Страница 10 из 14
По словам известного правоведа Н. Неновски, «ценностный подход к праву в конечном счете выводит нас за строгие очертания самого права», «оценка правовых институтов и права, в конце концов, делается с помощью неправовых критериев»36.
§ 3. Набор ценностей, имеющих отношение к государству и праву
Ценности не вечны. На протяжении веков и тысячелетий их набор и характер неоднократно менялись. Часть ценностей устаревала и отходила в прошлое, другие переосмысливались, третьи возникали впервые.
В исторической ретроспективе можно предложить следующий примерный перечень ценностей исходя из того, что не все они признавались одновременно, а некоторые сменяли друг друга: сохранение извечного и разумного порядка, установленного высшими силами; справедливость; благополучие; безопасность; порядок; равенство; свобода; общее благо; благо личности; национальный интерес; классовый интерес; демократия; солидарность, полезность, прогресс и др.
Многие ценности связаны с определенной исторической эпохой. Таков принцип сохранения неизменным божественного миропорядка, или установлений, введенных предками. Он характерен для древности и средневековья, когда право рассматривалось как нечто нерукотворное, не зависящее от воли людей, результат божественного провидения или действия законов вселенной. Древние обычаи, нормы, учреждения рассматривались как воплощение справедливости, а всякое отступление от них воспринимались как порча, деградация, отход от золотого века. Такая традиция особенно характерна для стран Востока. На Западе, еще в Древней Греции, наряду с уважением к обычаю возникла тенденция усовершенствования, поисков лучших форм общественной организации.
В новое и новейшее время сакрализация старины расшатывается и подтачивается сознательными усилиями, направленными на преобразование мира. Возникает новая ценность – прогресс, стремление к лучшему, преобразование устаревших и несправедливых институтов. Но в смягченной и преображенной форме рядом с прогрессом всегда сохраняется, а временами набирает силу и доминирует уважение к существующим порядкам, уходящим корнями в прошлое. Ныне оно вполне уживается с признанием необходимости некоторых перемен, если только они не чрезмерны, постепенны и неразрушительны. Это называется консерватизмом.
Исторический, преходящий характер многих ценностей демонстрирует отношение к равенству. Ныне равенство обычно рассматривается как благо, неотъемлемое свойство справедливости, прогресса, правового государства. Эта традиция постепенно набирала силу и утверждалась с XVII – ХVIII вв. Но в древности и средневековье общественное неравенство представлялось не только нормальным, но и благотворным, разумным. Право закрепляло различные формы сословной иерархии.
Нечто подобное происходило и с демократией, также основанной на принципе равенства. С начала XIX в., и особенно в XX в., демократия получает все более широкое признание как лучшая форма правления, идеал, к которому следует стремиться. Демократия приобретает характер самостоятельной ценности. Но на протяжении многих столетий демократия рассматривалась всего лишь как одна из форм правления, причем весьма несовершенная. Платон считал ее худшей из правильных форм правления.
Свобода личности, права человека и гражданина воспринимаются сегодня как важнейший атрибут современной политической и правовой системы. Между тем древнему и средневековому человеку было совершенно чуждо представление о личности как чем-то самостоятельном, обособленном, выделившимся из общества и не поглощаемом им. Индивидуализм как сознание особенности, самоценности человека утверждается на Западе с эпохи Возрождения, на Востоке – много позже. До этого индивидуальные права и свободы поглощались долгом, обязанностью, правилами, соблюдаемыми всеми.
Концепция национального интереса не могла возникнуть раньше формирования наций и национального сознания. Классовый интерес получает общественное признание в XIX в. в связи с обострением социальных противоречий капитализма и возникновением радикальных социалистических течений. Примерно тогда же как отклик на социальные противоречия распространяются идеи солидарности.
К вечным ценностям можно отнести, пожалуй, только справедливость, общее благо (благополучие как его вариант) и очень тесно связанные порядок и безопасность. Проблема лишь в том, что в разные эпохи и даже в одну и ту же эпоху разными группами и людьми они, как и большинство других ценностей, понимаются по-разному.
Исключение в смысле разночтений и интерпретаций составляют, вероятно, две вышеупомянутые и близкие друг к другу ценности: порядок и безопасность. Они очень важны как для действия, так и для понимания государства и права, вряд ли кто-нибудь возьмется оспаривать мысль, что важнейшая функция государства и права состоит как раз в обеспечении порядка и безопасности. «Порядок и есть своего рода закон», – говорил Аристотель. Из этого можно заключить, что там, где нет порядка, где нормы права не реализуются, там нет и права в подлинном смысле этого слова.
Ценности не равнозначны. Между ними часто возникают коллизии. Ж.-Л. Бержель говорит о «неизбежном диалектическом споре между идеями безопасности, справедливости, социального прогресса»37. Такой же спор возможен и между другими ценностями. Идеальное решение противоречий представляет синтез. Это подчеркивал известный русский юрист П. И. Новгородцев применительно к коллизии между индивидуализмом и коллективизмом. «С точки зрения такого синтетического построения, – писал он, – ни личность, ни общество не могут быть признаны началами самодовлеющими»38. В то же время наряду с попыткой синтеза при решении противоречий трудно обойтись и без признания определенной иерархии между ценностями.
На высшую ступень в этой иерархии может претендовать лишь всеобъемлющий принцип справедливости, тесно связанный с общим благом. Все другие ценности соизмеряются с ним и признаются лишь в той мере, в какой они справедливы.
Рассмотрим ценности, которые приобретают особое значение в контексте государства и права. Наряду со справедливостью это свобода и равенство.
§ 4. Свобода
Свобода – не вечная ценность. В древности и в средневековье она служила идеалом лишь для одиночек, поднявшихся в своем духовном развитии над общим уровнем. Таков знаменитый древнегреческий мудрец Сократ (ок. 470–399 гг. до н. э.), пожертвовавший жизнью ради утверждения права мыслить и действовать в соответствии со своим «внутренним голосом», т. е. убеждениями. Большинство же в то время и много позже не задумывалось о свободе и не дорожило ею. Жизнь общества детальнейшим образом регламентировалась обычаями и традициями, не оставлявшими места или оставлявшими слишком мало места для выбора и личных решений. В традиционных обществах такая ситуация характерна и в наше время. Ее пытаются гальванизировать или возродить с позиций религиозного фундаментализма. Однако ныне это уже не только не общепринятая, но скорее даже сектантская позиция. С эпохи Возрождения постепенно утверждалось представление о самоценности личности. Она уже не рассматривалась только как часть общественного организма. Буржуазные революции выдвинули требование и лозунг свободы. В XIX–XX вв. он получает широкое признание и ныне рассматривается как признак высокоразвитого общества, хорошей политической и правовой системы.
Свобода – это возможность поступать так, как хочется39, способность делать или не делать что-либо в соответствии со своими желаниями или убеждениями. Это предполагает, как отмечал еще И. Кант, «независимость от принуждающей воли другого», т. е. воли внешней по отношению к действующему субъекту.
Известный английский консервативно-либеральный мыслитель Исайя Берлин (1909–1997) выделил два различных значения (или два аспекта) понятия «свобода»: негативная и позитивная. В негативном смысле субъект свободен в той степени, в которой никто не вмешивается в его действия. В позитивном смысле человека можно признать свободным, когда он сам себе господин, а его жизнь и решения зависят от него самого, а не от каких бы то ни было внешних сил40. Можно не испытывать давление чужой принуждающей воли и в то же время в силу обстоятельств быть лишенным возможности действовать в соответствии со своими желаниями или убеждениями. Такая свобода будет формальной, фиктивной, лишенной практического содержания.