Заноза

– Здесь нужно мнение эксперта, – задумчиво уронила комментарий девушка.

– Может, спросить у Валентины Игнатьевны? – предложила я вариант.

Провела рукой по мягкой ткани и поймала себя на грустной мысли о том, что мне в своей жизни вряд ли когда-то доведётся купить собственное платье такого же качества.

– Нет, ей наверняка понравятся все, – не согласилась Саша. – Тут нужно независимое мнение – желательно, мужское.

– Дядя Сергей?.

– Тоже не очень удачный вариант… Пожалуй, покажу эти фотки Стасу.

До мозга не сразу доходит смысл фразы, а когда я всё-таки соображаю, что к чему, Саша уже испаряется из комнаты. Я лихорадочно вытряхиваю себя из платья, натягиваю свои вещи и выскакиваю из комнаты в поисках девушки: какое ещё «покажу Стасу»?! Да этот Гусь специально выберет какую-нибудь порнографию, чтобы выставить меня в неприглядном свете!

Тоже мне, нашла советчика!

Саша обнаружилась в комнате Валентины Игнатьевны; вооружившись очками, хозяйка внимательно рассматривала фотографии, и по взгляду Саши я поняла, что девушка меня просто дразнила. Не знаю, почему ей наше противостояние с барином казалось смешным, но, по-моему, теперь это станет постоянным поводом для шутки.

Вместе с Валентиной Игнатьевной и Сашей мы выбрали мне изумрудное платье, хотя вариантов действительно было много. Оно тоже было со скромным вырезом и довольно-таки целомудренным, однако за счёт своих украшений всё равно смотрелось очень изысканно и дорого. Но когда я надевала его вечером за полчаса до начала праздника, поняла, что мне некомфортно, и не только из-за того, что оно с чужого плеча. Намечался обычный домашний вечер в честь приезда Саши, придут только самые близкие друзья и Стас, а я нарядилась так, будто собираюсь на аудиенцию к королеве. И ещё было стойкое ощущение, будто я потихоньку начинаю отступаться от своих принципов и убеждений, позволяя наряжать себя как куклу. И пусть мне это платье не подарили, а только одолжили, я в этом доме не член семьи, а всего лишь компаньонка хозяйки – следовательно, и одеваться так ярко мне незачем.

Промариновавшись в своих мыслях таким образом, я стянула красивую вещь и аккуратно положила её на кровать. Достала свои чёрные джинсы и кофейного цвета кофточку с разрезом и прозрачной вставкой на спине и надела всё это. Распущенные волосы собрала в хвостик, а макияж, который с таким старанием наложила на моё лицо Саша, безжалостно стёрла, оставив только тушь на ресницах и нежный блеск на губах. Теперь в зеркале стояла настоящая я, без примесей и мишуры, возможно, чуть наряднее, чем обычно, но это была я. Почувствовав удовлетворение, я вышла в коридор; с первого этажа уже доносились звуки музыки и весёлые разговоры – сколько же я провозилась? – так что пришлось поспешить вниз. Я увидела Сашу, которая общалась с тремя девушками, и чуть поодаль от неё стояла компания парней; Валентина Игнатьевна сидела в кресле и наверняка пила свой имбирный чай, судя по чашке, с улыбкой наблюдая за любимой внучкой. Я придирчиво осмотрела наряды присутствующих: все были одеты достаточно просто, почти также, как и я сейчас – даже на Саше были джинсовые бриджи и что-то вроде туники. Поджимаю губы: зачем было наряжать меня, словно ёлку, если все остальные наплевали на дресскод?

Стаса с Ингой всё ещё не наблюдалось, и я осторожно выдохнула: на некоторое время можно расслабиться и отдохнуть в хорошей компании. Саша повернулась ко мне в тот момент, когда я спускалась по лестнице, и по её смеющимся глазам я поняла, что она ожидала от меня такой выходки с переодеванием. Я украдкой показала ей язык и подошла к Валентине Игнатьевне, которая улыбнулась мне настолько искренне, что у меня защемило сердце. Наверно, я никогда не перестану удивляться тому, что в этом мире всё ещё остались открытые чистые люди, способные на искренние чувства.

Вечер прошёл относительно спокойно, хотя присоединившийся дядя Сергей пытался развеселить нас всех как мог; в десять вечера он засобирался на боковую, а ближе к одиннадцати ушли по домам Сашины друзья, так что мы втроём уселись вокруг кофейного столика и просто болтали обо всём. Саша делилась тем, как проходила её жизнь и работа в Англии, и что-то странное на мгновение мелькнуло в её голосе – что-то отдалённо напоминающее грусть. Валентина Игнатьевна тоже заметила это, но деликатно не стала привлекать внимания, зная, что её внучка сама поделится, когда будет готова.

– Ладно, поговорим о другом, – внезапно перевела тему Саша. – Какая-то вечеринка вышла тухлая, это надо исправить.

Мы с хозяйкой переглядываемся.

– Я в клуб не поеду, – покачала головой я.

– Ну а я тем более, – поддакнула Валентина Игнатьевна.

На секунду представила, что она согласилась бы, и мне пришлось прикусить губы, чтобы не засмеяться в голос.

– Какие вы… – закатила глаза девушка. – Есть куча других способов сделать вечер веселее. В конце концов, если вы не хотите ехать в клуб – клуб сам может к вам приехать.

– Никаких стриптизёров в доме! – завопила хозяйка. – Я тебя перед Стасом больше прикрывать не буду!

Теперь не сдерживаюсь и заваливаюсь на бок от смеха: неужели уже был опыт?

– Ты мне до Второго пришествия будешь это припоминать? – заворчала Сашка. – И потом, мне помнится, что ты и сама на них глазела!

– Да как тебе не стыдно!

– Так-так, брейк, девочки, – подняла руки, призывая к спокойствию. – Саша имела в виду другой клуб – интеллигентный, с книгами и кружкой чая, верно?

– Угу, – пробурчала та. – Чтоб окончательно от скуки подохнуть… Ну, хотя бы музыку и алкоголь можно?

– Такое ощущение, что ты никогда не повзрослеешь, – вздохнула Валентина Игнатьевна. – Давно уже пора семьёй и детьми обзавестись, а она всё с ума сходит…

– Но ведь за это ты меня и любишь, признайся, – с важным видом прокомментировала девушка. – Кто-то же должен расшевелить этот муравейник!

– Не забывай, что ты здесь живёшь не одна, – продолжала упрямиться женщина. – С тобой под одной крышей находятся другие люди, которые в отличие от тебя почти круглые сутки вкалывают, не жалея сил, и встают в пять утра, чтобы у тебя на столе завтрак был, и в доме ни пылинки.

– Ничего, один разок потерпят, – отмахнулась Сашка. – В конце концов, я ведь не так часто приезжаю – уверена, они поймут, а может даже присоединятся.

Валентина Игнатьевна машет рукой, сдаваясь, и Саша победно вскидывает кулак.

– Теперь второй вопрос: ты с нами пить будешь?

– С кем это «с нами»? – интересуюсь. – Я, вообще-то, не пью.

Ага, с тех пор, как в девятом классе мы с друзьями напились у подъезда, и я отломала ручку у чужой машины, пытаясь в неё залезть.

– Ничего не хочу слышать сегодня. Так что, бабушка, ты с нами?

– Разве что чуть-чуть, за компанию, – всё-таки согласилась та.

– А вам можно? – на всякий случай уточнила.

Я знаю, что ей нельзя из еды, так что наверняка нельзя и алкоголь.

– Немножко можно, – успокоила хозяйка. – Не переживай, я знаю свою норму и о предписаниях врачей помню.

– Хорошо, – улыбнулась я, и довольная Сашка унеслась куда-то в сторону столовой.

Оказывается, в том помещении есть малоприметная дверь, ведущая в подвал, где, как мне объяснили, хранится не только консервация, но и внушительная коллекция вин. Минут через десять девушка вернулась с двумя бутылками красного вина и тремя бокалами и сделала музыку чуть громче. Разлив жидкость насыщенного красного цвета по бокалам, она произнесла тост «За мой приезд!», и я сделала небольшой глоток. Вино приятно согревало нутро, устремляясь вниз, а Саша залпом осушила весь бокал сразу, вызвав неодобрительный взгляд Валентины Игнатьевны.

Мы как-то незаметно опустошили целую бутылку. Несмотря на то, что хозяйка выпила совсем немного, она начала глупо улыбаться – хотя вряд ли глупее нас с Сашкой, – и мы решили, что просто так сидеть и пить не хотим. Исчезнув на пару минут, девушка вернулась с коробкой и предложила сыграть в твистер. Не помню, как мы втроём начали играть – помню только, что запутались так, что завалились, пока хохотали.