Снежная Королева

— Что-то я не понял? Я, что, обязан отчитываться перед тобой? — не знаю, как Арина, а лично мне от его ледяного тона захотелось выйти в сад и прикопаться под ближайшим кустом. — Ты тут кто? Моя жена? А, может, хозяйка? Ты — обычная шлюха, которая прыгает от одного мужика к другому, подстраивая свой не слишком упругий зад под того, кто платит больше!

Я старательно делала вид, что меня тут нет и старалась не краснеть от его слов. А Арина стояла, опустив голову, то краснея, то бледнея, а то и вовсе сливаясь с пейзажем за окном.

— Пошла вон! — прошипел Темников, и Арина, все больше вжимая голову в плечи, спиной попятилась к выходу. Сейчас мне она напоминала провинившуюся наложницу, что разгневала султана, и я все-таки не удержалась и скривилась, видя ее покорное выражение лица. — После того, как введешь Дарью в курс дела, я подумаю, что с тобой делать.

После этих его слов, девушка еще больше сп а ла с лица, а в ее взгляде застыл паника. Она бросила на меня умоляющий взгляд, но я лишь пожала плечами. А чего она от меня ждет⁈ Что я стану умолять Темникова простить ее? Помогать той, которая предавала меня, и не раз? Ну, уж нет! Всепрощением я не страдаю. Я не из тех дурочек, которых бьют по одной щеке, говоря, что любя, а они и вторую готовы подставить. Наверное, скоро я стану похожей на своих родственниц, которые ко всему относились равнодушно. Проклятие действительно вымораживает все чувства.

Арина вышла, тихо прикрыв дверь в кабинет, и я осталась наедине с Темниковым. Задумавшись, я не заметила, как Темников оказался за моей спиной. Только напряглась, ожидая, что последует за этим.

— Как же ты похожа на нее! — горячее дыхание коснулось кожи за ухом, и по коже пробежала волна мурашек. Его руки двинулись вверх по моим рукам, проводя ладонями по ткани пиджака. Но даже сквозь нее я ощущала его ледяные прикосновения. И, если ладони Глеба обжигали, а объятия дарили покой и защиту, то руки Темникова вызывали непроизвольную дрожь в теле. — Почему ты ее дочь? Почему ты не дочь другой женщины? Я бы мог… мог дать тебе многое. Но ты… ты — это она! Проклятая Эйрене! Ты — это Она!

Последнее он практически прокричал мне в ухо, заставив вздрогнуть и отступить от него на шаг. Я с трудом боролась с инстинктами, вопившими во мне об опасности. Этот человек был опасен, но я не знала, как поступить. Чувствовала, что сейчас, если чуть поднажать, можно получить ответы на свои вопросы.

— За что? За что вы так ненавидите маму? Ведь она… она ваша сест… родственница!

— Замолчи! — прошипел мужчина в ответ, а его пальцы неожиданно сжали мое горло, что я с трудом сдерживала себя, чтобы не удариться в панику и не вцепиться в его руки. — Ты ничего не знаешь, маленькая тварь! — он надавил мне на горло, заставляя сделать судорожный вдох, больше похожий на всхлип. Страшно! — Что ты знаешь о Видящих, девочка? Лишь то, что видишь в своих снах. Ты думаешь, что эти бедняжки, что были до тебя, глубоко несчастные жертвы проклятия? Не-ет, — протянул он, а его ладонь медленно заскользила вниз, к моей груди. Меня передернуло от омерзения, но Темников, казалось, не заметил этого. — Что ты знаешь об истинной стороне своего дара?

— Дара? К-какой же это дар? — просипела я, пытаясь вырваться из его объятий, но держал он крепко. Я еле сдерживалась, чтобы не вцепиться в лицо своему противнику, понимая, что тогда его ничего не будет сдерживать, чтобы убить меня. И он сделает это с особым удовольствием. — Видеть смерть вокруг себя? Чувствовать чужую боль? Поседеть в пять лет? Жить и знать, что умрешь, когда родится твой ребенок? Что из этого — Дар? Скажите⁈ Как по мне, так это проклятие!

Темников тихо рассмеялся, слегка ослабляя хватку, но мое горло из рук так и не выпустил. Лишь начал медленно поглаживать кожу большим пальцем над тем местом, где сейчас бешено бился пульс.

— Ты ошибаешься, девочка. Это — великая честь, — пафосно произнес Темников, — и я, например, отдал бы многое за то, чтобы обладать им.

— Да, пожалуйста, с радостью поделюсь, — необдуманно брякнула я и прикусила язык, потому что мужчина резко развернул меня к себе, заглядывая в глаза. На его лице застыло задумчивое выражение.

— Знаешь, а это мысль, — спокойно проговорил он, а я внутренне похолодела. — Я научу тебя всему, что должна знать Видящая. Ты помнишь, что они не «видят» родственников и будущих мужей? Ты тоже не видишь меня, поэтому… — он сделал паузу, заставляя меня медленно попятиться назад, а потом наклонился, гипнотизируя взглядом, — ты родишь новую Видящую. От меня! Я получу «свою» ручную Видящую, а ты — долгожданную свободу, — он медленно растянул губы в холодной усмешке, заметив мое побелевшее лицо.

— Нет, — смогла лишь прошептать я, — никогда….

— Да, да, да, — произнес он, а мне казалось, что эти слова подобны гвоздям, которые он вколачивал в крышку моего гроба. — Я, наконец, сделаю то, что не смог сделать с Эйрене. Эта тварь всегда смотрела на меня с жалостью и пренебрежением, — прошипел он мне в лицо, до хруста сжимая мое запястье, а я невольно вскрикнула. — Ты спрашивала, почему я ненавидел твою мать? Действительно хочешь знать? — спросил он меня, дернув за руку, что я практически упала на его грудь, но в последний момент успела упереться свободной ладонью.

Попыталась оттолкнуть его, но Темников неожиданно выпустил меня, и я едва не налетела по инерции на стол. Мужчина отошел от меня к окну, оставив посреди комнаты. Я потерла горло, с опаской смотря на застывшего у окна Темникова.

— Ты знаешь о том, что у мужа твоей пра-пра много раз бабки Юлинны был еще один ребенок? Да-да, у той самой, которая и получила «дар» от своей подруги, — усмехнулся Темников, смотря на меня, — помимо той девочки, Видящей?

Я удивленно смотрела на Темникова, с трудом соображая, что он имеет ввиду. Он правильно понял мое молчание, поэтому продолжил уже более спокойно.

— Возможно, тогда тебе следует знать, что, умирая, мать Йоханны, еще одна ведьма, — Варна, я помнила, — предсказала ее мужу, что от его гнилого семени родится гнилой плод.

Да, кажется, что-то такое я помнила. Казнь, огонь и шепот Варны с обращением к своей покровительнице. Я не верила в существование высших сил, богов, но, возможно, тогда все было иначе. Ведь не зря, Варна говорила, что проклятие, сделанное на крови, невозможно снять. Как и… добровольная жертва ведьмы усилила проклятие Готлиба.

— Вижу, что знаешь и об этом, — мне оставалось только кивнуть, но я все еще не понимала, что он этим мне хочет сказать. И как это было связано с мамой. — Гнилой плод, как ты можешь догадаться, был результатом изнасилования. Твой пра-пра, будь он трижды проклят, дедушка, — скривился Темников, — был настолько безумен, что не смог сдержать свою ненависть к ведьмам, что выместил ее на невинной девчонке, которая напомнила ему жену. Единственным грехом ее было то, что она влюбилась в него.

— Я все же не понимаю, при чем тут… — договорить он мне не дал, в одно мгновение оказываясь рядом и снова вцепляясь в мое горло пальцами.

— Я не люблю, когда меня перебивают, — прошипел он мне в лицо, а в его взгляде горело чистое безумие. Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица, а еще видела в его черных расширившихся глазах свое испуганное лицо. — Эти твари прокляли не только потомков Юлинны, но Готлиба. Его сын остался один после смерти матери, его из милости воспитывала женщина, которая его же и спасла от смерти. А после ее смерти его отдали родителям Юлинны. Но и там мальчик не был нужен, ведь там любили внучку, беловолосую девочку с несчастной судьбой, — с издевкой проговорил Темников. — Ты знаешь, каково это воспитываться в семье, где тебя ненавидят или жалеют? Жалеют, что ты не сдох где-нибудь? Не знаешь, — сам ответил он на свои вопросы, продолжая сжимать мое горло. Я пыталась подавить спазм и кашель, вызванный им, но боялась даже пошевелиться. — А теперь представь, как относились к нему семье? Он был младше дочери Юлинны, его просто навязали им, но он хорошо запомнил, как к нему относились.