Лилия

Проснулся мужчина от ласковых, порхающих как крылья бабочки, прикосновений к лицу, а открыв веки, увидел Лилю. Она сидела на нём. И ослепительно улыбалась, сияя от счастья.

– Остановись, мгновенье, ты прекрасно!* – воскликнул.

– Т-ш-ш… Бельчонка разбудишь, – прошептала девушка, ткнув его кулачком в плечо.

– Лилька-а-а, – протяжно сказал Теймур и стиснул её в объятиях, уткнувшись носом в шею и жадно вдыхая утончённый сладковатый аромат своей женщины. – Любимая моя, привет.

– Привет, как же я соскучилась по тебе, – она прижалась к нему, а пальцами зарылась в волосы, нежно поглаживая затылок.

– Я тоже соскучился… – да что там скучал! – данное слово не отражает в полной мере творящегося с ним все эти дни вынужденной разлуки. Истосковался до одури, с ума сходил от разъедающей ядовитой тоски и волнения.

– Наконец-то, ты приехал, я ждала тебя. Теперь на душе спокойно стало, – Лиля потёрлась об него щекой, – всё ещё не верится. Неужели, наши мучения закончились?

– Очень на это рассчитываю, – уклончиво ответил.

Говорят они тихо, чтобы не потревожить сон ребёнка.

– Сомнения терзают? – девушка слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Боюсь обмануться – в этом причины, – пояснил свою позицию Теймур. Поводов для недоверия предостаточно, что не даёт покоя. Не получается у него сразу забыть обо всём случившемся, особенно то, к чему это привело – за дочь переживает.

– А мне кажется, твой отец вполне искренне раскаивается.

– Угу… – скривился. – Если бы не одно «но»…

– Он никогда и ничего просто так не делает? – она нахмурилась. Эта фраза уже стала чуть не определяющим звеном во всей истории.

– Вот именно, – кивнул.

– Ну… – Лиля пожала плечами. – Может осознал все ошибки?

– Похоже на то… и всё-таки пока рано расслабляться…

– Хаджарат Муратович сказал, что если не сделаешь меня счастливой, если обидишь или предашь, если не оправдаешь его надежд, то он не простит тебе этого никогда.

– Да я сам себя не прощу. Ты только о плохом не думай, – поспешил добавить, заметив, как она раскрыла рот в немом вопросе, а на лице отразилось недовольство. – Всё будет хорошо. Обещаю. О чём ещё вы говорили? – это интересует не меньше.

– Прямо твой отец не просил дать ему шанс, хотя упомянул, что готов ждать меня столько, сколько потребуется, если разочаруюсь в семейной жизни с тобой, – «не забывай, есть тот, кому ты небезразлична и, если у вас не сложится, чему я обрадовался бы, лукавить не стану, то всегда приму…» – а вот об этом она предпочла промолчать. Не захотела накалять обстановку, чтобы не сталкивать мужчин лбами, иначе опять начнётся очередная волна выяснений отношений между ними.

«Это ведь не ложь?» – рассудила Лиля.

– Пусть даже не мечтает. Ты – моя, и я не откажусь от тебя, ни при каких условиях, – Теймур снова обнял её и прошептал на ухо: – Давай сходим к морю, покажу своё любимое местечко – там уединённо, очень красивые восходы и закаты солнца, живописная природа, а в позднее время вообще безлюдно.

– Я не могу оставить малышку, – предложение заманчивое, конечно. Но в данный момент она не рискнёт уйти.

– Ненадолго, максимум на час. Белла крепко спит и вряд ли до утра проснётся.

– Нет, – категорично ответила девушка.

– Тогда попросим деда посидеть с ней.

– Глубокая ночь ведь.

– Вдруг не лёг ещё?

– Да не надо его беспокоить.

– Когда я уходил из гостиной, отец точно не собирался спать, – он бегло взглянул на часы, висящие на стене. – Сейчас полтретьего. Если до сих пор там сидит, то присмотрит за внучкой, а мы с тобой прогуляемся.

– Ладно. Иди, я пока тут побуду, – Лиля слезла с коленей Теймура.

Необъяснимое внезапное ощущение накатило на него, когда он шёл по коридору. Странное предчувствие или чем это назвать? – какое-то навязчивое, тревожное, звучащее внутри противным металлическим гулом.

А, увидев родителя, сразу всё понял и кинулся к нему…

Хаджарат лежал на диване в бессознательном состоянии…

_______

* прим. Иоганн Вольфганг фон Гёте

Глава 44

Заметив врача, вышедшего из реанимационного отделения, Теймур быстрым шагом направился навстречу.

– Что с ним? – поравнявшись с доктором, сразу спросил он. Ожидание, неопределённость и неизвестность вымотали его, добавляя ещё больше вопросов. Ведь хорошо помнит тот день, когда отец попал в больницу, после долгого запоя. Сын тогда приехал навестить родителя и точно так же застал в бессознательном состоянии, точно так же – с пустой бутылкой, валяющейся на полу. Вот и на этот раз всё повторилось: Хаджарат напился и, как итог, ему стало плохо... – Ахырзаман Заурович, не молчите, – недосказанность выводит из себя. – Говорите, как есть. У него инфаркт?

– Нет… – врач отрицательно помотал головой. Затем продолжил: – На удивление, инфаркт не случился, хотя, алкоголь тоже повлиял на работу сердца, но в данный момент это вызывает меньше всего опасений. Справимся: прокапаем и стабилизируем состояние Хаджарата.

– Как-то не утешающе прозвучали ваши слова, – Теймур нахмурился.

– Мы ещё сделали томографию… – вздохнул тот.

– Ну и? – он пока никак не сообразит, к чему клонит доктор.

– В общем, обнаружили опухоль мозга – и довольно большую.

– Как так? Отец каждый год обследуется, недавно проходил курс лечения. Почему эта проблема всплыла лишь сейчас?

– Хаджарата вели и наблюдали как кардиологического больного. На онкологию его не проверяли, да и жалоб с симптомами у него не было. А то, что не выявили раньше, это указывает на скорость, с которой опухоль растёт.

– И какие прогнозы? К чему готовиться? – Теймур, как реалист, понимая всю серьёзность ситуации, что жизнь отца в опасности, иллюзий на этот счёт не строит, но, какими бы напряжёнными отношения между ними ни были, смерти ему никогда не желал.

– Рано делать окончательные выводы. Для начала надо собрать полную картину, иметь представление о течение болезни и уже потом думать о лечении – этим займёмся, как только твой отец придёт в себя. Кое-какие анализы взяли, конечно, но из-за наличия алкоголя в крови результат будет недостоверным. Ну и проблемы с сердцем нельзя исключать, – подытожил врач. – Лучше ответь: изменилось ли поведение Хаджарата за последнее время? Резкие перепады настроения, странные поступки или решения, не свойственные ему? Возможно, раздражительность, агрессия или даже жестокость, сменяющиеся апатией и безразличием?

– Да, было… – «если причины кроются в этом, то тогда всё произошедшее объясняется просто – он не отдавал отчёт своим действиям» – подумал Теймур.

– Психоэмоциональное состояние таких больных нестабильно, часто меняется, причём сами они ничего не замечают за собой, – подтвердил его мысли доктор. – Всё это тоже следствие прогрессирующего заболевания. Опухоли мозга, до поры до времени, могут вообще не проявляться, зато потом стремительно ухудшают самочувствие…

– Операция или другое лечение поможет?

– После обследования определимся, как дальше быть. Проблема в том, что сердце может не выдержать нагрузку. Но, преждевременные прогнозы я давать не буду, как и обнадёживать зря.

– Разрешите увидеть его?

– Хаджарат не раньше утра очнётся. Лучше завтра приезжай, в обед.

– Ненадолго, хотя бы минут десять. Выговориться хочу…

– Ладно. Пойдём, – согласился Ахырзаман Заурович. Он-то знает, как иногда подобные разговоры бывают полезны – как минимум, когда один человек молчит, у второго есть возможность подумать и сказать то, что в глаза озвучить не осмелится. – Накинь на себя это, – на посте медсестры он взял халат и протянул Теймуру.

Они зашли в реанимационное отделение. Врач довёл его до нужного места, быстро проверил состояние пациента и оставил сына с отцом наедине. А перед тем, как выйти, сунул ему в руку записку, случайно найденную в кармане брюк Хаджарата.

Теймур торопливо развернул листок и начал читать: