Страница 56 из 59
Отличием общения в мире электронных конференций является, наряду с полной анонимностью, отсутствие возмездия за проявления слабости, лжи, неискренности, асоциального поведения и некорректности. При такой коммуникации можно проявить неосведомлённость без страха быть дискриминированным за некомпетентность. Характерна для электронного общения открытость информации, при этом монолог и диалог становятся известными всем, что соответствует реализации симптома «открытости», при котором человек считает, что его мысли известны всем окружающим.
В структуре конференций постоянно и независимо от их типа (примерно через семь дней после начала конференции) появляется несколько пар агрессивных собеседников, постоянно индуцирующих остальных участников на ответное агрессивное поведение, которое проявляется в использовании бранных слов, обвинений в некомпетентности. Такое поведение совершенно невозможно при непосредственном общении, поскольку оно немедленно провоцирует агрессивно-конфликтное и контактное поведение, то есть физическое столкновение.
Система доминантности и субмиссии в конференциях проявляется в призывах типа Help и ответах на них. Особенно часто такая мотивация возникает в технических конференциях, в областях, в которых опасно демонстрировать призыв о помощи в открытом общении на производстве. В научных конференциях по биомедицинским проблемам постоянно появляются призывы о помощи в связи с вопросами лечения или действия медицинских препаратов, даже если конференция прямо не касается этих проблем. Подобные призывы возможны только в анонимной среде электронных коммуникаций.
Нередко при этом обсуждение индивидуальных проблем напоминает групповую психотерапию, когда одному субмиссивному (подчиняемому) партнёру рады помочь все или большинство. В результате возрастает степень зависимости от электронного общения и провоцируются настоящие неврозы, если оно прерывается по техническим причинам (проблемы со связью, с модемом, компьютером).
Мне приходилось наблюдать настоящие реактивные психозы у пользователей сетями в течение многих месяцев при прерывании связей.
Одна из пациенток не могла дождаться утра, чтобы выяснить причину прерывания компьютерной связи и в течение всей ночи продолжала повторять попытки соединения с адресатами. Утром у нее возникло ощущение, что она видит на потухшем экране ответ респондента. В течение всего дня, по пути на работу и на самой работе она мысленно воспроизводила набор абонента и видела на «мысленном» экране его ответ. Поскольку связь продолжала отсутствовать по техническим причинам следующие два дня, она почувствовала безразличие, появились мысли о ненужности, утратился смысл жизни. Нередко она, останавливаясь перед потухшим монитором, «мысленно чувствовала» осуществление компьютерной связи и так же мысленно давала ответ. Расстройство прошло, как только пациентка восстановила техническую связь.
Постоянные участники конференций стремятся встретиться в реальной жизни, и это часто ведёт к установлению продолжительных дружеских отношений, возникновению системы взаимной поддержки. Электронные конференции могут считаться «ритуализированными клапанами безопасности» для проявлений агрессии. Их когнитивная мотивация аналогична древним системам анонимных коммуникаций в условиях депривации (условные коды в тюрьмах, секретные коды при инициации в архаических культурах, коды тайных мужских и военных союзов). Именно этим можно объяснить преобладание мужчин в конференциях и большую популярность систем «часто задаваемых вопросов» (FAQ). Эволюция конференций с начала 90-х годов направлена на визуальные элементы. Резко увеличивается число партнографических конференций, сексуальная демонстрация в целом активно включается в коммуникации и внедряется даже в научные и технические конференции. При этом данная мотивация также анонимна, что сближает её в целом с анонимной сексуальностью пип-шоу[20], а также в период инициации в древнейших культурах.
Признаки спонтанного распада и возникновения коммуникативных групп обнаруживаются уже в первый месяц жизни любой конференции, они связаны с активизацией общения, при распаде групп конференция «погибает». Заметно, что «агрессоры» и «плакальщики» явно стимулируют общение в конференции, они же играют позитивную роль в формировании новых коммуникативных групп. Образование цепей общения со ссылками на предыдущие сообщения напоминает когнитивные амбивалентные конструкции, в которых вопрос и ответ (утверждениессылка) маркируются специальными знаками. Образование иерархии в конференциях является прекрасной моделью возникновения когнитивной цепи во внешне хаотической информационной среде. Именно в структуре конференций появилась целая система знаков, указывающая на эмоциональный контекст сообщения (восторг, отвращение, удивление и т. д.). Геометрия этих знаков не имеет никакого отношения к психосемантической геометрии, но часто носит характер секретного кода, известного только участникам конференции[21].
Выходит так, что в структуре мотивации при электронном общении проявляется агрессия, субмиссия, сексуальность, поддержка и кооперация, групповая конфронтация и оппозиция, доминирование и иерархия, которые являются биологической базой общения у человека. Анонимность сближает когнитивную мотивацию при общении в компьютерных сетях с древнейшими формами коммуникации при инициации и депривации, то есть при стрессе. Это предполагает широкие возможности использования электронного общения для управления поведением человека.
Послесловие
С. Курёхину приписывается изречение «В мире есть только две вещи, заслуживающие внимания: психиатрия и русский балет». Это вовсе не паралогический текст. Русский балет совершенен и академичен, он завершён. Психиатрия растворена в окружающем мире и составляет некий стержень культуры, протяжённый из прошлого в будущее.
По патологическим переживаниям сегодняшнего дня можно составить футурологическую картину на многие столетия вперёд. Каждая из составляющих психики, которые, конечно, условны, содержит перспективный потенциал, не всегда соответствующий требованиям этого времени. Но пафос состоит в том, что эти же составляющие психики являются результатом эволюции и содержат весь опыт прошлого. Нет ничего в будущем, что не могли бы представить сегодня и вчера пациенты и их психиатры.
Литература
Артемьева Е. Ю. Психология субъективной семантики: Дис. докт. психол. наук. — М., 1986.
Берн Э. Игры в которые играют люди: Психология человеческих отношений. — М., 1988.
Бугаев С. А. (Африка). Семиотическая голодовка// Кабинет. — Спб, 1995. —№ 10. — С. 107–110.
Витгенштейн Л. Философские работы /пер. с нем. — М., 1994.
Гиляровский В. А. Психиатрия: Руководство для врачей и студентов. — М.; Л, 1931.
Дерягина М. А., Бутовская М. Л. Модели поведения: Поведение при стрессе у приматов И А. Н. Корнетов, В. П. Самохвалов и др. Этология в психиатрии. — Киев, 1990. — С. 174–199.
Джан Р. Т. Нестареющий парадокс психофизических явлений/ ТИИЭР. — М., 1982. — Т. 70, № 3. — С. 63–104.
Имелинский К. Сексология и сексопатология// пер. с польск. — М., 1986.
Коган И. М. Концепция трех уровней//НТР. —М., 1989, № 23. — С. 15–24.
Козырев Н. А. Астрономическое доказательство реальности четырёхмерной геометрии Минковского // Проявление космических факторов на Земле и звездах. — М.; Л, 1980. — С. 85–93.
Козырев Н. А., Насонов В. В. О некоторых свойствах времени, обнаруженных астрономическими наблюдениями: Проявление космических факторов на Земле и звездах. — М.; Л, 1980. — С. 76–84.
Козырев Н А., Насонов В. В. Проблемы исследования Вселенной. — М., 1978. — Т. 178, вып. 7.
Кон И. С. В поисках себя. — М., 1984.
Коробов А. А. Клинико-этологический метод диагностики психических заболеваний: Автореф. дис. д-ра мед. наук. — М., 1991.