Колонизатор

У меня после прогулки сложилось ощущение, что в этом городе по два-три посадочных места на каждого жителя в общепите.

Поели сытно и вкусно. Таких огромных мясных порций я до сего времени не видел. И вино местное, красное, зашло. В меру терпкое, в меру кислое. А с серебряного британского шиллинга даже горсть местной монеты получили в сдачу.

После обеда я потребовал у гарсона местную англоязычную газету к кофе, а Пахома отослал с запиской к сеньору Хименесу с вопросом: когда он сможет меня принять? Коляска нас так и ждала весь обед у крыльца, так что парню ноги не бить, а адрес я написал на записке разборчиво - кучер вроде не дурак, поймёт.

Пора разведывать местные броды, прежде чем пускаться в финансовые пучины Аргентины. Вот так вот, не с каждой британской чековой книжкой можно запросто гулять по миру. Но в банк Англии нам с дубликатами их же банкнот соваться было стрёмно. Стало более понятна приверженность Тарабрина к звонкой золотой монете. Она везде в ходу, кто бы ее не выпустил.

И да... Придётся на старости лет учить испанский. Как звучит старая польская пословица: Кшешь жиче як врона, каркай як вона.

Сам Буэнос-Айрес как место жительства меня мало привлёк. Привык я уже к сельской пасторали. Тем более, что в последней четверти девятнадцатого века бытовые удобства города мало отличались от деревенских. А вся культурная программа на уровне советского Дома культуры. Театр, опера, балет разного уровня балаганности и посиделки в кабаке. Даже синемотографа и того еще нет. Хотя танго уже есть, но танцевальных клубов еще нет.

В сельском же коттедже вполне можно себе устроить и артезианскую скважину с ветряком для водопровода, и даже собственную динамо-машину поставить для электро обеспечения, хоть паровую, хоть дырчик пригнать из века двадцать первого. Как и бойлер для горячей воды. Намного легче это все устроить чем в городе. Да и лишних глаз на селе меньше, тем более в собственном поместье.

Кстати о поместье, которое тут называют эстансией. На последней странице местной газетенки несколько объявлений о продаже таковых. Грубо прикинув разницу в валютах, высчитал что гектар плодородной земли в поместье с господским домом и построенными всеми потребными службами, слугами, скотом и пеонами обойдется всего в тридцать царских копеек. Это в провинции Буэнос-Айрес. А в провинции Ла Пампа вообще в двадцать пять. Южнее еще дешевле, но там индейцы шалят, как и гаучо. Фронтир со всеми своими особенностями.

То есть в среднем на пятьсот царских рублей приобретается две тысячи гектар. Не хило. Территория целого советского колхоза. По меркам Российской империи этого времени, можно сказать, вообще даром.

Это мы еще турецкого султана не грабили.

Сколько же стоить будет пустая земля? Вот это мы и выясним у сеньора Хименеса. Как и размеры его жабы на предмет отката. Коррупция же не в России родилась. У нас она просто еще грубая и зримая. Можно сказать ещё незрелая.

А если взять землю на месте будущих железных дорог, то... Стоп. Отставить. Нам не в местные олигархи надо подаваться, а собственную колонию выстраивать. Не для себя - для людей. Государство в государстве.

Насколько я понял из исторических штудий: вся политика этой страны будет проходить именно в Буэнос-Айресе. Как и все бунты, и вооруженные перевороты. Так что еще один минус для жизни в этом городе.

Вернулся Пахом привез мне записку от Хименеса. Тот приглашал меня к себе на воскресенье. В загородное поместье. Обещал прислать за мной карету. Это у нас послезавтра, так что будет время подготовится. С подарками мудрить не буду - бутылка 15-летнего кубинского рома, коробка сигар от Упманна хозяину и... русская матрешка его супруге. А что? Экзотик!

На баркентине тихо. Половина экипажа гуляет в на берегу. Шальбе там же. На мостике скучает Никанорыч. Вахту несет.

- Как там в городе? - интересуется капитан у меня.

- Сойдешь на берег - сам увидишь. - Усмехнулся я. - Город приличный по размерам. Места в нем есть на любой вкус и кошелёк. Я вот что думаю: придется вам в Европу идти без меня. Я тут останусь решать земельные вопросы. На обратном пути завезёте письмо от меня мистеру Упманну в Гавану, связи надо поддерживать. Отвезёте ему отсюда солонину в бочках для прокорма рабов - тут она дешевая, заработаешь лишнюю копейку. Место в трюме еще есть. Заберете у него бракованный табачный лист для финнов - сам знаешь кому его скинуть в Або. Каучук продайте в Гамбурге. И это... в городе не просто пьянствуй, а узнай, что будешь сюда везти обратно из Германии. На что есть спрос. Практически весь ширпотреб пока сюда завозят из Англии и Франции. Узнай что в дефиците. На обратном пути сюда в Америку, в смысле в САСШ, не ходите. Сразу в Гавану - скинуть заказ, если такой будет от Упманна и дать отдых экипажу. И из Гаваны напрямую сюда. Если потребуется, то поставим в Байресе свой магазин. Думаю, найдем кого назначить в него сидельцем.

- Заказ Упманна везти в кредит или предоплату с него слупить?

- Как сам сможешь договориться.

Закурил папиросу. Дождался понимания в глазах бывшего советского мичмана и добавил.

- В следующем рейсе я пойду обратно с вами. Надо африканский экватор проверить, а то вся эта аргентинская затея улетит в трубу. И будешь ты тут болтаться один, без тыла на берегу.

- Куда именно будем прокладывать курс.

- Остров Сан-Томе и на африканском материке Габон, который сейчас французская колония. Там нужна нам скрытая от посторонних глаз площадка для переброски наших людей и скотов. Сам видел, что мест таких на Амазонке нет. А скакать наобум по джунглям не самая здравая идея. И учись у Шальбе, он мужик грамотный, однако сам всю жизнь учится. А уж опыта ему не занимать.

- Командир, не учи ученого. - Победа слегка обиделся на меня за нотацию. - Сам знаю. Просто океан по сравнению с нашими балтийскими и черными лужами поначалу подавляет. Теперь вроде как привыкаю. Шальбе еще штормами в этом океане грозит. Особенно южнее сороковой параллели. Старые матросы при упоминании о "ревущих сороковых" сразу крестятся. Да освою я парусное судовождение. Не бойся за меня. Наставник бухтит, что у меня нет опыта командования отдельной мачтой, с чего начинается карьера любого офицера большого парусника. А ставить меня командовать фоком вроде как умалять звание капитана. Вот его и корёжит.

- Никанорыч, - прикуриваю я новую папиросу от старой, - в самостоятельном плавании ты главного не забывай, что ты владелец баркентины, а Шальбе у нас наемный работник. Куда идёт "Клио" решаешь ты, а вот как она идет решает капитан, то есть он. И зарплату ему выдавай сам для его понимания субординации. А на мостите ты у него ученик, но только в управлении кораблём, а не судоходной компанией. Какой брать груз и куда решаешь ты, он может только советовать. Или финансово поучаствовать, но не более чем на десять процентов груза.

В воскресенье, как и было предложено сеньором Хименесом, лакированный черный ландолетт, запряженный парой гнедых американских рысаков ждал меня в порту Мадуро около большого нового элеватора механизированного паровой машиной. Прогресс, однако.

Форейтор открыл мне дверцу с поклоном и вежливым бормотанием.

- Кабальеро.

Также аккуратно прикрыл за нами дверцу и вскочил на козлы, обернувшись с немым вопросом.

- Ну, поехали, - махнул ему рукой, едва мы угнездились на кожаных сиденьях.

Форейтор щелкнул бичом и лошадки пошли ровной ходкой рысью.

За матрешкой пришлось вчера скакать по "окнам" в Москву 90-х. Байрес - Манапа - Гавана - Неандерталь - Москва осевого времени с отдыхом, сном и горячим душем и Москва 90-х, Арбатская туристическая барахолка. И таким же макаром обратно. Напрямую не получалось. Зато купил полуметровую куклу с дюжиной вложений, классической расписи. В Аргентине точно такого еше не видели. Теперь все подарки держал на коленях Пахом, ну на то он и слуга, а я просто глазел по сторонам, укрытый от солнца легкой крышей экипажа.