Жена для Бога

- Что в пакете? –  спросила любопытная девчонка, пытаясь заглянуть в него.

- Яблоки,  щуря взгляд и улыбаясь, сказала рыжей голове.

- Только не говори, что и в этом году ты не будешь с нами, –  сердитым голосом сказал Теон.

- Говорить не буду, ты и сам знаешь, –  пожала плечами.

Маг сверкнул глазами, словно догадался, куда я держала путь. И да, путь мой был до самого Темного храма.

- Увидимся на фестивале, –  с улыбкой соврала я влюбленной парочке, шевеля ногами  по заданной траектории.

Какое пренебрежение со стороны нареченной дочери Богов Стихий не явиться в храм по просьбе самой Верховной. И пусть я уже не жрица, но мне было скверно, как будто я предала тех, кто оберегал меня. 

Ноги развернули меня и зашагали по направлению к храму Четырех Богов. Совесть, она и в другом мире совесть. Не потому что я обещала Имране исполнить свое предназначение, а потому что нужно отдать «дань» за мою сохранность. Теперь есть другой Бог, который с охотой меня будет защищать. Но я надеялась, что Боги Стихий простят меня и мою запретную любовь. Но подходя к храму, совестно становилось  как раз уже перед мужем, ведь я ему обещала не приходить больше в храм Стихий.

Я не знала, чего ожидать от жриц. Но одно грело душу. Они понятия не имеют, что можно ожидать от меня.

Темно-синее платье скрывало меня от шеи до самых пят. Я больше надеялась, что никто меня не заставит раздеваться. Понятия не имела, что из себя представлял ритуал, который я якобы должна исполнить. Никто не знал… Даже Ваал.

Шумный народ суетился, красивые, облаченные в шелка жрицы, пели песни и танцевали. Разноцветные огоньки блуждали по улицам, натыкаясь на зевак, а самые смелые кружились  в хороводах и танцевали. В  воздухе парил аромат спелых фруктов и распустившихся цветов, словно сейчас весна  вперемешку с летом.

Я проскочила в храм, дабы просто разведать обстановку. И нет, я не стремилась исполнить свое «предназначение», но было любопытно, чего они там удумали.

- Нареченная дочь! –  воскликнул кто-то торжественно из толпы, и все начали расступаться, пропуская меня, и смотря так неистово и зачарованно, как на святыню. 

После прошлого зимнего бала я не осталась в стороне и все теперь знают меня в лицо.

Истинно верующие в Богов Стихий тянулись ко мне, лишь бы коснуться, хоть на миг. Я не чувствовала себя причастной к светлой, божественной сути. Я была все тем же человеком, с нечеловеческими способностями, которые, впрочем, были почти у каждого второго, если взглянуть на это с другой стороны. Но люди явно считали иначе.

Искренне улыбаясь, я дарила тепло и свет, обнимая стариков и женщин. Маленькие дети бежали и обнимали меня за ноги, и я поняла, что вот оно… Которое я могу обернуть во благо… В свет.

То, что делала королева Анаид Адамина Ли`Таурбэ для народа, не делает не одна из Верховных.

Так почему жене Темного Бога не изменить мир?

Глава 15. Таира

Когда мы целиком отдаем себя танцу,

танец становится молитвой. (Габриэлла Рот)

- Приветствуем тебя, нареченное дитя! –  хором отозвались Верховные жрицы, от чего я только крепче прижала к себе пакет с яблоками.

Я прошла в контурный зал под пристальным взглядом женщин. Здесь не было никого кроме нас и различных даров для Богов Стихий. Музыка и смех доносились за пределами этих стен, а тут царила тишина… Гробовая, ни как иначе.

Имрана величественно стояла у алтаря, что был обильно засыпан драгоценными камнями, которые слепили глаза своим отблеском.

- Ммм, –  протянула я, вызывая удивление на лицах. - Сколько драгоценностей. Наконец-то можно построить дом для детей-сирот? –  вопросительно взглянула в глаза своей бывшей наставнице.

- Нареченная дочь, –  тихо протянула Имрана, чей вид с момента нашей встречи изменился не в лучшую сторону. Годы стремительно пленили  её тело, добавляя ей морщин с каждым ее вздохом. - Позвольте это решать Верховной, коей вы не являетесь.

Я промолчала. Сказать есть что, но не сейчас.

- Вы принесли дары? –  спросила одна из Верховных жриц. Не молода, но и не стара, впрочем, как и остальные. В длинном, зеленом платье, покрытое изумрудами, в которых блистал огонь, что горел по кругу в огненных чашах.

Хватку я не ослабила, не желая расставаться с пакетом, ибо дары там совершенно для другого Бога.

- Нет, это не дары, –  мягко ответила я. -  Я здесь, и… Я пришла, чтобы… –  оглядела всех в поисках ответа, чтобы ЧТО? Что черт побери я тут забыла, когда должна встречать Ваала.

- Станцуй.

- Станцевать? –  переспросила я Имрану удивленно. - Для чего?

- Для кого, –  грозно осадила меня. - Для Богов…Стихий, конечно же.

Однозначно, Богов Стихий не было рядом, так же как и элементалей или стихиалей, что уже казалось странным. Сейчас здесь были только те, в чьих жилах течет кровь.

В зал вбежала молодая жрица. За ней забежала вторая, а после, третья. Каждая из них держала сверкающий поднос.

Девушки поклонились мне, не глядя в глаза. Не спеша ко мне подошла первая жрица.

- Позвольте вашу ногу, –  тихо простила она, присев передо мной на колено. На её подносе, что был залит чем-то красным, лежала гунгра – браслет, с множеством бубенцов, который одевался на ногу, для исполнения ритуального танца.

Я протянула ногу, чуть приподнимая подол платья, чтобы не вымазать его. Стоило браслету коснуться кожи, я дернулась, не ожидав, что металл будет на столько холодным. Звон гунгры разлетелся по залу, оставляя леденящий холодок по телу. Жрица принялась одевать второй браслет. Следом подошла еще одна девушка.

- Позвольте, я поставлю дары? –  боясь нарушить тишину, спросила она.

- Это не дары. Поставь их туда, –  указала к каменной колонне, у входа.

Положив пакет в указанное место, она взяла мою руку и словно невзначай дернула рукав, под которым должна была красоваться, всеми известная брачная татуировка. Но которой не было.

- На другую руку, –  протянула ей левую, улавливая прищур наставницы.

Сотня тонких серебряных браслетов, красовались на моей руке поверх рукава.  Затем она обернула вокруг моей талии пояс из серебряных монет с магическими символами и рунами. Такой пояс одевали жрицы, танцуя на праздниках.

Где-то в утробе прострельнуло беспокойство и волнение. Очень захотелось сбежать. Вот прямо так, с позором, звеня гунгрой. Да какая разница? Жить  тут все равно не собиралась, за то какие сплетни будут… Красота! От первой еще не отмылась. А ведь обо мне судачат намного больше и чаще чем о всех Богах вместе взятых.

Совершенно бесшумно и незаметно подошла Имрана, и первые две девушки сразу удалились с зала. Верховная встала напротив меня, оглядывая мою макушку, потому что я не стремилась поднимать свой взгляд.

Подошла третья девушка. Её взгляд был устремлен в пол, на лице отражалась печаль, а в руках поднос с чашей, наполненной чем-то красным, не иначе как кровь.

Я нахмурилась и проглотила воздух, который словно камень застрял где-то в горле. Вся эта церемония была такая «холодная», словно похоронный ритуал. Холод терзал моё тело, а тревога – душу.

Имрана макнула свои пальцы в красную жижу и коснулась моего лба, а потом щек, вырисовывая какие-то знаки. Снова макнув пальцы, она взяла мою руку и измазала внешнюю сторону ладони. То же самое она сделала и с другой рукой. 

Молодая жрица ушла, все так же смотря в пол. За ней откланялись другие Верховные, только удалялись они  к двери спиной, опустив свою голову. Все это казалось очень странным. Особенно то, что Имрана, склонив свою голову передо мной, попятилась назад тем же маневром. И я осталась одна.

Совсем одна, в зале, с четырьмя горящими чашами, четырьмя чашами, наполненными водой, четырьмя чашами, из которых росла лоза, переплетая колонны храма. И четырьмя пустыми чашами, которые пустыми вовсе не были.

Я вскинула руку, и звон браслетов разнесся по залу, наполняя его мелодией. Один шаг и зазвенела гунгра. И через пару минут ритуальная мелодия  охватила так, что я забыла кто я, и где я.