Лилия

Зато домработница узнала её:

– Доброе утро. Надеюсь, это не я разбудила вас? Старалась потише убирать.

– Здравствуйте. Нет, я раньше проснулась.

«Так вот, кто тут шумел…» – девушка облегчённо выдохнула, а то всякого уже нафантазировала. Буйно-развитое воображение разыгралось, подкидывая варианты…

Например, как Хаджарат Муратович ошивается поблизости. На фоне этого даже пролетела запоздалая мысль: может, не он снял с неё одежду, а с выводами поторопилась? Лиля вдруг засомневалась, стоит ли вообще поднимать эту тему – ещё оскорбит беспочвенными обвинениями. Опять же слышать подробности, окажись всё правдой, ей не очень-то хочется. В конце концов, не совсем голая была.

– А где…

– Хозяин завтракает, – женщина опередила её, не дожидаясь, когда прозвучит вся фраза. – Проводить к нему?

– Если вам нетрудно, – согласилась девушка.

– Пойдёмте. Погода сегодня хорошая, солнечная и безветренная, Хаджарат Муратович на террасе. Он сказал не беспокоить вас, чтобы вы выспались.

«Надо же, какая забота» – именно это больше всего напрягало Лилю.

– Что ж вы босиком… – горничная посмотрела ей на ноги. – Могу вам тапочки принести, – предложила она.

– Спасибо, мне нравится так ходить.

– Нам туда, – натянуто улыбнувшись, женщина пригласила жестом руки следовать за ней.

Девушка заметила кое-что странное в поведении домработницы… Какое бы дружелюбие та не пыталась изображать, скрыть истинные эмоции всё равно не получилось – сплошная лесть и фальшь, ведь во взгляде, который бросала в сторону Лили, пока они шли, отражалось осуждение… и даже… презрение?

«И когда я успела ей насолить? Теперь, наверное, все здесь думают, будто я захомутала Хаджарата Муратовича в корыстных целях… поэтому такое отношение ко мне… ещё бы… солидный, обеспеченный мужчина в возрасте и молодуха из деревни – что их может связывать… ничего… мезальянс… у любого человека будет одинаковое мнение» – впрочем, давать лишний повод, что-либо уточнять и тем более оправдываться она не стала. Это никого не касается.

Ситуация прояснилась позже…

Когда они пришли на террасу, горничная учтиво склонила голову перед хозяином и спросила, может ли Анна получить расчёт побыстрее, причитая, что та слегла с гипертоническим кризом и нужны деньги на лекарства. Тогда-то Лиля и поняла, чем так не угодила. Медсестра, уже уволенная, и домработница приходятся родственницами друг другу, отсюда столько негатива к занявшей её место девушке.

Хаджарат тоже правильно услышал этот посыл – с намёком на несправедливость. И хоть был недоволен словами обнаглевшей прислуги, никак их не прокомментировал. Молча указал той пальцем на выход, а мысленно вынес приговор – тех, кто лезет не в своё дело, выгоняет без зазрений совести.

Оставшись с Лилией наедине, он сразу начал обхаживать её. Усадил девушку за стол и сказал выбрать из имеющегося многообразия еды то, чем она хочет позавтракать. В общем, всячески старался отвлечь и переключить внимание.

– Как ты? Выспалась? – мужчина присел напротив неё.

– Спасибо, я хорошо себя чувствую. А вы? – ответила вежливостью на вежливость.

– У меня есть важный разговор к тебе, – произнёс Хаджарат со всей серьёзностью, проигнорировав её вопрос.

– Какой? – она заметно напряглась, увидев решимость, вспыхнувшую в его глазах.

– Скорее, это предложение…

Глава 9

«Предложение? Ещё одно? Звучит двусмысленно… И что на сей раз? Какая идея пришла ему в голову? Ну ведь не замуж собирается позвать? Бред… или всё же… нет, только этого мне не хватало» – подумала Лилия. Симпатия Хаджарата Муратовича очевидна, но не стало бы это неразрешимой проблемой, в таких условиях работать будет крайне сложно…

– Слушаю вас, – девушка не рискнула спросить прямо, да и смелости резко поубавилось, стоило оказаться в его обществе. Энергетика у него властная и довлеющая, что совсем не сочетается с благородной аристократичной внешностью мужчины. Хотя раньше, когда он вёл себя сдержаннее, она так остро не реагировала на знаки внимания. Зато сейчас ощущает мощное воздействие в полной мере, словно невидимые щупальца подбираются со всех сторон и, сжимая в тугих тисках, душат.

А повод для дискомфорта есть – пристальный взгляд, которым Хаджарат Муратович вперился в неё, жадно пожирая глазами и прожигая насквозь. Затянувшееся молчание вдвойне тяготит и нервирует Лилю, хотя он почему-то не спешил продолжить разговор, как будто специально этим изводит – давит психологически. На фоне чего она даже не может пересилить себя и отвернуться, лишь бы не смотреть на него.

– Какое предложение? – поторопила девушка. Морально подготовилась к тому, как откажет ему, о чём бы не сказал и не попросил.

– Я знаю, Виталий рассказал тебе о произошедшей трагедии в моей семье четыре года назад, — зашёл сразу с «козырей».

Лиля кивнула в ответ, сама не собиралась затрагивать эту тему, памятуя, что водитель поделился с ней по секрету.

– Так вот… – мужчина шумно вздохнул, выдержав очередную паузу. Потом добавил: – Речь пойдёт о Белле.

– Ваша внучка… – разные мысли были, но, чтоб это коснулось ребёнка, она никак не предполагала.

– Ты умеешь обращаться с детьми? – уточнил Хаджарат, наклонив голову вбок и не разрывая зрительного контакта. Взгляд как у хищника перед тем, как наброситься на свою добычу, и чуть ли не облизывается.

– Э-э… ну… – девушка уже сообразила, к чему он клонит. – Няней я никогда не работала, если вы об этом спрашиваете. Массаж по возрасту делаю; в детской поликлинике, в процедурном кабинете когда-то трудилась – это весь мой опыт.

– Да, ты правильно поняла, Белле нужна няня. За прошедшее время их сменилось немало. К сожалению, терпения никому не хватает. Та женщина, которая сейчас с ней находится, тоже хочет уволиться, сегодня утром сообщила мне о своём намерении. Дождётся моего возвращения в Абхазию и уйдёт. Попробуешь себя в новой роли?

Растерявшись, Лиля пожала плечами. Одно дело привычные обязанности медсестры и массажистки, и совсем другое – маленькая девочка, требующая особого ухода и, главное, подхода в воспитании. А это совсем не просто… Тем более, если нет представления, каким образом и что надо делать. Дети родственников и знакомых, с которыми она иногда возилась и играла, не в счёт.

– Скрывать не буду, моя внучка – сложный ребёнок, именно по этим причинам надолго никто не задерживается, – он лишь подтвердил её выводы. – В физическом плане на данный момент всё более-менее в норме. Пусть с отставанием, но Белла научилась сидеть, ползать, вставать с опорой, к двум годам начала ходить. Другие навыки постепенно освоила – то, что обычным детям даётся естественно, ей через боль и трудности пришлось преодолевать. Болезнь стала следствием родовой травмы и наступившей кратковременной гипоксии, хотя, в целом, могло быть и хуже, вплоть до необратимых процессов и развития эпилепсии.

– У неё ДЦП? – догадалась девушка, судя по озвученным признакам.

– Да, в лёгкой форме. Динамика положительная, инвалидность не грозит. Куда только я не возил малышку, чтоб поднять её на ноги… разные медицинские центры… курсы реабилитации… За свои четыре года она видела врачей чаще чем взрослый человек за всю жизнь.

– Это единственный диагноз?

«Вот как тут откажешь?» – Лиля засомневалась, размышляя, как лучше поступить.

– Есть ещё один диагноз – аутизм, правда пока под вопросом, несмотря на схожую симптоматику. Белла до сих пор не говорит. Изъясняется жестами либо звуками, в основном молчит. И повторяет набор определённых однотипных действий, создаёт собственный комфорт, чем успокаивает себя, как объяснял доктор. Случается и так: если вдруг распорядок дня нарушается, может проявлять агрессию по отношению к окружающим – кричит до посинения, пока не начнёт задыхаться. Но назвать мою внучкой умственно отсталой и педагогически запущенной нельзя – я категорически запрещаю кому-то так считать. С ней занимаются по специальным программам, моя внучка неплохо усваивает материал.