекрасно поняла, что он сказал. «Моя любовь»… Он действительно ее любит? Ее? Обычную девчонку из провинции, без связей, семьи — нет, конечно, у нее есть Тина! — работы и денег?

Засмотревшись на любимого, даже не поняла в какой момент ее шеи коснулась прохлада камней, опустившихся ровно в вырез свадебного платья. Алехандро развернул ее к зеркалу, и они оба замерли.

С серебряной поверхности на них смотрела красивая пара, которые гармонично смотрелись рядом. Высокий, сильный мужчина в черном дорогом костюме и белой рубашке, подчеркивающей смуглую кожу шеи и лица, с темными волосами, гладко зачесанными назад и приоткрывающими лицо со строгими, немного резкими, чертами лица и волевым подбородком. Из-под черных кустистых бровей смотрели темные глаза, в глубине которых горело неприкрытое желание. Ему в противоположность рядом стояла стройная молодая женщина, едва доходящая до его плеча, в белоснежном платье, оттеняющим такую же загорелую кожу и колдовские зеленые глаза. Тонкие черты, пухлые вишневые губки, чуть тронутые прозрачным блеском, и ангельский вид, но со взглядом искусительницы. Он же и зацепился за изумрудное колье, которое сверкало острыми гранями, отбрасывая на кожу зеленоватые блики. Глаза незнакомки из зазеркалья распахнулись от удивления и неверия, а губки сложились в забавное «о».