Снежная Королева

Я тяжело вздохнула. Организм требовал иного, чем месть обидчикам, и мне в который раз пришлось смириться со своим положением. Сама виновата, что оказалась в подобной ситуации, пошла на поводу собственных эмоций, заглушивших голос разума. Лишь сев в машину Егора той ночью, когда я позвонила ему, поняла, что он не просто не хотел мне помогать, но и сделал все, чтобы я оказалась здесь по собственной воле. Потом мне вкололи что-то, и я провалялась в беспамятстве неизвестное количество часов. Очнулась уже здесь, то ли комнате, то ли камере — точно не знаю, как назвать это место.

Никто не пришел ко мне, меня не кормили и не давали воды. Вернее, она-то как раз была рядом, в старом графине, но пить я ее побоялась. Вдруг отравлено или «приправлено» чем-нибудь? Понимала, конечно, что, если потребуется, то мне снова вколют снотворное, а не станут ждать, когда я что-то съем или выпью. Но все-таки разумно опасалась. Но проходили минуты, часы, а ко мне никто не спешил, и появилось время подумать над всей ситуацией.

О том, кто и для чего меня похитил, я не знала. Могла только предположить, что это могут быть те же люди, что когда-то похитили мою маму. Из той записи, что осталась от моего настоящего отца, я поняла, что их так и не нашли. Родителей несколько лет преследовали, поэтому они скрывались, а потом мама умерла, после моего рождения, а папу убили через несколько месяцев. Значит, каким-то образом они узнали о том, кто я и решили повторить все то, что и с мамой.

Мама была из состоятельной семьи, ее отец занимал какую-то важную должность. Да я и сама видела его в своих снах. Мама была его единственной дочерью, как и я у своих родителей. И теперь у своего нынешнего папы — Михаила. Я вдруг задумалась о том, что было бы, не случись всего этого с моими родителями. Кем бы я стала? Избалованной девчонкой из богатой семьи? Или «благовоспитанной» барышней, которая вышла бы замуж за сына какого-нибудь влиятельного чиновника и вела праздный образ жизни жены-украшения дома? Встретила бы я когда-нибудь… Глеба? Ведь он тоже вырос в интеллигентной семье — это было видно по его воспитанию. Кажется, его папа адвокат?

Воспоминания о любимом мужчине снова обожгли болью, вызывая противоречивые чувства. Мог ли он поступить так со мной? Предать? Поспорить на меня со своим братом? Была ли та запись правдивой? И… Глеб ли говорил все эти слова? Но его голос….

Я снова мысленно прокрутила тот разговор. Безусловно, по голосам споривших я опознала, как Влада и Глеба, но что если это монтаж? Я даже замерла, озаренная такой неожиданной догадкой. Снова прокляла свою порывистость, что сделала неправильные выводы, поверив словам Арины и Егора. Похоже, снова сработал пресловутый эффект неожиданности, которым так мастерски воспользовался дружок Влада, вывалив на меня информацию и надавив на чувство обостренной справедливости. А Глеб меня предупреждал, что никому нельзя верить.

Или все-таки дело в том, что я никогда не доверяла ему до конца? Глеб постоянно мне что-то не договаривал, а я постоянно ожидала предательства с его стороны. Он многое скрывал от меня, даже причину своего приезда сюда, в нашу деревню, хоть и обещал рассказать. Тоже не доверял? Вот почему, я так легко поверила всему, что услышала на той записи, хотя всегда догадывалась, что Владу, например, сделать подобную запись — раз плюнуть? Ему, пожалуй, единственному все дисциплины в университете, связанные с компьютерами давались легко. Написать для этого программу? Почему нет⁈ Почему бы ему не воспользоваться своими умениями? Да, там звучал голос Глеба, но… мог ли он сказать что-то подобное? Да и… зачем? Не верю, что ему так уж был «необходим» выигрыш, если с самой первой встречи, нас непостижимым образом тянуло к друг другу.

Я обессилено откинулась на стену и тихо застонала, понимая, что все-таки я — непроходимая дура! Так глупо подставиться, хотя все время вела себя достаточно разумно и избегала любых интриг.

Затылком прислонилась к холодной каменной кладке, пытаясь унять вспыхнувшую головную боль. Наверное, лекарство, что вкололи мне, еще продолжало действовать, потому что неожиданно накатила усталость. Я рассеянно рассматривала каменную кладку стены, мысленно отмечая, что меня поместили в какое-то подобие подвала.

От задумчивости меня отвлек звук открываемого замка в двери. Я резко повернула голову, встретившись взглядом с вошедшим мужчиной, и у меня непроизвольно приоткрылся от удивления рот. На пороге камеры стоял… Егор. Я, конечно, догадалась уже, что он каким-то образом связан с моим похищением, но вот, что он окажется одним из тех, кто все это организовал⁈ Я была не готова к подобному.

Егор медленно закрыл за собой дверь и повернулся ко мне, пристально и нагло рассматривая меня. На его лице блуждала хищная улыбка, которая не предвещала мне ничего хорошего. Так, что просить его о помощи мне не стоит, как и спрашивать о Владе.

— Вот ты и растеряла свой боевой настрой, козочка, — осклабился он, подходя ко мне ближе. — Всего-то надо было тебя, как следует отыметь и приковать к стене. И стала шелковой…

От его слов у меня помутилось в голове, а в глазах резко потемнело. Внутри все словно обожгло раскаленным железом. Неужели… неужели?…

Я с трудом сглотнула подступивший комок тошноты, понимая, что я ничего не помню, да и… не хочу вспоминать. Только бы не заплакать. Не показать свою слабость.

Медленно выпрямилась, насколько позволяло мое скованное тело, и посмотрела ему прямо в глаза.

— И как? Понравилось? — голос звучал глухо, но я постаралась вложить в него весь тот лед, что скопился на душе. Я смогу! Я переживу! И продолжу жить дальше, несмотря ни на что! — Как это, издеваться над бессознательным телом? Много удовольствия получил?

Внутри поднималась такая волна злости, что голове разом прояснилось, а тело словно налилось силами. Я подскочила, не обращая внимания на боль в мышцах.

Мои слова разозлили Егора. Его ноздри затрепетали от гнева, а глаза превратились в две узкие щелочки. Он в два шага оказался рядом со мной, вцепляясь пальцами в мой подбородок, заставляя задрать голову и смотреть ему в глаза. Меня обожгли его ледяные пальцы, что я едва не закричала от боли. Но лишь сделала судорожный вдох.

— Делаешь вид, что тебе все равно? Снова строишь из себя королеву? — он смотрел на меня со смесью брезгливости и ненависти на лице. Так смотрят на противную мокрицу, случайно замеченную в темном углу, — да, ты всегда и на всех смотришь свысока, Снежина! Знала бы ты, как тебя ненавидят за это в университете! Мне особенно доставляло удовольствие натравливать на тебя недовольных. Всего-то стоило только намекнуть, что ты о них говоришь, — Егор усмехнулся, заметив недоумение на моем лице. — Ну-ну, не думаешь же ты, что сплетни — чисто женская привилегия? Там намекнул, тут шепнул и — вуаля! — его губы растянулись в неприятной улыбке.

— Это… мерзко, — прошептала я, чувствуя, что перед глазами медленно растягивается непонятная серая мгла. — Нет….

— Жалко только Влад всегда путался под ногами, постоянно вытягивая тебя из передряг. Влюбленный идиот!

— Так это ты? — признаться, меня сильно удивило, что именно Егор участвовал в моей травле, действовал подло, исподтишка. Подло и низко….

Ответом мне был язвительный смех.

— Снежина — ты точно дура! — отсмеявшись, холодно проговорил парень. — Подло и низко — насмешила! — передразнил он меня, но я уже не слушала его, понимая, что еще немного и уплыву в новое видение. Нельзя мне! — Ты еще о чести и достоинстве мне расскажи. О, Господи, что он в тебе нашел⁈ Да, та же Арина намного умнее тебя.

— Зачем? — пожала я плечами, отворачиваясь в сторону, чтобы сбросить руку Егора со своего лица. Но он снова резко развернул меня, что я невольно поморщилась от боли. Видимо, ему нравилось видеть, что мне плохо, раз это вызвало у него еще одну кривую улыбку. — Для такого, как ты, такие слова — пустой звук. Как и дружба, верно? Ты предал своего друга, Егор. Влад, ведь, оказался здесь по твоей вине.