Страница 86 из 226
Глава 45
Глава 45
Жариков сразу направился в Москву, понимая, что в большом городе спрятаться легче, чем в какой-нибудь провинции. Раствориться в толпе именно то, что сделал бы нормальный человек. Доехав до знаменитого придорожного трактира, он узнал очень любопытную историю и очень подозрительную ко всему прочему. В нем останавливались интересные постояльцы. Молодая девушка с ребенком, трое слуг и офицеры. Как раз они и привезли всю компанию в трактир.
Почему Жариков заинтересовался именно ими? Да потому что девица уж слишком подходила под описание Ольги Дмитриевны Черкасовой. Сыщик показал ее портрет и служащий трактира подтвердил, что это была именно она. Оставалось узнать, что за люди путешествовали с ней. Двое из них беглые крепостные, а остальные? Откуда они взялись?
Служащий трактира вспомнил, что девицу звали Елена Федоровна. Значит, барышня Черкасова скрывается под чужим именем. Жарикову не составило труда посмотреть регистрационную книгу на заставе, в которой он нашел запись, что такого-то числа в такое-то время в Москву въехала Волкова Елена Федоровна с младенцем в сопровождении слуг.
Ну а дальше все было совсем просто. Отыскав старика по фамилии Волков, Жариков нашел и девушку. Он некоторое время наблюдал за ней, но, несмотря на то, что ее внешний вид соответствовал описанию, сыщик немного сомневался. Барышня уж никак не походила на кроткую, милую девицу. Это был ураган в юбке!
Даже если предположить, что это Черкасова Ольга Дмитриевна, то откуда у нее младенец? Документы? И ведь парикмахер считает ее своей родственницей… Странно. Может Елена Федоровна, просто сильно похожа на беглую барышню? Но чтобы узнать правду, нужно было отправиться в то место, откуда прибыла Волкова. Расспросить людей. Хотя бы узнать какую внешность имела молодая мать!
Но Жариков решил еще немного понаблюдать за странной девицей. Вдруг проколется? Пару дней не сыграют никакой роли. А зря ехать черт-те куда тоже не хотелось.
Если честно, сыщик все же склонялся к тому, что она не имеет ничего общего с беглой барышней. Да любой человек сказал бы тоже самое! Так девушек из хороших семей не воспитывали. А эта мало того, что дралась, ругалась, расхаживала в странных портках, так еще и мужикам бороды стригла. Последнее вообще не вязалось с Ольгой Дмитриевной. Где бы она такой науке выучилась? Ерунда, да и только!
Жариков принялся расспрашивать о родственнице парикмахера Волкова. Одни хвалебные оды. Умница, мастерица, руки золотые! Стрижет так, словно ее сам Бог на это дело благословил. Нет, точно он не по тому пути пошел. Нужно снова все начинать сначала.
* * *
- Еленочка Федоровна, поговорить бы надобно…
Я пересчитывала деньги, сидя в одном из кресел для клиентов. Хотелось понять смогу ли я купить новые инструменты и заказать униформу.
- Давай поговорим, - мальчишка всегда вызывал у меня улыбку. Такой милый шалопай. – Что ты хочешь?
- Признаться сначала желаю, - важно произнес Прошка и так тяжело с подвыванием вздохнул, что сразу стало понятно – виноват.
- Признавайся, - я старательно сдерживала улыбку. – Не бойся. Не съем я тебя.
- Без спросу кашу таскал. Хлеб брал, два пирожка намедни спёр, три картофелины, молока крынку и сала кусок, - мальчишка поднял на меня глаза. – Вот вам мое признание.
- Так, хорошо, что признался. А воровал-то зачем? Если хочешь есть, просто скажи Евдокии она тебя покормит. У нас здесь голодом не морят, - спокойно ответила я. Наверное, он думал, что я начну его ругать, поэтому в его глазах появилось изумление.
- Что и за ухо таскать не станете?
- Не стану. Так зачем воровал?
- Не для себя! Вот вам истинный крест! – Прошка перекрестился. – Для Машутки!
- Это еще кто? – я взяла его за руки и подтащила к себе. – Прохор, я ведь тебе всегда говорю: не скрывай ничего. Рассказывай мне. Я пойму, и мы вместе найдем выход.
- Я хотел, а потом подумал, зачем вам это… Вы и так вся в заботах, - он виновато взглянул на меня.
- Ладно, рассказывай, что это за Машутка, которой ты кашу таскаешь?
- Она в конце переулка живет. У нее мамка померла месяц назад. – Прошка жалобно шмыгнул носом. – А Машутка мелкая совсем. Пять годков ей. Помрет ведь с голоду…
- Господи… чего ж ты раньше молчал?! – я встряхнула его. – Взрослый ведь парень, а ума совсем нет! Как же она там сама живет? Чей это дом?
- Так, когда мамка померла, хозяйка, у которой они угол снимали, Машутку на улицу выставила. Пока она новых квартирантов не привела, Машутка в дыру в заборе пролазит и живет там, - объяснил Прошка. – Вот я и таскаю ей еду, чтобы не голодала… Много ли напопрошайничает?
- Иди-ка Тимофея Яковлевича позови, пусть за парикмахерской присмотрит, а мы с тобой пойдем, - я подтолкнула мальчишку к двери.
- Куда пойдем? – Прошка вытаращил на меня глаза.
- За Машуткой твоей… Куда ж еще, - вздохнула я. – Нельзя ребенка в беде оставлять.
- Какая вы добрая, Еленочка Федоровна! – он бросился ко мне и прижался, обхватив руками. – Она много не ест, честное слово!
- Беги уже! – засмеялась я. – Липучка!
Прошка скрылся за шторками, но через секунду его личико снова заглянуло в комнату.
- Так я вам не все рассказал!
- По дороге расскажешь! – отмахнулась я. – Не тяни время, у нас еще работы полно!
Когда Яковлевич спустился в зал, мы с Прошкой отправились за Машуткой. Отойдя от калитки шагов на десять, мальчишка вдруг сказал:
- Я мужика видел. Туточки.
- Какого еще мужика? – насторожилась я.
- Худой такой, длинный… Он здесь третий день ошивается, - ответил Прошка. – Станет вот за этим кустом и таращится на наш двор!
Так, так, так… Это еще кто такой? Меня охватили подозрения. Думать можно было на кого угодно.
- Как он выглядел?
- Хмурый, весь в черном, в руке трость, - прошептал мальчишка, оглядываясь. – А глаза такие… такие… словно он все на свете знать хочет!
- Разберемся, кто этот мужик в черном, - я прищурилась, предвкушая как поймаю его за наблюдением. Ведь всю душу вытрясу… - Он тебя не видел?
- Видел, наверное! Только вот я притворился, что его не замечаю, - хитро усмехнулся Прошка. – Еленочка Федоровна, у меня котелок хорошо варит!
И чтобы я делала без него? Не парень, а находка!
Тем временем мы подошли к калитке, за которой тоскливо смотрел на улицу невзрачный домишко.
- Вот здесь! – Прошка повел меня вдоль забора, после чего нырнув в кусты, заскрипел отодвигаемой доской. – Подождите меня здесь!
Не было его минут пять, а потом кусты зашуршали, послышались приглушенные голоса и вскоре показались две головы.
Мальчишка вытащил из кустов белобрысую девчушку с торчащими в разные стороны косичками, прижимающую к себе грязную тряпичную куклу.
- Вот, это Машутка.
- Ну, здравствуй, - я присела рядом с девочкой. – Давай знакомиться?
- Машутка… - тоненьким голоском произнесла она, глядя на меня голубыми озерами глаз. – Сотникова.
- А я Елена Федоровна. Пойдем к нам?
- В гости? – девочка взмахнула длинными ресницами. – Али насовсем?
- Как захочешь. Но мне бы хотелось, чтобы ты осталась, - я встала и протянула ей руку. – У нас все лучше, чем здесь.
Машутка доверчиво вложила свою маленькую ладошку в мою.
- Пойдем. А у вас покушать есть?
- Конечно! Наша Евдокия сегодня пирожки с капустой затеяла. На всю округу пахнут! – я подмигнула Прошке, который выглядел радостнее, чем сама Машутка. – Почаевничаем!