Игра по-черному

Сергей Иванович Зверев

Игра по-черному

© Зверев С.И., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Десантный катер «Серна» шел 30-узловым ходом, направляясь к точке высадки по крутой дуге, чтобы с берега нельзя было определить его конечный пункт назначения. Район был безопасен, как убеждали южноафриканские военные, но капитан Погодин предпочитал опираться на свой опыт и прислушиваться к своей интуиции. За шесть лет службы в спецназе ГРУ он понял главное: за всю современную тактику ведения боевых действий спецназом заплачено потом и кровью бойцов. Каждая операция, где бы она ни проводилась, пополняет этот боевой опыт, совершенствует тактику, требует новых подходов в подготовке спецназовцев. И второе, случайностей не бывает, есть только закономерности. Неудачная операция, потери в группе – закономерный результат неправильного решения командира, недооценки ситуации и противника, недоработка в подготовке своих бойцов. Даже неудачная операция – бесценный опыт, который изучается и анализируется. И каждая удачная операция, каждая победа – бесценный опыт, который тоже изучается, анализируется, берется на вооружение другими группами, подразделениями, лично командирами.

И сейчас Артем Погодин понимал, что высаживаться в конечном пункте назначения опасно, несмотря на то что союзники по учениям в этом регионе утверждают, что никакого риска нет. Диверсионная группа могла переместиться из одной точки в другую за несколько часов. А то, что за совместными морскими учениями ЮАР, России и Китая наблюдают как сторонники политической оппозиции в стране, так и западные спецслужбы, было очевидным и закономерным. И как результат их присутствия – выявленные факты подготовки диверсий, дискредитирующих Российскую армию. Дважды диверсантам даже удавались провокации в зоне действия китайского военного флота.

– Служат, родные! – похлопал по железу боевой рубки лейтенант Халилов. – Увидишь вот свои корабли за рубежом, которые в другой армии служат, – и на душе теплее.

Погодин бросил взгляд на смуглозагорелое лицо своего заместителя и сделал замечание:

– Не отвлекайся!

– Есть не отвлекаться, – привычно отреагировал лейтенант и снова приложил к глазам бинокль. – В моем секторе без изменений. Готовность к высадке.

– Меняем план! – резко сказал Погодин и протянул руку, указывая на берег. – Видишь справа тридцать градусов нагромождение камней в виде башни? Снизу есть движение и отблеск. Возможно, прицел снайпера или оружия большого калибра. Возьмешь двоих – и за мысом в воду! Мы уходим на второй круг и потом высаживаемся в намеченной точке. У тебя двадцать минут, Руслан. Пошел!

Халилов, пригибаясь, чтобы с берега не было видно передвижения на десантной палубе за высокими бортами, подбежал к бойцам группы.

– Пенза, Тарзан, за мной на бак! Десантируемся в воду по команде. Зачищаем!

Командир катера понял русского командира, и катер, сойдя с дуги, стал приближаться к нужному мысу, чтобы потом снова начать удаляться от берега и уходить на второй круг. Погодин верил в Халилова, как в себя. При всей склонности к лирике лейтенант был талантливыми спецназовцем, хорошо чувствовал обстановку и умел приспосабливаться к любым изменениям ситуации. Но главное, Халилов умел прекрасно действовать самостоятельно: хорошая тактическая командирская и личная боевая подготовка делали свое дело. Если приказ отдан, то лейтенант его выполнит любой ценой. Можно не сомневаться. И в двадцатиминутный срок он уложится, хотя это на первый взгляд кажется почти нереальным.

Двадцать минут потребуется катеру, чтобы отойти от берега, сделать круг и снова выйти к месту высадки. За двадцать минут лейтенанту с двумя бойцами с минимальным снаряжением и боезапасом предстояло проплыть около двухсот метров, выйти на берег, преодолеть по камням и скалам чуть меньше километра. Затем в опасной точке, на которую указал командир, установить наличие диверсантов или их отсутствие. Точно установить, аргументированно, наличие или отсутствие следов! И если диверсанты и правда устроили там засаду, то группа должна быстро и эффективно уничтожить противника. И Погодин не удивился, что лейтенант взял с собой Пензу и Тарзана. Светловолосый улыбчивый крепыш Олег Донин из Пензы и коренастый здоровяк Дима Тарханов из Казани, земляк лейтенанта, были самыми выносливыми бойцами в группе капитана Погодина. Но кроме этого, каждый из них умел хорошо «работать» не только в группе, но и индивидуально. Ребята умели видеть все поле боя, а не только свой участок. А это в спецназе военной разведки одно из самых ценных качеств. И решение лейтенанта командир мысленно одобрил. Решение напрашивалось само собой – выйти к опасному месту возможной засады с трех направлений по схеме: двое атакующих и один «прикрывающий-отвлекающий». «Раздергать» внимание противника в момент атаки, лишить его возможности оценить ситуацию, вести прицельный огонь, сбить с толку.

Артем был уверен, что Руслан выполнит приказ. И капитан может положиться на него и смело высаживаться со своей группой на берег, не боясь попасть под огонь врага. Твой приказ обязательно будет выполнен, и враг будет найден и уничтожен.

– Группа, приготовиться к высадке! – скомандовал Погодин, когда катер стал приближаться к берегу.

Капитан, не отрываясь, смотрел в бинокль. Еще минута, и он увидел, как Донин появился из-за скалы, сплюнул и уселся на камень, положив автомат на колени. Левее на открытое место вышел Халилов, поднял обе руки вверх, подав знак «чисто». Берег был уже рядом, и катер сбавил скорость. Вот заскрежетало днище по мелким прибрежным камням. Одновременно стал опускаться передний пандус, заработали двигатели квадроциклов, и первые две машины вылетели на большой скорости на берег. Отъехав от места высадки, четверо бойцов заняли оборону, прикрывая своих товарищей на случай внезапного нападения.

Когда катер ушел, а восемь квадроциклов поднялись по берегу к скалам, подбежал Халилов и доложил:

– Чисто, командир. Был один наблюдатель. Лежал около часа. Думаю, он заподозрил что-то и ушел, когда вы пошли на второй круг.

– Как поняли, что лежал долго? – сразу же спросил капитан.

– Возился он там, камешки из-под себя то и дело выбирал, чтобы не впивались в тело, – пояснил Донин. – Четкая по рисунку лежка. А еще он там по малой нужде сходил. Моча высохнуть не успела.

– Ушел на машине, – доложил о своих наблюдениях Тарханов. – Наверху, на грунтовой дороге, следы колес от торможения, когда съезжал с накатанной части к скале. Судя по ширине протектора, внедорожник. Четкого следа нет, камни там. Но драндулет старый, убитый, масло капает из картера. Ушел на северо-запад.

– Так, парни, – капитан задумчиво покусал губу. – Наблюдали не зря, значит, перестраховываются. Значит, подозрения, что готовится диверсия, оправдываются. И этот наблюдатель доложит своему боссу. Телефоном или рацией он пользоваться не станет. Они понимают, что в зоне учений мы фиксируем все электромагнитные колебания.

– Значит, его надо догнать, – усмехнулся Халилов.

– Давай, Руслан! – кивнул Погодин. – Место сбора в точке «А» у старого моста. Все! По коням!

Республика Мамуотта поразила Алену с первых минут, когда она только сошла с трапа самолета в столичном аэропорту. Перед глазами были как бы две эпохи этой африканской страны, этого народа. Старая – колониальная, нищая и зависимая, пыльная и неприглядная, как вот этот старый аэропорт. Одноэтажное здание с пыльными стеклами, латаной-перелатаной крышей и старым растрескавшимся асфальтом перед фасадом. А правее, всего в каких-то пятистах метрах, возводилось новое двухэтажное здание из стекла и бетона, которое играло отраженными лучами солнца. Несколько терминалов, удобная парковка и тенистый парк. Хиреющее, отмирающее прошлое и нарождающееся, расцветающее будущее.

В Мамуотте во многих отраслях работали российские специалисты. Врач Алена Дмитриевна Нестерова приехала, чтобы помочь организовать работу новой клиники в районе, который пока еще нельзя было назвать благополучным с многих точек зрения. Удаленность от столицы и других крупных городов, традиционно сельскохозяйственный район, где люди уже стали забывать, что такое нормальная школа, нормальная медицина. Не современная и передовая, на это, как знала Нестерова, люди и не рассчитывали при французском «кураторстве». Не хватало врачей, медицинских пунктов первичного звена. Кое-где в сельских поселениях еще можно было найти учителя, но чаще детей собирали в чьем-то доме или под навесом, где их учил грамоте и самому простому счету кто-то из односельчан.