Снежная Королева

— Моя дочь, — она отвернулась от недоумевающего мужчины, чтобы не показывать ему свою слабость, — никогда не станет такой же, как я, слышишь, Вестник? — она резко повернулась к нему лицом, и мужчина невольно вздрогнул. Ее глаза почернели от гнева, оставляя лишь тонкую кайму по краю радужки бледно-голубого цвета. Выглядело достаточно устрашающе. — Моя дочь оборвет эту… этот ад! — она сорвала с шеи серебряное украшение, которое нашла однажды в комнате матери вместе с письмом, и бросила мужчине под ноги.

— Вы же знаете, что это невозможно, Эйрене, — тихо проговорил Вестов, смотря на тяжелый кругляш странного вида. Он узнал его — Трефот, украшение, которое передается от матери к дочери в этой семье. Что странно, по преданию, оно защищает и помогает хозяину, а еще исполняет его заветные желания. Если верить записям, то его отдала первой Видящей одна ведьма, чтобы защитить. Правда это или нет, никто теперь не узнает. — Вы даже представить себе не можете, на что я только не шел, чтобы избежать всего… этого, — он неопределенно обвел пространство рукой.

— А у нее получится! — упрямо проговорила женщина, вздернув подбородок. — Уходи, Вестник, ты сделал свою… «работу», — с долей злости фыркнула она, — ты свободен. Забери это! — она указала на оберег.

— Нет, ты не можешь отказаться от того, что уже тебе не принадлежит, — покачал головой Вестов, и с тяжелым вздохом открыл дверь. — Прощай, Видящая. Пусть будет легким твой последний путь….

— Иди к черту, Вестник! — выругалась Эйрене.

Мужчина еще раз обернулся, словно пытаясь запомнить этот миг, и посмотрел на меня своими разноцветными глазами. Такими до боли знакомыми и родными.

И снова узнавание. А потом… что это? Горечь? Обида?

Глеб, почему ты не сказал мне о том, кто ты на самом деле? Ты не мог не знать обо мне. Но почему же я не узнала тебя тогда? Твои глаза невозможно забыть или не узнать…

Ты не слишком похож на своего отца, но все вы, Вестники, как и мы — Видящие — все-таки неуловимо похожи внешне.

Как я могла не понять этого? И зачем ты пришел, если условия не были выполнены? У меня, как и у тебя, не было семьи, не было ребенка. У нас некому продолжать «дела», так почему мы встретились с тобой тогда, в полутемном коридоре университета, когда я впервые увидела твои нереальные глаза?

Теперь я понимаю какую боль ты испытывал в тот вечер, когда мы встретились немного позже. Но почему же ты скрыл и эту правду от меня? Зачем? Пожалел глупую девчонку? Или все-таки любил? Поэтому подарил мне эту сказку?

«Это не сказка, Даша, это наш первый с тобой рассвет в новой жизни»…

Я поверила тебе… впервые поверила. Мужчине, кому-то, кроме отца. Поверила…

—… жар спал, угрозы жизни нет, — чей-то голос ввинтился в мое сознание, вырывая из сновидения. — Рану я обработал, остальные уже начали подживать…

— Почему так долго? — раздался чей-то смутно знакомый голос. Говорил он недовольно, будто обвинял в чем-то.

— Организм был ослаблен последствием от действия снотворного, — снова продолжил первый голос. Его обладателя я не знала, но решила немного послушать. — Но сейчас все в порядке, она молодая и справится быстро. К тому же два дня покоя пошли на пользу, после этого она поправится быстрее. Больше жидкости, кормить легкой пищей. День-два и она встанет на ноги.

Голос звучал сухо, без лишних эмоций. Я предположила, что это врач и попыталась рассмотреть его, чуть приоткрыв глаза. Но застилающая пелена перед глазами мешала мне это сделать.

— Хорошо, иди, — проговорил снова… Темников? Кажется, это был он, а затем послышался звук закрываемой двери. — Слышал? — обратился он к кому-то, — разбуди и покорми. Потом душ и ко мне в кабинет. Хватит с нее того, что она тут два дня провалялась в отключке. Некогда больше ждать, девка нужна мне немедленно, чтобы… Ты слышала, Дарья? — неожиданно обратился он ко мне, и не оставалось больше ничего, как открыть глаза. — Пора приступать к своим прямым обязанностям. Жду тебя через тридцать минут у себя. Помнишь, что от тебя зависит жизнь не только твоего дружка…? Кста-ати, — протянул он, а я, повернув голову, посмотрела на Темникова. На его лице была ироничная усмешка, — твой любовник заявился ко мне с требованием отдать тебя…

Я широко распахнула глаза, уставившись в темный потолок. У меня внутри все сжалось от накатившего ужаса. Зачем?

Темников склонился ниже, а в его глазах застыл жадный интерес. Он тщательно изучал мои малейшие эмоции, изучал меня.

— Ты же понимаешь, что я не смог отказать ему в… гостеприимстве. Поживет тут чуток…

— Зачем он вам? — тихо спросила я. — Я же сказала, что сделаю… все. И поеду с… вами.

— Да мне он незачем, дорогая, — вкрадчиво проговорил Темников, практически склоняясь к моему лицу, и провел пальцами по скулам и очертил линию губ. — Потолкую с ним о том, как ему удалось внедрить в мой дом своих людей, и, может быть, отпущу. Нет, это ж надо! Я даже не догадывался об этом, что в моем доме ментовская крыса завелась, — Темников выпрямился, а я с трудом удержалась от того, чтобы не подскочить и не начать искать взглядом того, кто….

Закрыла глаза, медленно сосчитав до десяти. Чувствовала взгляд белесых глаз на себе. С трудом поднялась на локтях, а спину тут же прострелила боль. Мужчина продолжал наблюдать за мной, когда я спустила ноги с кровати и осторожно поднялась. Тонкая длинная сорочка заскользила по телу. Интересно, кто меня переодел? Но краснеть и смущаться не было ни сил, ни времени. Если Глеб у него….

Выпрямилась, а потом развернулась к стоящему рядом мужчине и чуть приподняла брови, «удивляясь», почему он все еще здесь. Темников скрестил руки на груди, продолжая молчаливое противостояние со мной. Но, как сказал один мудрый человек, решил держать паузу — держи ее до конца. Темников первый отступился, хмыкнув своим мыслям, и удивленно спросил:

— Что?

— У меня не слишком много времени, — намекнула я, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри все дрожало от напряжения. Нет, признаю, я тряслась, как осиновый лист на ветру. Этот человек опасен, он признает только силу, причем свою. Я догадывалась, хотя нет, видела скольких людей, не только женщин, но и мужчин, он сломал, пытаясь подчинить. Я не хотела становиться одной из них. Но и показывать ему то, что боюсь, тоже не хотела.– Вы отвлекаете меня. Я не привыкла переодеваться на глазах у публики, — произнесла холодно и посмотрела прямо в его прозрачные глаза.

— А ты… выгоняешь меня, что ли? — вдруг весело поинтересовался он, но я лишь молча смотрела ему в глаза. — В моем собственном доме⁈ Хорошо, собирайся, Даша, я жду тебя в кабинете. И… за твою глупо… смелость я разрешаю тебе прийти через час, — вся веселость вмиг исчезла с его лица, снова сменившись очередной маской холодности. Или маска была до этого? Я слишком молода и неопытна, да что там — наивна, как мне однажды указала на этот недостаток Арина, чтобы переиграть в «гляделки» такого матерого артиста, которым по жизни был Темников.

Он направился к двери, а я продолжила стоять на месте, чувствуя, как пульс бешено бьется где-то в горле. Странно то, что он поддался мне….

— Молодец, что не выдала, — раздался за спиной тихий шепот… Виктора. Значит, я правильно поняла его намеки. С трудом удержала вздох облегчения, а еще желание кинуться к нему, чтобы проверить, не пострадал ли он. Чуть заметно кивнула, давая понять, что услышала его, и направилась в ванную. Как бы мне ни хотелось подробно расспросить его, правда ли, что Глеба схватили, но боялась, что комнату не только прослушивают, но и просматривают. Темников же не идиот, чтобы поверить в мою покладистость. Я и так наломала дров, когда не смирилась с побоями от его жены. Ведь понимала, что она не удержится, чтобы не спровоцировать меня, за этим и потребовала привести в свою комнату. Что мне стоило промолчать, когда она в очередной раз начала унижать память моих родителей? Вот и показала свой характер. Ну, впрочем, воспоминания о том, как она корчилась от боли, немного успокаивали меня.