Колонизатор

Из всей пачки тысячефунтовых банкнот оставил только одну, уже засвеченную.

Застращал чего-то меня Тарабрин вполне реальной возможностью одновременного нахождения в Лондоне двух одинаковых банкнот. Ладно мы с ним… Мы из любой тюрьмы уйдем, как и не было нас. А вот егерь с мичманом как? Не буди лихо, пока оно спит тихо.

Засыпая подумал, что большевикам царские деньги бумажные без надобности. Они скоро свои напечатают со звездами и свастикой. Вот этот царский неликвид и надо нам экспроприировать в семнадцатом году, пока старорежимные чиновники власть большевиков саботируют. Тут, как оказалось, царские бумажные деньги в банках свободно меняют на фунты и шиллинги. Тоже бумажные. Но неважно что бумажно, было бы денежно, - как говорила императрица Екатерина Великая.

И на это дело Никанорыча взять, пока ему корабль строить будут. Зачем простаивать такому бойцу?

Атторней Джебедайя Батсон был высокого роста, сухопар, лысоват, но с аккуратными холёными бакенбардами. Глаза серые, я бы даже сказал оловянные. Губы тонкой щелочкой. Одет с иголочки и явно у хорошего портного. На мизинце золотой перстень-печатка. Иного я и не ожидал, потому что тому чей бизнес зависит от клиента хорошая одежда это всего лишь спецовка. Было ему лет тридцать пять по виду.

- Что привело вас, джентльмены, в мой скромный офис? - поприветствовал он нас, вставая из-за стола красного дерева, крытого зелёным сукном, на котором лежали наши визитные карточки, которые нам изготовили прямо в нашем присутствии в типографии на соседней улице.

У нас с Тарабриным значилось на карточке ««негоциант»». У Победы – ««капитан»».

Кабинет атторнея был обставлен скромно, но с большим вкусом с минимумом мебели. Но вот на стене, на самом видном месте, висел даже телефонный аппарат в корпусе из полированного палисандра. По нынешнему времени жуткая роскошь и показатель респектабельности.

Его секретарь – довольно молодой ещё человек невзрачного вида, сидел отдельно в ««предбаннике»» отделённого от кабинета хозяина только стеклянной перегородкой. Окно было только одно – в кабинете.

На этот раз мы были одеты по последней британской моде в черные двубортные сюртуки почти по колено, серые брюки без полосок, чтобы не походить на многочисленных клерков Сити, и черные готовые касторовые котелки от ««Locк Сo»», где мы также заказали себе адмиральские фуражки. И жилеты, конечно. В это время мужчина без жилета считался неодетым даже дома. Рубашки с воротом лиселями купили готовые сразу по дюжине. Галстуки только выбирали долго, ибо непривычные они для меня были. А до моды на ««бабочки»» надо было еще два десятка лет ждать, пока не прогремит на весь мир опера ««Мадам Баттерфляй»».

У каждого из нас в жилетном кармашке лежали золотые часы. Морские карманные капитанские хронометры от компании ««Reid cons»» с золотыми же цепочками через всё пузо. Кроме меня. Я остался верен своему ««Бреге»» на запястье. Мне за него не было стыдно. Пусть считают меня оригиналом. Зато на нем изначально была большая секундная стрелка. Так что за морской хронометр сойдет. Не говоря уже о том, что ««Бреге»» точнее. Хоть и ручная работа, но это вам двадцать первый век с турбийоном и автоподзаводом. И механизм выточен из сплавов до которых еще полтора века не додумаются.

Да… Еще Тарабрин заставил меня купить трость черного дерева с серебряной ручкой в виде головы таксы. С полуметровым клинком внутри. Нажимаешь двумя пальцами на глаза таксы, выполненные из крупных зелёных гранатов. И… вуаля – в руке короткая шпага. Для того чтобы отогнать хулиганьё вооруженное ножами, не убивая их, достаточное оружие. И вполне себе джентльменское.

Предварительно мы посетили хорошего куафера и выглядели с Тарабриным как близнецы в коротких аккуратных бородках и модельных стрижках по местной моде.

Разве что у Никанорыча не было трости и из растительности на лице остались только усы. Вместо шпаги-трости он купил себе большой боцманский нож типа складной навахи. По ухваткам чувствовалось, что это вполне себе привычное ему оружие.

Егеря Пахома мы также приодели как тут одевают доверенного слугу даже серебряная цепочка часов перечеркивала его живот. И оставили его в наёмной карете, вооруженного револьвером охранять наши покупки, которых неожиданно оказалось много. А шопингу еще и конца не предвиделось.

- Уважаемый мистер Батсон, - начал Тарабрин, присаживаясь по приглашению законника в кресло, - Перед вами три партнёра, которые решили объединить свой капитал в судоходную компанию британского флага. Но предупреждаю сразу: мы все подданные русского императора.

Именно так и было по нашим поддельным загранпаспортам Российской империи.

- Тогда зачем вам торговый британский флаг? – поднял бровь Джебедайя.

- Чтобы наше судно было везде как дома, ведь над вашей империей никогда не заходит солнце. – Это уже я вступил в концерт. - А наша империя хоть и большая по территории, но сухопутная.

- Красивая фраза, - кивнул мне атторней. – Надо будет запомнить. Итак… Как я понял, вы желаете меня нанять для того, чтобы я вам провел регистрацию вашего товарищества в ««Компаниез Хауз»»?

- Совершенно верно, - подтвердил проводник и добавил. – А также чтобы дальше вы её юридически сопровождали. Видите ли, капитан будет в постоянно море, а мы с мистером Колвальски вечно путешествуем по разным странам, проводя маркетинг рынков сбыта русских товаров.

- Вы хотите ввозить на остров русские товары?

- Не только. - Ответил я. – К примеру, чилийскую селитру или аргентинское зерно. Кофе и какао из Бразилии. Мы собираемся приобрести большой парусник и не собираемся конкурировать с регулярными пароходными линиями.

Атторней выразил на лице заинтересованность.

- Насколько я понимаю, с селитрой и зерном вы угадали, джентльмены. Этот товар берут не спрашивая про объем. Так какое юридическое сопровождение вам от меня необходимо кроме регистрации свободного партнерства с ограниченной ответственностью по вкладу?

Вступаю в их диалог уже я.

- Включить приобретенное нами судно в регистр Ллойда, застраховать его, дать нам юридический адрес в Лондоне и секретарское обслуживание, включая все необходимые отчеты в положенное время. Всю бюрократию, короче говоря.

- Всё совокупно будет вам недешево стоить, - предупредил нас лоер.

- Мы это знаем, - подтвердил Тарабрин. – И готовы платить ставку секретаря компании сразу за год вперед.

Мистер Батсон радостно блеснул глазами но тут же подавил внешне свой восторг и снова принял деловой вид.

Никанорыч так и просидел всю встречу болванчиком. По-английски он по прежнему почти ничего не понимал. Вчера вечером мы ему плешь проели, что без знания этого языка его морская карьера в этом времени незавидна. Похоже, что он и сам начал это осознавать, а то даже в магазине за него торговался я, а он только пальцем тыкал в понравившиеся ему трубки и картузы с табаком.

Расстались с атторнеем друзьями. Нас даже угостили каким-то особым виски из квадратного хрустального графина. Видно ему понравилось, что из уважения мы выдали ему аванс не соверенами, а гинеями, посчитав каждую за фунт стерлингов.

Это меня Тарабрин заранее просветил что адвокатам, врачам и прочим лицам свободных профессий тут принято платить гинеями. Бумажными деньгами можно их обидеть. Как бы высказать своё пренебрежение.

А вот регистрационный взнос в двадцать фунтов для ««Компаниез Хауз»» мы оставили в соверенах.

Договорились встретится через неделю, когда все бумаги будут готовы, и нам только останется подписать их. Плюс сама регистрация займет у него дня три. Не считая воскресенья.

Когда садились в карету, кучер спросил.

- Теперь вам куда?

- Для начала в отель откуда нас забирал, - ответил ему Тарабрин. – А потом отвезешь нас в Аскот на скачки.

- Но… - попытался возразить водитель двух кобыл.

Аскот все же находился в сорока милях от Лондона.